Андрей Неклюдов - Звезда по имени Алголь

От тревожных размышлений Ромку отвлёк странный гул, доносящийся откуда-то спереди. К этому времени фонарик ослабел, стал помигивать, поэтому дальше пяти метров ничего различить не удавалось.

Проползли ещё немного, и Ромке показалось, будто воздух стал сырым. И точно: лицо и руки повлажнели, а на бетонном своде висели, поблёскивая в слабом свете фонарика, набухшие капли воды, иногда неприятно шлепаясь на спину. Пахло теперь сыростью и как будто распаренными тряпками. Влажный воздух шёл волнами. Чудилось, будто кто-то огромный (какой-нибудь подземный дракон) дышит паром, раскрыв им навстречу пасть. А они, не видя, ползут прямо в неё.

Гул вскоре стал похож на искажённые человеческие голоса, как если бы говорили в пустую железную бочку. Слов было не разобрать. Всё это сопровождалось шипением и металлическим позвякиванием.

— Кто это, подземные жители? — опасливо поинтересовался Макапка.

— Нам повезло, кореша: это верняк гастроном! — не слыша Макапки, пробасил сзади Боча.

Ещё через десяток метров нора неожиданно расширилась, образуя высокую камеру. Трубы здесь, надломившись коленом, резко уходили вверх.

Тут было совсем сыро, сверху капало, и вода захлюпала под ногами, когда «исследователи» слезли с труб. Гул голосов и звяканье звучали тут громче. А сверху через узкие прорези в стене шёл свет. В веере этого света клубился пар.

— Нагнись-ка, — приказал Ромка Боче, и, когда тот присел, он взгромоздился ему на плечи.

— Тебя не увидят? — обеспокоенно спросил Макапка.

— Кто?

— Те, кто там наверху.

Но Боча уже выпрямился, Ромка схватился руками за чугунную решётку размером не больше двух ладоней и подтянулся к ней лицом.

Не без опаски заглянул он в узкие вертикальные прорези. Он ожидал увидеть каких-нибудь невероятных подземных обитателей, ну если не сказочных гномов, то хотя бы каких-то заговорщиков, тайно собравшихся в специальном бункере и громко обсуждающих свои секретные дела, будучи уверенными, что никто их не слышит.

Однако то, что он увидел, потрясло его сильнее, чем если бы это были заговорщики. Сперва почти перед самым своим носом он увидел розовую босую ступню, стоящую на белом кафельном полу. Ступню с вишнёво-красными ногтями!..

Когда нога отодвинулась, чуть дальше в белёсом тумане перед ним предстала боком женская фигура — совершенно голая! — с шапкой белоснежной пены на голове. Тёплый пар вырывался из щелей решётки, обдавая Ромку душными запахами мыла, шампуня, мочалок, берёзовых листьев. И как будто сам этот пар звучал женским смехом и гулкими голосами…

Да это же баня! Они едва не угодили в баню! В женское отделение!

— Ром, ты что там прилип? — проворчал Боча. — Затомило тебя держать. Дай и мне позырить!

В эту минуту женщина с намыленной головой повернулась животом в Ромкину сторону. Он отпрянул и едва не свалился с Бочиных плеч.

— Ну что там? — подступили к нему приятели, когда он очутился внизу.

— Ничего не видно, всё в пару, — соврал почему-то Ромка. — Наверное, это котельная или кочегарка.

— Я слышал бабский смех, — возразил Боча.

— Ладно, — сдался Ромка. — Там баня и голые тётки. Теперь поверили?

— Голые? — переспросил Макапка потрясённо. — Совсем?

— Голее не бывает.

— Не зря лезли, — заключил Боча. — Давайте скорее поднимайте меня! Моя очередь глазеть.

— Нечего там глазеть, — сказал Ромка. — Ты что, голых баб не видел?

— Вблизи — нет, — признался Боча. — Разве что Макапку, — хихикнул он.

В ту же секунду Макапка, точно хищный зверёк, вцепился в насмешника, и они повалились в сумраке прямо в воду, хрипя и брызгаясь. В тесноте чуть не сбили с ног командира.

— Ссоритесь — я ухожу! — громко провозгласил тот и полез обратно в тоннель.

Дерущиеся поднялись на ноги и стояли в нерешительности. Ясно было, что ни Боча не станет держать на плечах Макапку, ни Макапка — Бочу, а значит, заглянуть в банное отделение не удастся.

Переругиваясь, они полезли вслед за вожаком, так и не увидев голых женщин.

Подвал наверняка таил в себе ещё немало других тайн, не говоря уже о бессчётных возможностях для игр. Но настал день, когда деревянные двери, ведущие из подъездов в подвал, заменили на железные, с крепкими замками, так что без ключа открыть их было невозможно.

Объясняли это тем, что, мол, пацаны балуют в подвале с огнём и не ровён час — спалят весь дом.

Если уж говорить честно, то мальчишки действительно разок-другой устраивали там «дымовуху». Но во-первых, совсем неопасную, а во-вторых: как без дымовухи выкуривать засевших в подземелье диверсантов?..

Лишившись доступа в подвал, Ромкина команда взялась осваивать чердак.

О, чердак — это особый мир! Совсем неземной. Почти небесный! Птичий.

В полукруглых слуховых окошках, в которых сидят, поглядывая наружу, по два-три голубя, видны плывущие облака. Совсем рядом. Земля же где-то далеко внизу. И нетрудно представить себе, будто ты в огромном летательном аппарате, плывущем вместе с облаками…

Всякий раз, проникнув на чердак, мальчишки осторожно озирались в сумраке, словно чердак мог измениться, пока их тут не было. Но всё здесь оставалось прежним. Шеренгой стояли, теряясь вдали, накренённые в разные стороны толстенные деревянные балки, подпирающие крышу. Сухой, как будто шершавый запах пыли перемешивался с известковым запахом птичьего помёта и перьев.

На самом верху, на поперечных брусьях, неподвижно, точно чучела, сидели рядами голуби. Но стоило только ухнуть или махнуть резко рукой, как ближние чучела мигом оживали, срывались с насеста, стуча крыльями по шиферу, пугали других, и через секунду весь чердак наполнялся шумом, треском, упругими хлопками крыльев. Птицы носились во всех направлениях, роняя перо и пух, которые кружили в воздухе в вихрях пыли.

Но обычно мальчишки старались двигаться осторожно, по крайней мере поначалу. Они гуськом ступали по шуршащему рыхлому шлаку, которым был засыпан пол, перешагивали через высокие кучи окаменевшего голубиного помёта. Этот крепкий как цемент материал образовывал порой столбики едва не по колено высотой. Они напоминали Ромке пещерные сталагмиты, какие он видел на фотографиях в книгах о спелеологах.

Одинокий лучик света, пробившийся через щель или дырочку в крыше, тянулся от самого верха до пола и весь был заполнен клубящимися блестящими пылинками, так что казалось, будто в нём-то и сосредоточена вся пыль, а остальной воздух чист.

Широкая прямоугольная колонна с отвалившейся местами штукатуркой показывалась ещё издали. Эти печные трубы стояли тут с доисторических времён, когда дом отапливался углём и дровами.

За трубой команда останавливалась. Боча с Ковригой опрокидывали лежащий на шлаке и также облепленный птичьим помётом и пухом щит из побелённых досок. Под щитом находился оружейный склад.