Лев Квин - Икс, Игрек, Зет

Папа повернулся и пошел к двери. Медленно, тяжело, припадая на левую ногу — ее прострелили на войне.

— Спокойной ночи, — превозмогая обиду, едва слышно прошептал Саня ему вслед.

Папа услышал — он ждал этого.

— Спокойной ночи!

Дверь открылась, пропустив на мгновение сноп света, и закрылась вновь.

Саня долго не мог уснуть. Сначала он думал о папе, о маме, о том, что, по крайней мере, четыре, ну, три дня ни за что не будет их огорчать. Затем стал думать о странной судьбе драгоценностей Федорова. Купец добыл их, грабя и обирая угнетенных северян. А теперь эти же самые драгоценности помогут патриотам Африки бороться против угнетателей.

Разве не удивительно!

Саня вставал рано: в восемь часов начинались занятия в школе. Мама подняла его — осторожно, чтобы не разбудить Димку, — и ушла на кухню готовить завтрак. Саня сполз с закрытыми глазами с кровати на ковер. Без конца зевая, он вяло поднял руки и дрыгнул несколько раз ногами.

Теперь умываться.

— Зарядку сделал? — спросила мама, когда он появился на кухне.

— Ага.

— Что-то очень быстро. Халтуришь! Вон Дима — маленький, а мускулы какие! Он тебя скоро будет колотить без сдачи.

— Ну да!

— Вот тебе и да! Посмотри, как он обруч крутит.

— Подумаешь, обруч. Как девчонка.

Перед мамой на столе лежала толстая книга.

— Что это, мамочка?

— Одолжила у Анастасии Павловны поваренную книгу. Хочу сегодня сделать на третье песочный торт.

— Поваренная книга? Покажи!

Саня схватил книгу и посмотрел название на переплете.

— «Книга о вкусной и здоровой пище»… А говоришь — поваренная!

— Все книги о том, как готовить пищу, называются поваренными.

— A-а… Мамочка, у Анастасии Павловны такой нет: «Новейшая и полная поваренная книга»?

Мама рассмеялась.

— О, да ты у меня, оказывается, специалист! Уж не готовишься ли ты в повара?

— Ну, мама, я серьезно, а тебе все шуточки!.. Так скажи — есть?

— Нет, конечно. Это же старинная, очень редкая книга… Постой, я где-то здесь видела год издания.

Она полистала книгу.

— Вот.

«Из старых рецептов», — прочитал Саня. — «Мигдальный пирог». Возьми муки и, положивши ее на стол, сделай по середине ямку, положи туда масла кусок…»

А под рецептом было подписано: «Новейшая и полная поваренная книга», 1790 год».

Значит, такая книга действительно существует! Он верил, он ни на секунду не сомневался. Не то, что Борька! И вот, пожалуйста, — документальное подтверждение.

— Ура! — воскликнул Саня. — Ура!

— Тише! С ума сошел! Разбудишь всех… С чего ты так обрадовался?

— Просто, — спохватился Саня и, чтобы уйти от расспросов, выскочил из кухни в детскую.

Сто семьдесят лет! Книге больше, чем сто семьдесят лет. Такие книги никто не выбрасывает. Вот у папы есть старый журнал. За 1834 год — и то он бережет его, как бесценное сокровище. Сане не то что в руки взять — дыхнуть на него не дают. А когда приходят гости, особенно, если они впервые, папа обязательно вытащит журнал и покажет им, бережно касаясь пальцами пожелтевших страниц, и на лице у него такое гордое выражение, словно он сам этот журнал издавал.

Да, Сокол прав! «Новейшая и полная поваренная книга» цела и ждет их у какой-нибудь старушки.

В школу Саня прибежал минут за двадцать до начала уроков и, встав у входа, дождался Борьки и Сокола — они пришли почти одновременно.

— Есть такая книга! — выпалил Саня, отведя их в сторону от широкого потока ребят. — Я сам читал из нее рецепт. «Возьми муки и, положивши ее на стол, сделай по середине ямку»…

— Ну и что? — довольно равнодушно спросил Сокол.

— Как — ну и что! Мы же хотим ехать!

— Ерунда! Нереально.

Саня опешил.

— Но ты ведь сам говорил…

— Говорил, говорил, — прервал его Сокол. — А знаешь, сколько будет стоить дорога? Четыре рубля туда, четыре обратно. Где вы с Борькой столько денег возьмете?

— А ты? — спросил Саня.

— За меня не волнуйтесь.

— А ты за нас не волнуйся! — неожиданно сказал молчавший до тех пор Боря. — У меня восемь рублей. На моторчик для авиамодели. Ничего — потом еще соберу. Санька тоже деньги найдет. Одолжит, в крайнем случае.

— Конечно, одолжу.

Саня лихорадочно перебирал в голове все свои возможности. У кого одолжить? Ни у одного мальчишки нет таких денег. И как он отдаст? Восемь рублей — это же ого-го!

— Раз решили, — значит, надо ехать, — продолжал тем временем Боря. — А ты сразу задний ход.

— Неправда, — защищался Сокол. — Я думал, вы не сможете. А так — пожалуйста! Хоть завтра.

— Правильно! Завтра!

— Туда два поезда, — сообщил Саня, — я смотрел расписание. Но лучше утром, в десять. И обратно тоже два. Один днем, другой ночью.

— Значит, завтра в половине десятого встречаемся на вокзале. — Сокол снова обрел свою обычную уверенность. — Каждый покупает себе билет самостоятельно. Ты согласен, Игрек?.. Ты согласен, Зет?.. Решено!

Он посмотрел на новенькие наручные часы.

— Бежим! До звонка осталось меньше минуты…

На уроке Саня занялся подсчетами. У него в кармане тридцать семь копеек — три вчера потратил на газ-воду. Еще пятьдесят копеек он выпросит у мамы — будет трудно, но он похнычет, напомнит о проданной «Каме». Словом, еще пятьдесят копеек будет. Итого восемьдесят семь копеек… Еще? У Тольки Воробьева одолжить?

— Толь! — шепнул Саня соседу по парте. — У тебя деньги с собой есть?

— Двадцать копеек, — ответил тот, не поворачивая головы. — А что?

— Одолжи.

— Мне завтра в кино на двенадцать.

— Утром принесу.

Толька завтра останется без кино. Ничего! Ради такого дела… Толька поймет. Он сам почти член Таобоскоа.

Рубль семь копеек… Ох, как еще мало! У ребят во дворе он соберет еще копеек сорок — пятьдесят. Полтора рубля…

Димкина копилка!.. Гипсовый заяц набит медяками и тяжел, как портфель с учебниками. Только у Димки возьмешь — держи карман пошире! Однажды Саня с помощью ножа выудил из заячьего нутра несчастных две монеты по пять копеек. Но Димка, словно чуя неладное, невовремя прибежал со двора и устроил страшную сцену. Пришлось отдать ему те десять копеек да еще добавить своих пять, чтобы он не наябедничал маме.

И все-таки копилка — единственный выход. Либо договориться с Димкой по-доброму, либо завтра утром, перед тем, как идти на вокзал, забраться в картонный ящик, где он прячет зайца.

Даром, конечно, не пройдет!.. А, все равно достанется — ведь он в Подгорск уедет без разрешения. Так уж заодно.

А может, случится чудо и его пустят в Подгорск? Хорошенько попросить, дать честное пионерское, что каждый вечер перед сном будет мыть ноги…

Нет, нет, лучше и не пробовать! А то как скажешь про Подгорск, вообще из дому не выпустят.