Валерий Роньшин - Как Наталья Николаевна съела поэта Пушкина и другие ужасные истории

Но не успела она залезть в воду, как по воде волны пошли — вначале маленькие, а затем все больше… все больше… Короче говоря, разразилась самая настоящая буря. Волны так бушевали, что аж до самого потолка доставали.

Хорошо еще Ира плавала хорошо. Подплыла она к бортику ванны, выбралась на сушу, вытерлась полотенцем, оделась, обулась… И дверь чуточку приоткрыла, чтобы в щелку посмотреть — не притаился ли с той стороны кухонный нож.

Но ножа было не видать. Потому что уже наступила ночь. Хотя только что было утро. Ну, раз ночь опять настала — значит, опять надо идти спать.

И Ира пошла.

Пришла.

И юркнула под свое пуховое одеяло. Но не успела она под него юркнуть, как пуховое одеяло превратилось в свинцовое. И чуть было Иру своей свинцовой тяжестью не раздавило. Ира едва-едва успела выюркнуть обратно из-под одеяла.

«Нет уж, — думает, — лучше я в креслице посижу».

Села она в кресло. А кресло тотчас же взлетело, как пушинка, а потом, словно танк, протаранило окно, а затем, будто птичка, вылетело на улицу…

И уж куда оно там вместе с Ирой полетело — вверх ли?.. вниз ли?.. вбок ли?.. — это мне, мои маленькие читатели и читательницы, неизвестно. Я ведь здесь только про домашние кошмары рассказываю, а не про уличные. А если вам интересны уличные кошмары — читайте следующую страшилку.

Жил-был мальчик по имени Тимыч. И у него был друг по имени Димыч. Был — потому что его уже больше не было. Он ненароком отравился грибами. И вот едет Тимыч в вагоне метро, погруженный по самую макушку в невеселые размышления о Димыче. О том, что вот был Димыч, а теперь вот нет Димыча.

Мысли текут. Поезд бежит. Тимыч сидит…

Время тоже не стоит на месте — полночь приближается.

И тут вдруг — тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля… мобильник звонит.

— Алло, — говорит Тимыч.

— Привет, Тимыч, — слышится голос Димыча.

Тимыч ушам своим не поверил.

— Это ты, Димыч?! — спрашивает ошарашено и огорошено.

— Да я, я… — отвечает Димыч. — У тебя лопата есть?!

— Какая лопата?

— Любая! — орет Димыч. — Я сейчас на кладбище лежу! Меня надо срочно выкопать!

— Как это — выкопать?

— Да очень просто! Прикинь, Тимыч, родичи не врубились, что я не до смерти грибами отравился, и похоронили меня. Хорошо, что у меня в гробу сотовый оказался. Так что дуй сюда, в темпе! А то я тут задохнусь, на фиг!

В общем, Тимыч перескочил с одной линии метро на другую — и помчался на кладбище, друга выкапывать.

Когда Тимыч примчался на кладбище, уже наступила полночь. В небе болталась луна. А у кладбищенских ворот стоял Димыч.

— Слушай, Димыч, — говорит ему Тимыч, — а почему ты не в могиле лежишь?

— А меня уже выкопали.

— Кто?

— Родичи. Я им звякнул по сотовому, они прикатили, откопали меня и обратно домой укатили.

— А ты чего с ними не поехал?

— Тебя ждал.

— Мог бы по мобилке предупредить, чтоб я сюда зря не тащился.

— На фига?! Классно же ночью на кладбище. Гляди, какая красотища… — и Димыч широким жестом обвел надгробные памятники и кресты. А после предложил: — Хочешь мою могилу посмотреть?

Особого желания смотреть Димычеву могилу у Тимыча не было.

Но Димыч уже тянул друга за руку.

— Пошли, пошли, знаешь, какая классная могилка.

Рука у Димыча оказалась холодная-прехолодная, прямо как… как у мертвеца.

— А чего у тебя такие руки холодные? — спросил Тимыч.

— Полежал бы в гробу под землей — и у тебя б такие стали, — ответил Димыч.

Они подошли к свежераскопанной могиле. Рядом валялся раскрытый гроб.

— Ложись в гроб, — говорит вдруг Димыч.

— Это еще зачем? — не понял Тимыч.

— А затем, — отвечает Димыч уже каким-то не своим, а — мертвым голосом, — что раз я мертвец, то и ты, как настоящий друг, тоже должен стать мертвецом.

Сердце у Тимыча запрыгало, как кузнечик. А сам он помчался с кладбища, как быстроногий мустанг (мустанг, если кто не в курсе, это такая лошадь североамериканских прерий).

А позади Димыч хохочет:

— Ха-ха-ха-ха…

Прибежал Тимыч домой, юркнул под одеяло и уснул. А наутро просыпается — и понять никак не может, то ли ему все это приснилось, то ли он и вправду на кладбище побывал.

А тут заходит его мама и говорит:

— Тима, к тебе твой друг Дима пришел.

— Откуда пришел? — с опаской интересуется Тимыч. — С кладбища?

— С какого кладбища? Из школы.

И до Тимыча наконец-то дошло. Он же третий день в школу не ходит, лежит простуженный — мёдиком и горячим молочком лечится. А Димыч пришел его навестить.

И вот дверь открылась и вошел Димыч.

Но какой!..

Лицо — синее, нос — провалился, один глаз — вытек…

— Привет, Тимыч, — подмигнул Димыч другу оставшимся глазом. — Зацени мой жутковатый видок.

И Тимыч понял, что кош-ш-ш-ш-мар продолжает продолжаться.

Жили-были две сестрички — Анька и Танька. Больше всего на свете они любили «лазить» в интернете по сайтам, посвященным всяческой чертовщине. И вот однажды залезли они на очередной «чертовщинческий» сайт, а там написано:

Нейросети имеются не только в интернете, но и в зеркалах. Половина зеркальных нейросетей принадлежит нашему миру, а вторая половина уходит в потусторонний мир, где обитают призраки. Для вызова призрака из зеркальной нейросети необходимо сделать стрижку на́лысо, в полночь подойти к зеркалу, лизнуть свое отражение и произнести заклинание: «Лысая башка, дай кусочек пирожка»…

Тут Танька говорит Аньке:

— Анька, а давай вызовем призрака из зеркальной нейросети.

— А зачем? — не понимает Анька.

— Да от не фиг делать, — отвечает Танька.

— Ну, давай, — соглашается Анька. — А как мы его вызовем?

— Здрасьте, приехали. Только же что прочли. В полночь подойдем в зеркалу, лизнем свои отражения и скажем: «Лысая башка, дай кусочек пирожка»…

— Но надо же еще стрижку налысо сделать.

— Сейчас и сделаем.

Девчонки достали машинку для стрижки. Жжжжжжж… — зажужжала машинка. Анька подстригла налысо Таньку, а Танька подстригла налысо Аньку.

— Круто, — хихикает Танька.

— Ага, клевый видок, — хихикает и Анька.

БОМ-БОМ-БОМ… пробили часы полночь.

Танька лизнула свое отражение и сказала:

— Лысая башка, дай кусочек пирожка.

Ничего не произошло.

— Лысая башка, — повторила Танька, снова лизнув отражение, — дай кусочек пирожка.

А в ответ — тишина.

— Теперь я попробую, — говорит Анька. Она тоже лизнула свое отражение и сказала: — Лысая башка, дай кусочек пирожка.

Из зеркала ни ответа, ни привета.

— Надо, наверное, громче говорить, — предположила Танька. — Вдруг призраки плохо слышат.

— Лысая башка, — закричала во весь голос Анька, — дай кусочек пирожка!

Призрак упорно не появлялся.