Лев Квин - Икс, Игрек, Зет

— Здравствуйте, тетя Лена. Саня дома?

Борька!

— Еще спит, — ответила мама.

— Нет, нет! — закричал Саня и моментально спрыгнул с кровати. — Я уже одеваюсь. Мама, пусть Боря зайдет!..

Никого другого из Саниных друзей мама не пустила бы в детскую — ведь Димка еще спал. Но Борю… К нему мама относилась с особым уважением. «У этого мальчика удивительные руки», — говорила она. И в самом деле, Боря чинил электрические приборы, умел паять, отлично справлялся с рубанком и с пилой. Даже с телевизионным приемником, к которому у Сани дома все, включая и папу, боялись притронуться, Боря был на короткой ноге. Однажды он пришел к ним во время передачи. Показывали фильм «Тайна двух океанов». Телевизор, как нарочно, шалил. Изображение вдруг начинало прыгать, то вытягиваясь, то сплющиваясь, как в комнате смеха. Саня, Димка и мама с замиранием сердца ожидали, какой очередной трюк выкинет коварный телевизор. Они были полностью в его власти.

Пришел Боря. Посидел несколько минут. Потом встал и, прежде, чем мама успела его остановить, трахнул кулаком по крышке телевизора так, что подскочила и жалобно звякнула стоявшая на нем стеклянная ваза.

Экран погас. Звук тоже исчез. Все ахнули. Но телевизор тотчас же зажегся снова и уже больше не смел капризничать до самого конца передачи.

Мама поразилась:

— Какой ты молодец, Боря!

— Контакты у ламп ослабли, — пропыхтел смущенный Боря.

С тех пор Борю постоянно ставили Сане в пример.

Но самое удивительное было в другом: у Бори дома все обстояло как раз наоборот. Здесь большим авторитетом пользовался Саня. С ним любил толковать сам Николай Иванович, Борин отец, известный в городе слесарь-инструментальщик, передовик производства; его портрет — на Социалистической площади. Особенно поражали Николая Ивановича Санины знания по географии. Саня моментально отыскивал на карте любой пункт, знал наизусть столицы всех стран мира, даже самых маленьких, численность населения больших городов, помнил названия самых высоких гор, самых больших озер, самых длинных рек.

— Башковитый малый, — качал головой Николай Иванович.

Он смотрел на своего Борю и добавлял сокрушенно:

— А наш-то так не умеет! Вот возится все, возится с палочками, проволочками, железками.

А ребята переглядывались и понимающе улыбались. Что за странный народ эти мамы и папы!..

Боря вошел в детскую.

— Отпустили? — спросил Саня.

— До завтрашнего вечера.

— Ух ты!

— Знаешь что…

Боря запнулся и опасливо посмотрел на Димкину кровать. Димка проснулся и слушал во все уши, моргая заспанными, но уже полными любопытства глазенками.

— Ничего! — махнул рукой Саня. — Ты говори… Только так, чтобы некоторые посторонние товарищи не поняли.

— Ладно. Я вчера ту штуку испытывал.

— Какую штуку? — сразу же вмешался Димка.

— Не твое дело! — крикнул Саня. — Мал еще!.. Ну и как?

— Прыгнул с сарая. Семь метров пролетел. Даже больше — семь с половиной.

— У-у! — разочарованно протянул Саня.

— Так ведь первый раз. Потом будет больше. Главное, вверх не взлетается. Вниз — да, а вверх… Сколько раз пробовал — никак.

— А почему? — снова вмешался Димка.

В передней послышался папин голос:

— Безобразие какое! Ни одной приличной вещи нельзя держать в доме. Димкина работа!

Саня содрогнулся. Фарфоровая собачка!

Папа открыл дверь детской.

— Димка! Димка!.. Ты сломал?

— А? Что? — Димка удивленно таращил глаза.

Папа посмотрел на Саню, на Борю.

— Надевай шлепанцы! Живо!

Он увел Димку в переднюю и стал там его допрашивать, придирчиво и строго. Димка сначала твердил: «Не я! Не я! Не я!», потом разревелся.

— А кто целыми днями крутит здесь обруч? — не отступал папа.

— Не я! Не я! Не я!

— Ах, врать! Ты же знаешь, проступок я могу простить, но вранье — никогда!..

Самое время позаботиться о деньгах на проезд!.. Саня подбежал к ящику из-под масла, в котором Димка держал игрушки, и вытянул за уши гипсового зайца — хранилище Димкиных капиталов. Боря с недоумением следил за ним.

— Зачем?

Саня, не отвечая, сунул зайца в свою постель.

Шум в передней уже прекратился. Очевидно, вмешалась мама. Саня отлично представлял себе, что теперь происходит. Папа мечется по маленькой столовой и держит речь о правильном и неправильном воспитании детей в семье. Димка на кухне всхлипывает, уткнувшись носом в мамин передник.

— Давай! — подтолкнул он Борю. — Проси ее, чтобы меня отпустила. Смотри, понастойчивей.

Они пошли на кухню.

— Тетя Лена, — Боря смотрел куда-то в сторону. — Отпустите ко мне Саню…

— На день рождения, — подсказал Саня.

— На день рождения, — послушно повторил за ним Боря.

— О, Боренька, поздравляю! Сколько тебе?

— Двенадцать.

Боря багровел с космической скоростью.

— И на ночь, — напомнил Саня.

— И на ночь, — как эхо, отозвался Боря.

— Вот это уж лишнее, — сказала мама. — Ночевать надо дома. Саня побудет у тебя часов до восьми и вернется домой. И так целый день, вполне достаточно, успеете наиграться.

— Мама! — заныл Саня. — Ну, мамочка!

— Нет, нет!

Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны.

— А я считаю, надо разрешить! — послышалось из столовой.

Папа? Саня не верил своим ушам.

— Да, разрешить. — Папа вошел на кухню. — Сейчас каникулы, пусть ребята побудут вместе. Надеюсь, ты не будешь возражать?

— Если ты разрешаешь… Только у тебя какие-то странные переходы. То чрезмерные строгости, то либерализм.

Димка на секунду оторвался от маминого передника:

— Гнилой.

— Что? — Папа уставился на него, будто увидел впервые.

— Гнилой, — повторил Димка. — Ты сам сказал, помнишь?

Мама рассмеялась, и Димка, ободренный, сразу просиял.

— Я тоже пойду к Боре, — заявил он.

Саня перепугался. О такой возможности он и не подумал. Если ему навяжут Димку — все пропало.

— Нет! — жестко сказал папа. — Ты будешь сегодня целый день сидеть дома.

— Почему-у-у?

— Ты сломал статуэтку и не признался. Больше того, ты сделал попытку свалить вину на своего ни в чем не повинного брата.

— Пускай я сломал! — закричал в отчаянии Димка. — Пускай я! Тогда я пойду?

Папа с торжеством взглянул на маму.

— Что я говорил! Он или не он?

И вышел из кухни.

Димка, поняв, что совершил промах, немедленно поднял страшный рев, который должен был разжалобить маму и заставить ее заступиться. Но Димка здорово просчитался. Рассерженная мама надавала ему шлепков и выставила в темную — лампочка перегорела — ванную. Вот все, чего он добился.

Бедный Димка! Как он ревет! Как ревет!.. Саня чувствовал себя преступником. Но чем он может ему помочь? Сознаться? Нет! Это равносильно отказу от поездки в Подгорск, от поисков драгоценностей купца Федорова. А ведь Африка еще далеко не вся свободна… И потом. Димке все равно уже не помочь. Он получил свое, и от того, что теперь накажут еще и Саню, ему легче не станет.