Валерий Роньшин - Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории

— Это точно, — скромно подтвердил сэр Джеффри.

…И вот знаменитого путешественника с почестями похоронили на столичном кладбище.

Лежит сэр Джеффри в гробу, курит свою знаменитую трубочку и ждет, что же дальше будет?..

Ровно в полночь спустились с неба огромные черные птицы. Просунули они острые когти в свежие могилы, вытащили оттуда гробы с мертвецами и, взмахнув крыльями, снова поднялись в небо.

Чувствует сэр Джеффри — летит!.. А куда — непонятно. Птицы тем временем подлетели к желтой Луне и влетели в нее, словно в дыру. Побросали там гробы и — исчезли.

Вылез знаменитый путешественник из своего гроба, огляделся — а тут самая настоящая зима. Метель так метет, что в двух шагах ничего не видать. И ветер страшно завывает: УУУУУУУУУУ…

И ни одной живой души вокруг. Ни од-ной.

Вот и выходит, что попал сэр Джеффри на Тот Свет… Только успел он об этом подумать, как впереди огонек блеснул. Присмотрелся знаменитый путешественник — а это избушка стоит. Подошел он к ней и в дверь постучал: тук-тук-тук. Дверь отворилась и на пороге появилась красивая женщина в вышитом сарафане. На украиночку похожа.

— Заходи, — говорит, — гость незваный.

Зашел сэр Джеффри. Так, мол, и так, рассказывает: ела принцесса Лейла жареных соловьев, а заодно и живого слопала. А он среди ночи взял да и запел у нее в желудке. Принцесса испугалась и умерла. Нельзя ли эту ошибочку исправить?..

— Нельзя, — отвечает Смерть (ибо это была она). — Мертвый — он и есть мертвый. Обратно ему живым не стать.

— А в порядке исключения? — спрашивает хитрый сэр Джеффри.

— В порядке исключения? — повторила Смерть. — Хм. Надо подумать… Ладно, давай пока чайком побалуемся, а там видно будет.

Сели они чай пить, а сэр Джеффри, знай, Смерти всякие занимательные истории рассказывает. То расскажет, как вверх ногами ходил, то, как в Средние века угодил… А Смерть смешливая оказалась — хи-хи да ха-ха… Хохочет, прямо заливается.

— Ой, не могу, — вытирает она слезы, выступившие на глазах от смеха, — насмешил ты меня, хлопец. А вот гопак ты умеешь танцевать?

А знаменитый путешественник ей в ответ:

— Гопак — мой самый любимый танец!

Да как пошел по горнице вприсядку. Смерть не выдержала, тоже в пляс пустилась: ножками затопала, ручками захлопала…

Наплясались они вволю, Смерть и говорит:

— Ладно уж, забирай свою прынцессу !

Дверь тут же распахнулась, и в горницу, словно голубка, влетела принцесса Лейла. И сразу сэру Джеффри на шею кинулась.

— Спасибо, спасибо, — благодарит его по-персидски. — Вы — мед моей души!

Ну а затем, распрощавшись со Смертью, сели сэр Джеффри и Лейла на черных птиц, и те вмиг доставили их во дворец падишаха Зуфара Мухаммеда ибн Бей Света.

— Получи свою раскрасавицу, — говорит знаменитый путешественник принцу Фархаду.

Принц так обрадовался — ну прямо слов нет. А уж как принцесса Лейла обрадовалась — тем более слов нет. Кинулись они друг к другу в объятия. Целуются, милуются…

А падишах Зуфар поклонился сэру Джеффри и сказал:

— Если у моих детей слов нет, то у меня и подавно. Да и что тут говорить. Берите, сэр Джеффри, пол-Персии!

— А зачем мне пол-Персии? — удивился знаменитый путешественник.

Падишах ка-а-к бросит на пол свой тюрбан.

— А, гулять так гулять! — кричит. — Бери всю Персию!

— Да зачем мне ваша Персия? — смеется сэр Джеффри. — У меня моя родная Англия есть.

И с этими словами, распрощавшись с падишахом Зуфаром, принцем Фархадом, принцессой Лейлой и всеми визирями, знаменитый путешественник вскочил на арабского скакуна и, покуривая свою знаменитую трубочку, поскакал домой. В родную Англию.

Влетает как-то раз Мишка Мышкин — друг и одноклассник Вовки Морковкина — к Вовке в квартиру.

И кричит с порога:

— Вовк, зацени, наша НЛО — инопланетянка!

Морковкин даже сразу и не врубился.

— Какая НЛО?

— Астрономичка, вот какая!

Дело в том, что в морковкинско-мышкинской школе с этого года ввели новый предмет «Введение в астрономию». А вела его Надежда Львовна Одуванчикова или, как ее в мышкинско-морковкинском классе сокращенно называли — по первым буквам имени, отчества и фамилии — НЛО.

— Она с Меркурия прилетела! — возбужденно продолжает кричать Мышкин.

«Так, — думает Морковкин, — опять Миха насмотрелся фильмов про инопланетян».

Дело в том, что Мишка Мышкин очень любил смотреть фильмы про инопланетян. Как, впрочем, и Вовка Морковкин.

— У меня и доказательства есть! — выпалил Мишка.

— Какие доказательства?

— Неопровержимые! — И Мышкин включил запись на своем мобильнике.

«Знаете ли вы, ребята, меркурианский день? — зазвучал голос НЛО, ну то есть Надежды Львовны Одуванчиковой. — О, вы не знаете меркурианского дня. Божественный день. Очаровательный день. С середины неба глядит солнце. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит. Меркурий весь в солнечном свете. Недвижно, вдохновенно встали горы и кинули огромную тень от себя. Все дивно. Все торжественно…»

Мышкин вырубил мобильник и победно посмотрел на Морковкина:

— Слыхал, как расписывает Меркурий?! Как будто сама все это видела.

— Ну и что? — пожимает плечами Вовка. — Историчка про Бородинское сражение тоже рассказывала так, как будто сама там сражалась.

— Историчка могла прочитать про Бородинское сражение. А вот откуда астрономичка узнала, какой на Меркурии день?

— Тоже где-нибудь прочла.

— А вот и нет! — торжествовал Мышкин. — Меркурий самая близкая планета к Солнцу. Еще ни один земной спутник до него не долетал. Все сгорали, на фиг! И в телескоп Меркурий не разглядеть.

— Да откуда ты, Миха, это взял?!

— Специально узнавал. И это еще не все, Вовк. Ты заметил, что она постоянно в свитере ходит, даже когда жарко?!

— Ну и что?

— А то! На Меркурии плюс четыреста двадцать градусов. Одуванчикова сама говорила. Естественно, она привыкла к такой жаре. Поэтому здесь, на Земле, и мерзнет.

Морковкин хмыкнул.

— А наш физрук все время ходит в одной футболочке. Что ж он, по-твоему, — с Юпитера?

— Почему с Юпитера?

— Да потому что на Юпитере минус сто двадцать. Об этом тоже НЛО говорила.

Мышкин аж подскочил на месте.

— Ага-а! Значит, она и на Юпитере побывала!

— Миха, не смеши мои тапочки, — сказал другу Морковкин.

— Я не смешу твои тапочки. Вот тебе еще одно доказательство.

И Мишка вновь включил запись:

«Солнце, ребята, становится все горячее и горячее, — зазвучал опять голос Одуванчиковой. — Когда его температура вырастет на пять процентов, на Земле прекратится вся растительная жизнь. А когда его температура вырастет на десять процентов — земные океаны и моря закипят. Испарения от кипящих вод заволокут ночное полушарие, а металлические пары, выброшенные Солнцем, и вовсе испарят вашу планету…»