Алина Бронски - И про тебя там написано

— Потому что там на бранч самый вкусный шоколадный пирог.

— А-а, — протянула Петровна. — Хорошо, что мы это выяснили.

Оставив отца на кухне, я вернулась к Алисии и Петровне. Они обсуждали роды.

— Если ребенок лежит головкой кверху, — говорила Петровна, — на кесарево ни в коем случае не соглашайтесь. Он так и выйдет, ногами вперед.

— Что, правда? — вид у Алисии был испуганный.

— Сто процентов. Одна из моих двоюродных сестер, третья из младшеньких, так и родилась. В такси. У меня на глазах. Ей это никак не повредило, разве что она была с ног до головы синяя, когда вылезла наружу. Сейчас ей четыре года, и она уже умеет писать.

Увы, ничего умного по поводу родов в такси я сказать не могла. Но я вспомнила, что читала в Леиной книжке. Ее героиня, списанная с меня, постоянно поддевала новую отцовскую пассию. Обе обижались, считали друг друга дурочками, и остальным вечно приходилось как-то их мирить.

Когда я все это читала, мне казалось, что в подобной ситуации вести себя иначе просто невозможно. Но тут меня осенило: почему бы не попробовать по-другому? Слишком это хлопотно, да и попросту скучно — ходить вокруг да около, выспрашивать обиняками… Я не Лея, я могу сразу перейти к сути дела.

— А можно я выберу имя? — спросила я напрямик.

— Что, прости?

— Имя. Для моего брата.

— Ох, ну не знаю… Мы пока об этом не думали. Да мы даже не знаем еще, мальчик это или девочка. — Алисия беспомощно огляделась в поисках отца, но тот по-прежнему торчал на кухне — наверно, хотел покурить и не решался. — Но предложить ты, конечно, можешь.

— Тимур — классное имя, — сказала я.

Петровна обернулась и вытаращилась на меня.

— Да, красивое. Внесем в наш список, — мужественно сказала Алисия и закусила губу.

— Она не знает Лею, — сказала Петровна еще на лестнице.

— Ты что, спросила?..

— Ну не впрямую, конечно. Я спросила: все эти книги, которые валяются на полу, — это ее?

— Да уж точно не отца, — сказала я.

— А вот Алисия любит читать. Но имя Леи Эриксон ей ничего не говорит.

— И что нам это дает?

Петровна пожала плечами.

— Ты по-прежнему уверена, что мысли в книжке — твои?

— О господи, ну конечно!

Когда мы спустились вниз, у меня завибрировал «айфон». Пришло сообщение от Яспера: велосипед, собака, вопросительный знак.

Мне смутно помнилось, что когда-то у меня был велосипед. Но что я с ним делала, начисто вылетело из головы. Наверное, каталась. Может, мы даже ездили с родителями в велопоход — когда-нибудь в начальной школе, чтобы я хоть с четвертого раза сдала тест по велосипедной езде.

С тех пор ездить на велосипеде мне не разрешали — мать считала, что это слишком опасно. А сопровождать меня у нее не было ни времени, ни желания. В школу первые месяцы родители возили меня на машине, но я очень этого стеснялась и в конце концов выпросила проездной на месяц, как у всех нормальных людей.

— У меня есть велосипед? — спросила я у матери, которая сидела на корточках перед клумбой в палисаднике и копалась в земле. В Леиной книжке она начала составлять букеты. — Бай зе вэй [2] От англ. by the way — «кстати». ( Примеч. ред. ). , что ты делаешь, мам?

— А ты как думаешь? — Руки у нее были перепачканы, волосы падали на лоб. Подойдя ближе, я увидела поддон из магазина «Все для сада»: в нем зеленели микроскопические ростки с поникшими листочками. А еще на матери были легинсы — не самый удачный выбор, на какой бы диете она ни сидела.

— Никогда не видела, чтобы ты возилась с цветочками.

— Ты многого никогда не видела, — проворчала мать.

— А как насчет велосипеда? — попыталась я снова.

— Посмотри в гараже, — она махнула совком куда-то назад, а другой рукой утерла пот с лица. На носу остались черные полосы. Ну и видок.

Я посмотрела в гараже. Там велосипедов нашлось с полдюжины. Некоторые, похоже, когда-то принадлежали мне. На пробу я влезла на самый большой из них: коленки торчали вверх, как на рисунке из комикса. По величине мне подошел только немыслимый дамский велосипед с огромной корзиной у руля. Очень соблазнительно. С другой стороны, я и не собираюсь Яспера соблазнять — мне нужно только, чтобы он остался в живых.

Шины, конечно, давно сдулись.

Я высунулась из гаража.

— Мам! Шины спущены!

— И? — было мне ответом. Я вернулась к велосипеду и надавила на шину большим пальцем: осталась вмятина. И осмотрелась: не завалялся ли где насос?

Надо же, завалялся. Я задумчиво взяла его в руки, покрутила так и сяк. Подумала: наверное, все-таки справлюсь сама. Не могу же я признаться Петровне, что спущенная шина для меня непреодолимое препятствие. Кое-как я соединила насос с ниппелем, который при этом зашипел и засвистел, и, придерживая соединение, принялась мучить насос. Я старательно качала, пока не свело мышцы. Шина плотнее не становилась. Ну, может, самую малость. Еще через четверть часа я решила, что с меня хватит.

Выкатив велосипед из гаража, я попыталась как можно незаметнее проскользнуть мимо матери: не ровен час примется навязывать мне шлем. Но она, когда подняла глаза, ничего не сказала. И даже не спросила, куда это я собралась.

Я вскочила на велосипед и налегла на педали.

Тут уж мать не удержалась от комментария:

— Колеса-то не накачаны! Смотри, обода не попорти.

Примерно в этом духе высказался и Яспер, когда узрел меня с этим драндулетом. Позвонив, я дожидалась у подъезда, пока он спустится. Он появился не один: рядом с ним трусила похожая на волка псина с голубыми глазами, которые вперились в меня, будто пытались заколдовать. Никогда бы не подумала, что у него может быть такая собака.

— Можно погладить?

Он кивнул. Я потрепала пса по серо-белой шее. Тот смотрел на меня своими волшебными глазами.

— Как ты вообще досюда доехала? — Яспер с ухмылкой окинул велосипед взглядом.

— Ну так. Не без приключений, — я спрятала грязные руки за спиной.

Яспер принес из кладовки насос, присел перед моим велосипедом и в несколько приемов накачал оба колеса. Вроде бы я делала все то же самое — как же так?.. Мне стало стыдно. Чтобы скрыть замешательство, я снова погладила пса. Но и у него теперь был такой вид, будто он надо мной смеется.

Оседлав велосипеды, мы поехали в парк. На лужайке Яспер спустил пса порезвиться. Тот посмотрел на него — и улегся под лавку.

— Он уже в возрасте, — сказал Яспер.

— Мне бы тоже не особо хотелось скакать по лужайке с языком на плече, — сказала я.

Мы уселись на скамейку и замолчали. Шут его знает, о чем он думал. Я вот задавалась вопросом, зачем он вообще пригласил меня на эту прогулку. Хотел еще раз ко мне подкатить? Или собирался обсудить доклад, который мы так и не подготовили? Поди залезь к нему в голову. Может, проще предупредить его прямым текстом?