Владимир Плющев - Владукас

Без особого труда я нашел дом № 5 по улице Номеров (ныне Басановича, 39). Оказывается, никакой Волковас Вацлав здесь не проживает и тоже никто из соседей не слышал такой фамилии. Я огорченно вздохнул: этого надо было ожидать — все-таки прошло тридцать лет! За это время сменилось целое человеческое поколение. Как видно, поздно я начал разыскивать его! Давно надо было бы бросить все свои срочные и неотложные дела и приехать в Шяуляй. Теперь я горько сожалел об этом.

Небольшую надежду заронил в меня один пожилой литовец-старожил, с которым я разговаривал. Он сказал, что во время войны в доме № 5 по улице Номеров действительно на верхнем этаже жил тюремный надзиратель, а на нижнем — портной, фамилии которых он сейчас не помнит, но сегодня же к вечеру постарается навести справки. Нумерация домов и название этой улицы со времен войны поменялись, поэтому трудновато будет искать, но он постарается. Старожил-литовец окончательно сбил меня с толку. Выходит, в одном и том же доме жили подпольщики и агент гестапо! Невероятно! Бред какой-то! И я, отчаявшись, махнул на все рукой и пошел разыскивать последний адрес, на который, собственно говоря, у меня было мало надежды: улица Мельникайте, дом № 163.

Этот адрес мне дала мама, но кто по нему живет — я так ничего и не понял у нее, а может, забыл. Получалось, как в сказке: ищи того, сам не зная кого. И все-таки, поскольку до отхода поезда в Москву было еще далеко, я решил сходить по этому адресу.

Шагаю по улице Мельникайте, названной так уже после войны в честь литовской партизанки. До чего же длинная: через весь город протянулась! Вот уже началась окраина города, а номера домов все еще не возросли до той цифры, которая мне нужна. Наконец, на доме № 159 улица оборвалась, пересекаемая шоссейной дорогой. Я перехожу на другую сторону шоссейки. Увы! Здесь начинается другая улица. «Значит, мама мне подсунула неправильный адрес», — с горечью подумал я.

Было досадно, что совершил такой длинный путь напрасно.

Мрачные мысли забродили в моей голове. Я уже раскаивался в своем поступке, злился на самого себя за то, что неосторожно задел струну памяти, и она зазвенела. Злился на всех прохожих, которых я останавливал и дотошно расспрашивал, куда пропал дом № 163 по улице Мельникайте. Они смотрели на меня, как на ненормального, пожимали плечами и быстро удалялись. Мне же не хотелось просто так покидать место, с которым связаны были последние мои надежды. Я продолжал останавливать всех. Один молодой человек, шедший с девушкой, лукаво улыбнулся мне и сказал:

— Я знаю дом, который вы ищете. Вон на той поляночке между двумя тополями! — махнул он рукой.

Ну, думаю, нашелся хоть один знающий человек. Я пошел по указанному направлению. И что же? На зеленой поляночке, между двумя тополями, стоит красивенький особнячок, на углу которого прибита табличка с надписью: «улица М. Мельникайте, 163». Оказывается, четыре дома этой длинной улицы, по какой-то причуде, стоят не поперек шоссейной дороги, а вдоль ее. Глазам своим не верю. И тут же, нисколько не раздумывая, открываю низенькую калитку в палисадник и быстрыми шагами иду по узенькой кирпичной дорожке. На меня затявкала какая-то маленькая собачка, но я на нее даже не обратил внимания.

Вход в дом здесь, как и у всех литовских особнячков, находился со двора. Поэтому мне пришлось обогнуть его. Окна были занавешены белыми шторами. «Наверное, хозяева еще спят?» — подумал я, но и это не остановило меня. Я постучал в дверь. Собачка еще несколько раз тявкнула и скрылась в своей конуре. Отдернулась занавеска у ближнего окна. Показалось чье-то круглое лицо. Потом открылась дверь, и передо мной предстал невысокий, средних лет мужчина, в одних брюках, с полотенцем в руках. Как видно, он только что встал с постели и умывался.

— Здесь живут Кужелисы? — спросил я у него первое, что мне пришло в голову.

На его лице появилось выражение крайнего удивления:

— Нет, здесь живут не Кужелисы, — с трудом подбирая русские слова, произнес он. — Здесь живут Янулисы.

— Жаль, — мрачно проговорил я. — Очень жаль…

И, не зная, что дальше сказать, вдруг почувствовал отрезвляющее неудобство перед этим человеком, вздохнул и скромно извинился перед ним за причиненное беспокойство. Уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг слышу:

— Постойте! Возможно, вам нужна моя жена? Ее девичья фамилия была Кужелис.

— Что вы говорите?! А как ее отца зовут? Не Павилас?

— Павилас, — ничего не понимая, ответил хозяин.

— Значит, ваша жена — Казимера Павловна?

— Нет, моя жена — Стася Павловна, а Казимера Павловна — это ее родная сестра, — вежливо объяснил он, и широкое лицо его расплылось в доброй улыбке.

— Родная сестра?! — воскликнул я, не помня себя от радости. — А вы не знаете случайно, кто-нибудь из них жил во время войны по улице Жемои, дом № 6?

— Да, там жила сестра моей жены Казимера Павловна со своим отцом и мамой.

— Неужели?! Как вы меня обрадовали! Значит, мне вас и надо! Я приехал к вам…

Ни о чем еще не догадываясь, растерянный Янулис пригласил меня в дом. Сконфуженно извинился за свой вид.

— Стаси сейчас дома нет, — сказал он, — но вы подождите, она скоро должна прийти…

Он быстро оделся, и мы познакомились. Удивительно, что его тоже зовут Стасис, как жену. Я вкратце рассказал ему, откуда я и зачем приехал. Оказалось, что из рассказов Кужелисов он прекрасно знал историю моей жизни в оккупированной Литве. В их семье передавали, как удивительную легенду, про злоключения русского мальчика Котикова Владукаса в годы войны.

Стасис Станиславович, поняв наконец, какой гость к ним пожаловал, разволновался не меньше меня, засуетился, тут же стал накрывать на стол, а чтобы я не заскучал, подал мне семейный альбом, в котором я сразу же нашел фотографии моих литовских друзей, какими они были в те далекие годы: Павиласа Стасевича, Анели Бенедиктовны и их дочери Кази.

— Старички уже умерли, — объяснил Стасис. — Павилас иногда вспоминал вас, говорил: «Где-то сейчас наш Владукас»? Он не верил, что мог погибнуть такой шустрый мальчик, вышедший живым из самого ада войны…

— А Казимера Павловна жива? — спросил я.

— Конечно, жива, — ответил Стасис. — Можете записать ее адрес: город Рига, улица Даугавпилс, дом № 3/5, Балцере Казимера Павловна. Она теперь — Балцере.

Вскоре пришла и Стася Павловна — невысокого роста полная женщина, тоже с широким добрым лицом. «Как они похожи друг на друга! — удивился я. — И внешность и имена одинаковые…».

Мне было оказано такое внимание, словно я попал в гости не к незнакомым людям, которых вижу первый раз в жизни, а к самым близким дорогим родственникам, которых давно не видел, и они так соскучились обо мне, что не знали теперь, куда посадить, чем накормить.