Алина Бронски - И про тебя там написано

«Придется тебе идти одной», — написала Петровна.

«Ты не можешь меня бросить!» — взмолилась я.

«На двенадцать евро вся моя семья может жить неделю!»

Я решила, что Петровна шутит. С другой стороны, откуда мне знать, сколько зарабатывают наркодилеры. Мы с Петровной на разные темы откровенничали, но о деньгах никогда всерьез не говорили. Квартира у нее, несмотря на изрядное количество обитателей, была такая крошечная, что мне пришлось ждать на лестнице, когда я однажды, несмотря на запрет, за ней зашла.

— Так будет лучше, — заверила меня Петровна. — А то не ровен час наступишь на какого-нибудь младенца.

Двенадцать евро я бы предпочла потратить на кино, чем на вечер в компании Леи Эриксон. Когда бывают скидки школьникам, за эти деньги еще и попкорн купить можно.

Но все-таки я подкатилась к маме. Сказала, что мы пойдем на встречу с писателем.

— Ага, — сказала мать, — значит, ты все-таки дочитала эту книжку, которую не выпускала из рук. Ведь речь всё о ней же?

— О чем же еще, — отозвалась я. Начинать новую я пока не собиралась. Мне и этой хватило с лихвой. Мать, бровью не поведя, согласилась проспонсировать Петровну. Та сказала, что ей ужасно неловко, но в благодарность она обязательно поможет мне разобраться с Леей и правдой.

На встрече с Леей Эриксон попкорна, разумеется, не было. Зато имелась миска с хрустящей соломкой и мармеладными мишками — и на том спасибо. Мы с Петровной не стеснялись угощаться. Петровна, конечно, сперва кривилась, ведь в эту миску куча народу лазит немытыми руками. Я успокоила ее: мармеладные мишки такие скользкие, что микробы с них сами собой скатываются.

Как-то само собой вышло, что мы сели в последнем ряду — дурацкая идея, потому что оттуда ничего не было ни видно, ни слышно. Лея, естественно, с прошлого раза не научилась говорить громко и разборчиво, а микрофон — ну какой микрофон, вы еще скажите, что в этой лавчонке двадцать первый век наступил. Народу было немного, чуть больше двадцати человек, в основном старушенции. Некоторые притащили мужей и пихали их, когда те начинали похрапывать.

— Я думала, она для молодежи пишет… — шепнула я Петровне.

— Народ нынче пошел инфантильный, — сказала Петровна чуть громче, чем надо бы: один из дедушек встрепенулся и бросил на нее негодующий взгляд. — Так что все логично. Взрослые любят детские книжки. Моя бабушка, например, уже наизусть выучила «Сумерки». Притом что отродясь ничего кроме Библии не читала.

Я едва-едва разбирала, что там бормочет Лея. Но Петровна тут же определила, что на этот раз она читает стихи.

— Я сейчас прыщами пойду, — шепнула она мне. — У меня аллергия на все, что рифмуется.

Леиного лица, как всегда, было не видно за волосами. Я никак не могла взять в толк, читает она одно бесконечное стихотворение или десяток коротких. Когда публика наконец захлопала, я с облегчением выдохнула.

Возле стола, за которым Лея сидела, появилась продавщица в тапочках. В руке у нее дрожал крошечный букетик.

— Спасибо вам огромное, фрау Эриксон! Как вы замечательно читали, просто до слез!

Лея пробормотала что-то в ответ. Хотя она держалась более уверенно, чем тогда в библиотеке, все равно невооруженным глазом было видно, что ей сил нет как хочется домой. Но люди за свои деньги хотели позадавать вопросы. Они интересовались, что служит Лее источником вдохновения и автобиографичны ли ее стихи. Лея отвечала отрывисто и пряталась за цветочками. Наконец слушатели выстроились в небольшую очередь, чтобы подписать входные билеты и книжки.

Мы с Петровной переглянулись и встали в хвост очереди.

— Давай говорить будешь ты, — попросила я. — У тебя это лучше получается.

— Но не можешь же ты вечно прятаться за моей спиной, — возразила Петровна. — В конце концов, эта твоя книжка.

И ведь не поспоришь, вот в чем беда.

Лея размашисто подписывала листочки, которые ей подсовывали. Я терялась в догадках, что люди собираются делать с этими автографами. Лея ведь не Тейлор Свифт, вряд ли ее каракули можно повесить в рамочке на дверь гостевого сортира.

Очередь стремительно рассасывалась. Наконец осталась одна я. Лея не глядя протянула руку с длинными тонкими пальцами. Но мне нечего было подписывать. Книжка-то так и осталась под кроватью.

Лея откинула волосы с лица и раздраженно уставилась на меня.

— Я Ким Йозефина, — сказала я. Она смотрела на меня снизу вверх. И вдруг тень узнавания мелькнула под ее почти невидимыми ресницами. — Я писала вам по электронной почте, — заторопилась я. — Помните? Насчет доклада.

Вид у нее по-прежнему был такой, будто она понятия не имеет, кто я. Да неужели же ей каждую неделю пишут люди, которые горят желанием делать доклады по ее книжкам?..

— Мне нужно с вами поговорить. Пожалуйста.

— Ну давай, — нетерпеливо отозвалась Лея.

— Только не здесь.

— А где же?

— Ну пожалуйста. Я прочитала вашу книгу, честно, от начала до конца. Я за последние годы ни одной книги не прочла, кроме вашей.

Похоже, это были правильные слова. Теперь нужно было как-то перейти к спасению Яспера.

— И чего ты хочешь от меня? — кажется, она смягчилась.

— Мой доклад…

— Похоже, дело не только в докладе. Чего ты хочешь на самом деле? — перебила Лея.

— У меня проблемы. Из-за вашей книжки.

Плохое вступление. Занавесь из волос снова сомкнулась. Я поспешно поправилась:

— В смысле, ваша книжка изменила меня. Изменила всю мою жизнь.

Ага, вот они снова, Леины глаза.

— Правда?

— Клянусь вам.

Вокруг нас в нерешительности кружила продавщица. Похоже, она не знала, как относиться к нашей беседе. Глубокоуважаемая писательница вид имела не слишком довольный. По счастью, в этой лавчонке не водилось накачанных охранников, которые могли бы вышвырнуть меня вон за то, что я пристаю к знаменитости. По счастью, Лея все же не Тейлор Свифт.

Петровна тоже заметила эти маневры. Она отложила книжку, которую листала в уголке, встала между мной и продавщицей и завела с ней разговор.

— Пожалуйста, — выпалила я, пока нас не прервали. — Пойдемте выпьем кофе. Или какао. Да хоть дарджилинг. Или «Кровавую Мэри». За это я прочитаю столько ваших книжек, сколько вы скажете. Я никогда никому ничего подобного не обещала.

Лея вдруг прыснула.

— Знаешь, ты очень странная!

Вот кто бы говорил! Я вежливо промолчала.

— Я помню твое письмо. Ты правильно написала мое имя. Вежливо обратилась, попрощалась. Мне пишут постоянно, но такие грамотные письма, как твое, — редкость.

Я смущенно захлопала ресницами и мысленно расцеловала Петровну.

— Завтра в четыре в «Старбаксе» тут рядом, — сказала Лея. — И у меня правда мало времени.

— Ты понимаешь, что это значит? — спросила Петровна, подведя меня в 15:58 к порогу «Старбакса».