Михаил Сухачёв - Там, за чертой блокады [litres]

С каждым приездом домой Виктор открывал для себя какие-то новые стороны жизни взрослеющих ребят. Вот и сейчас, глядя на их выступления со стихами, маленьким спектаклем на тему «Добрый доктор Айболит», он от души смеялся, когда дети совершенно серьезно изображали зверюшек, которых в жизни никогда не видели. Забавно было смотреть, как доктор Айболит лечит больного тигра яблоком, сделанным из картошки, и поит молоком. Виктор сидел вместе с матерью и держал ее за руку… Нет, он нисколько не пожалел, что не остался в Асине.

Через два дня на телеге колхозного почтальона Стогов вернулся в райцентр.

Несмотря на задержку, а иногда и недостоверность информации о войне, весь персонал детдома жил надеждой на ближайший и полный разгром фашистской Германии, связывая победу со скорым возвращением домой.

Часто теплыми вечерами воспитательницы собирались в детской беседке, названной, с легкой руки Вероники Петровны, «залом заседания педсовета», и обсуждали проблемы, возникающие теперь едва ли не каждый день.

– Сегодня, – начала старшая воспитательница, – я стала свидетельницей забавного эпизода. Прохожу мимо туалетной комнаты и вижу, что перед дверью Саша Кронштадтский, морщась от нетерпения, выразительно приплясывает… Я спрашиваю: «Ты что мучаешься, иди на горшок, дверь-то открыта!» – «Да, там Марина давно сидит и не выходит», – ответил он. «Ну и что? – говорю. – Горшков то шесть. Она же не на всех сидит». – «Пусть она выйдет, – возразил он, – тогда я пойду». Я чуть не упала, услышав это. Мальчик вырос, а мы и не заметили! Я вошла в комнату, а Марина сидит на горшке и играет с куклой.

Все засмеялись, пошли шуточки. Но Изабелла Юрьевна серьезно обратилась к Нелли Ивановне:

– На сегодня это единичный случай, но завтра он может стать массовым. Давайте разделим комнату, ну хотя бы ширмой, и обозначим половинки рисунками: для мальчиков и для девочек.

И как всегда, текущие педагогические и бытовые вопросы плавно перешли к главному – возвращению в Ленинград. Только надежда, что ответ Ленсовета придет обязательно и непременно положительный, помогала сдержать недовольство и раздражение.

– Я поручила Виктору немедленно, любым способом доставить письмо сюда. В этом нам поможет председатель райисполкома. – Нелли Ивановна всегда старалась уйти от этой больной темы. Вот и сейчас она пыталась перевести разговор в другое русло. – Вы обратили внимание, как спокойно местные жители воспринимают вести с фронта о победах Красной армии? Чем это объяснить?

– А они и к поражениям наших войск относились также без заметных эмоций, – заметила одна из воспитательниц.

Все вопросительно посмотрели на Нелли Ивановну.

– Безусловно, это не безразличие, – продолжила директор, – причин здесь много. Видимо, удаленность от линии фрона сглаживает остроту восприятия – как поражений, так и побед. Кроме того, плохая информированность. Мы же сами много раз сталкивались с ложными сведениями, скорее всего неумышленно искаженными, ведь радиоточек нет даже в Асине, а почта доставляется с черепашьей скоростью. Да и заботы о хлебе насущном. Сибирь ведь основной поставщик людей, военной техники и продовольствия для фронта. Ну и, конечно, сибирский склад характера: уверенность в себе, выдержка, неторопливость, настойчивость. Все это отличает их от нас, задерганных городской суетой. Мне кажется, среди сибиряков трудно встретить людей холерического темперамента.

Диктант по русскому языку проходил, как всегда, в полной тишине, нарушаемой четкой, размеренной дикцией «русички» Ангелины Федоровны, медленно ходившей между рядами парт. Вдруг распахнулась дверь, и в класс порывисто вошла директор школы. Ее появление, да еще во время диктанта, могло быть сопряжено только с серьезным ЧП.

– Ангелина Федоровна! Ребята! Только что пришла весть об окончании войны! Победа! Ур-а-а! – совсем не по-директорски завершила она свое сообщение.

Когда ребята до хрипоты наорались «ура!» и перестали хлопать крышками парт, директор объявила, что отменяет сегодня все уроки ради такого события.

Виктор подскочил к Нине.

– Я побегу к твоей маме, может, в связи с победой есть сообщение о возвращении детдома.

– Бежим, я с тобой! – Нина стала поспешно запихивать учебники в портфель.

Галина Андреевна встретила их возле своего кабинета.

– Ребята! Победа! Это счастье!

Она схватила за плечи Нину и поцеловала в щеку. Совсем уж чудом показалось Виктору, когда Галина Андреевна также обняла и поцеловала его.

– Я сейчас думаю, как довезти эту радостную весть до Нелли Ивановны, до воспитательниц детдома.

– А нечего думать! Я сейчас прямо от вас побегу в Ягодное!

– Ты с ума сошел! Такая даль! Когда же ты придешь туда?

– Да хоть ночью! – Виктора неосознанно начало заносить, как это было раньше, когда он хорохорился перед Эльзой. – Подумаешь, ради победы можно и ночью!

– Мама, я с ним! – вмешалась Нина. – Мало ли что!

Галина Андреевна замерла от неожиданности.

– Ну уж нет! – перебил Стогов. – Ты меня будешь только сдерживать. Тормозить, значит!

– Да, Нина, Виктор прав! – поддержала его Галина Андреевна. – Проводи его. Стоп! Забегите домой! Собери ему что-нибудь поесть в дорогу, а учебники свои пусть оставит у нас.

Нина едва поспевала за Виктором по пути к ее дому.

– Ну вот, видишь, тебе в дороге надо будет два-три раза посидеть, отдышаться. А я пойду без остановки, может, где-то и пробегусь. – Виктор старался утешить Нину, хотя в душе жалел, что она не пойдет с ним.

Всю дорогу он воображал, что подумают воспитательницы, когда его увидят. Скорее всего, все решат, что у него в кармане приказ о возвращении в Ленинград.

Виктор пытался по очереди представить себе реакцию каждой сотрудницы. Александра Гавриловна, наверное, пустится в пляс, Вероника Петровна прижмет руки к щекам и несколько раз произнесет: «Слава Всевышнему, свершилось!» Его мама перекрестится и тихо промолвит: «Господь услышал наши молитвы!» Нелли Ивановна со строгим видом заметит: «Наконец-то! Дождались, – и потребует: – Давай сюда вызов!» А вызова – нет! Вот тут, скорее всего, возникнут реакции совсем другого рода. Расстроившись, что вызова по-прежнему нет, женщины могут даже не поверить в окончание войны.

«Нет, обязательно надо придумать что-то особенное. Вот если бы было ружье, тогда перед крыльцом можно было дать салют». Он слышал от Галины Андреевны, что в честь освобождения каких-то наших городов давали салют из орудий. И у него мог бы быть салют Победы!

Не останавливаясь, Виктор развернул сверток из газеты, в который Нина положила кусочек сала, хлеб и три картофелины. Откусывая, он продолжал путь. Начинало темнеть. Хорошо зная дорогу, он мог идти даже ночью. Оставалось пересечь небольшую поляну и возле старого кедра, упиравшегося своей макушкой прямо в небо, свернуть налево. А там до деревни рукой подать.