Октав Панку-Яшь - Долго еще до вечера?

Я приплясывал на улице, перебирая в уме Банду, Тудорела, Мирчу. Мы и в лагере были вместе, в Хомороде. И на экскурсии в Хорезу. Вместе пили пепси-колу, отмечая победу нашей команды над французами. И вместе смотрели «Закат» [2] Историческая пьеса Барбу Штефэнеску-Делавранчи о жизни господаря Штефана Великого (прим. перев.) . . И шведский цирк «Спартак». И на карнавале во дворце пионеров были в одинаковых маскарадных костюмах. А недавно вместе сфотографировались. Санда в середке, я — слева, Тудорел — справа, а Мирча, он выше всех, за нашей спиной.

Я приплясывал на улице, а потом даже бегом побежал. Да как побежал! Папа говорит, что только Ион Мойня бегал так в свое время.

Я влетел в учительскую, вытащил фотокарточку с Сайдой, Тудорелом и Мирчей и подал директору.

— Да, но ты здесь не один! — сказал он.

— Верно, — говорю. — С друзьями. Пожалуйста, постарайтесь, чтобы напечатали этот снимок. Он для меня много значит.

И верно, много значит. Очень даже много! Я в какой-то мере все же математик и преувеличивать не люблю.

СЛЕВА В ШКАФУ есть окошечко. Мама называет это витриной, а мальчику больше нравится «окошечко», и он говорит так, как ему больше нравится.

Шкаф — кроме окошечка — общий: и папин, и мамин, и его, мальчика. А окошечко только папино. Там он хранит множество всяких вещей, о которых, когда тебе семь лет, как этому мальчику, достаточно знать, что играть ими нельзя. Можно, конечно, пододвинуть к шкафу стул, забраться на него и, прильнув носом к стеклу, смотреть в окошечко. Никто тебе этого не запрещает. Среди вещей, которые папа хранит за окошечком, лежит красная коробочка. Всего с ладошку мальчика, ни больше, ни меньше, как нарочно сделана чтобы уместиться в ладошке. В коробочке — папина награда. Она называется медалью за труд, а о ней, хотя ему всего семь лет, мальчик знает больше, чем о всех других вещах за окошечком. Пана считает, что о награде мало сказать, что это не игрушка. Слишком мало.

Он рассказал о ней мальчику все, что можно рассказать.

…И вот отсюда, от папиного рассказа о награде и началась другая история, которую вы сейчас читаете.

Значит, вы не забыли: вверху, слева в шкафу есть окошечко, а за окошечком папа хранит красную коробочку и в ней — медаль за труд.

Мальчик лежит в постели и смотрит на окошечко в шкафу. Он в доме один. Сначала ушел на стройку папа, потом на фабрику мама. Может, уже часов семь или четверть восьмого, но определенно, восьми еще нет. Без десяти восемь его соседка по парте остановится под окном и крикнет: «Пойдем в школу!»

Мальчик лежит в постели и смотрит на окошечко в шкафу. Ему надо умыться, одеться, убрать постель. Он уже большой. Ходит в первый класс. Он сам может умыться, одеться и сам убрать постель. Может, но сегодня ему что-то не хочется. Не хочется — и все! Ну и что? Придет соседка по парте, позовет, а он укроется с головой одеялом и не ответит. Девочка позовет его еще раз да пусть хоть десять раз. Он под одеялом не шевельнется. Он будет тихонько, совсем тихонько читать стихотворение про «Лохматку с пуговками глаз» и не дойдет и до половины — а девочки уже нет. Так он избавится от всего, что ему сегодня не хочется. И от умывания, и от одевания, и от уборки постели. А не жалко ему пропускать счет на шариках и кубики с буквами?

Мальчик лежит в постели и смотрит на окошечко в шкафу. Ничего не жалко.

Он достанет красную коробочку с папиной наградой, снова залезет на кровать и будет играть в каменщиков, которые получают награды.

Он проснулся с этой мыслью, она приснилась ему, нет, ему ничего не жалко!

И он соскальзывает с кровати, берет стул и подставляет его к шкафу. Но вдруг останавливается.

Опершись о спинку стула, чтобы взобраться на него, он вдруг увидел свои руки. О них можно было сказать все, что угодно, кроме того, что они чистые. На правой — зеленое пятно, на левой — зеленое и вишневое, от акварели, когда он вчера рисовал. И забыл помыться. И мама забыла спросить, помылся ли он. А теперь как быть? Брать красную коробочку такими руками? Он с недоумением разглядывает руки

Морщит нос. На правой — зеленое пятно, на левой — зеленое и вишневое…

В ванную! Быстро в ванную! Такими руками нельзя брать красную коробочку с папиной наградой!

В ванной он подкручивает краны, чтобы вода была не слишком холодная и не слишком горячая, и хорошенько намыливает руки. Капли брызжут в лицо. А что, если вымыть и лицо? А раз все равно моет лицо, великое ли дело намылить шею и уши?

В комнату он возвращается раскрасневшийся. Теперь ему ничто не мешает открыть окошечко в шкафу. Он вскарабкается на стул и…

Но мысль осталась незаконченной. На подставленном к шкафу стуле он увидел свою одежду. Мама приготовила ему свежую белую рубашку.

Брюки со складкой, как у папы. Рядом носки, которые тянутся, как рогатка. Он взглянул на одежду, перевел взгляд на окошечко…

Когда папа надевает на грудь награду, всегда праздник. Мама достает из шкафа новый коричневый костюм, папа не спеша одевается, смотрясь в зеркало и время от времени щелчком сбивая с костюма какую-нибудь приставшую к шерсти воображаемую пылинку. И уже потом, да, потом надевает награду.

Мальчик снимает пижаму, складывает ее и сует под подушку. Затем тщательно одевается, то и дело смотрясь в зеркало и щелчком смахивая с рубашки воображаемые пылинки…

Теперь можно достать из окошечка и красную коробочку с наградой. С наградой, которую папа получил за то, что он — самый лучший каменщик на стройке. Ого! Многие хотели бы работать так, как умеет папа! Раз — два — три, целый ряд кирпичей!!! Четверть часа — не больше — посмотришь, как у него руки мелькают, в глазах зарябит! Он тоже так станет работать, когда вырастет. И тоже каменщиком.

Раз — два — три, целый ряд кирпичей; раз — два — три, другой! За месяц — улица! За год — город!

Он бросается к кровати и начинает убирать постель. Раз — два — три, взбивает подушки и складывает их одна на другую. Раз — два — три, застилает покрывало и, растопырив пальцы, прочесывает кисти у покрывала, чтобы они не переплетались, а свисали прямо, как свечи…

Только кончил, с улицы под окном знакомый зов. Он торопливо откликнулся: «Сейчас иду!» Схватил сумку, запер двери, вытащил ключ из замка, засунул его под коврик и выбежал на улицу.

Вверху, в окошечке шкафа, красная коробочка с папиной наградой ничего не знает, что произошло, да и не может знать, потому что ничего не произошло. Просто семилетний мальчик встал, умылся, оделся, убрал постель, а когда все было готово, за ним зашла одноклассница, и они ушли в школу.

Вот и все!

Я НЕ ЖДУ, чтобы мне поставили памятник за открытие, не я первый это утверждаю, давно всем известно, и еще как известно: соль футбола в том, чтобы забивать голы. Мы потому и на матчи ходим, чтобы видеть, как забивают голы. И по этой же причине в воскресенье не ходим на стадион, а сидим дома, у телевизора. Чтобы увидеть в том же матче двойное число голов. Благодаря аппарату, представления не имею, как он называется; после каждого гола в левом углу экрана появляется буква «и» — конечно, от слова «повторный» — и нам снова показывают волнующий момент, когда мяч летит в сетку ворот. Я бы все отдал за такой аппарат! Он бы мне здорово помог прояснить один сложный вопрос, который без него разрешить невозможно.