Альберт Цессарский - Операция «Мост»

— Товарищ командир, по вашему приказанию явился! — чётко отрапортовал разведчик Лебеденко. Как всегда, он был подтянут, кубанка лихо сдвинута набекрень, глаза весело блестели.

Командир отряда кивнул, жестом пригласил присесть. Ещё недавно учитель сельской школы, он никак не мог усвоить армейские обычаи и держался совсем не по-военному.

— Видите ли, какое дело, — начал командир, — соседний партизанский отряд просит помощи. Прибыл связной.

— Что ж, окажем помощь! — с готовностью отозвался Лебеденко.

— Выслушайте сначала. Связной рассказал — фашисты гонят на восток эшелоны с техникой, людьми…

— На Москву?

— Да, на Москву. Вот поэтому наши соседи и решили вывести из строя железнодорожную станцию. Но сил у них немного. А фашисты за какие-нибудь сорок минут подбросят туда подкрепление из города по железной дороге.

— Ясно, — обрадовался Лебеденко, — одновременно ударим по городу.

— Ударим! У фашистов там стрелковый полк, отведённый с фронта на отдых. А что у нас? Тридцать шесть винтовок и два пулемёта.

— Тогда отрезать город от станции!

— Вот именно, отрезать, — подтвердил командир. — Взорвать железнодорожный мост, который связывает город и станцию.

— Когда?

— Послезавтра на рассвете. В четыре ноль-ноль. Взрыв моста будет сигналом соседнему отряду на том берегу начать штурм станции. Понятно?

Лебеденко вскочил:

— Прикажете вести подрывников?

Командир покачал головой:

— Маленькой группе не справиться. Соседи выяснили обстановку. Вот донесение. — Он протянул тетрадный листок с чертежами моста, надел очки. — Мост охраняется. Смена караула каждые два часа. А вот караульное помещение. Там постоянно находится смена часовых, человек десять-двенадцать. И подмога у врага недалеко.

В землянке наступило молчание.

— Дробить силы нам нельзя, — продолжал командир. — А оставлять здесь обоз и раненых без надёжного прикрытия опасно.

— Значит, пойдём на операцию всем отрядом?..

— Другого выхода нет. — Командир стал рисовать на тетрадном листке. — Вот здесь, километрах в пяти от моста, в соснячке, переднюем. Понаблюдаем. А к исходу ночи выйдем на мост.

Командир встал:

— Нужно разведать дорогу через село. Другим путём с обозом не пройти — вокруг болота. Возьмите двух ребят. Кого хотите?

— Гусейнова, кого же!

— Согласен, — сказал командир. — А вторым Фёдора.

— Новичка, что ли?

— Да, я его по школе помню. Паренёк с характером. А опыта наберётся. Проверите дорогу до самого села. Если всё спокойно, одного оставите у деда — нас встретить. Сами пойдёте дальше, к реке, выбирать место для стоянки. Балочку в соснячке знаете?

— А как же!

— Где-нибудь возле неё. Она через вырубку почти до моста тянется.

— Когда отправляться?

— Отряд через три с половиной часа должен двинуться, чтобы село затемно пройти. Так что отправляйтесь сейчас.

Небо затянуло тучами. Лес уныло шумит под осенним дождём. Трое в накидках гуськом идут по просеке. Под ногами хлюпает, чавкает. Ни зги не видно.

Идущий впереди резко останавливается.

— Лебеденко! Ты что?

— Тихо!

Все трое замирают. Впереди, над самой землёй, дрожит пятно света, вот оно медленно ползёт в одну сторону, в другую…

— С просеки! — сдавленным голосом командует Лебеденко и тащит обоих за собой.

Они едва успевают заскочить за деревья, как вся просека наполняется молочно-белым светом электрического фонаря. Теперь ясно видны и мокрая, обвислая листва, и серые корявые пни, и утоптанная тропинка вдоль просеки.

Острый луч фонаря шарит по лесу, пробиваясь далеко в чащу. Наконец свет гаснет, и становится ещё темней, чем прежде.

— Дорогу смотрели, а? — говорит Гусейнов.

— Вроде, — не сразу откликается Лебеденко.

— Интересно, кто это может быть? — чересчур весело спрашивает Фёдор. Но голос у него дрожит. Фёдору восемнадцать лет, и больше всего он боится показать, что ему страшно.

— Чего гадать? Посмотрим, — Лебеденко выпрастывает из-под накидки винтовку. — Хлопцы, отсюда ни шагу! Я мигом! — и пропадает во мраке.

Шумит дождь. Фёдору мерещится: Лебеденко напоролся на фашистов, его схватили, их окружают…

— Гусейнов, что-нибудь слышишь?

— Дождь слышу. И ты слушай и молчи.

Дождь всё сильнее. Тонкая, холодная струйка течёт Фёдору за ворот. Он завидует Гусейнову, которому, наверное, никогда не бывает страшно.

Лебеденко возникает рядом внезапно.

— Как тут?

— Нормально, — отвечает Гусейнов. — Видел?

— Темно, не разглядеть. Вроде кто-то из местных…

— Что ему дорога далась? Подозрительно…

— Пошли к деду, дед должен знать.

На опушке леса не так темно. Впереди в селе мерцает жёлтый огонёк — это знак: дед ждёт.

Вот и дом. Лебеденко заглянул в окно, осторожно постучал.

Через минуту тихонько запела дверь.

Они прошли через прохладные, пахнущие огуречным рассолом сени, вступили в тепло комнаты с уютно мигающей лучиной. Серый кот, выгибая спину, тёрся о ногу деда. И Фёдору показалось, что он пришёл домой, что нет войны…

— Сегодня днём к старосте приезжало фашистское начальство. Долго сидели запершись, — нарушил тишину дед.

— А в лес сейчас кто ходил, не приметил? — спросил Лебеденко.

— Староста! Я всё время за ним приглядывал… Как гитлеровцы уехали, он в лес побежал.

— Дорогу в лагерь смотрел… — Лебеденко секунду подумал. — Гусейнов, посторожи во дворе. Фёдор здесь останется. А я по селу пройдусь, послушаю.

Лебеденко с Гусейновым выходят. Фёдор пригрелся, его клонит в сон. Он таращит глаза, но комнату заволакивает розовым туманом…

Когда на крыльце загрохотало и взвизгнула дверь, Фёдор с ужасом понял, что заснул. Сколько он проспал?! На пороге — весь забрызганный грязью Лебеденко. Из-за его спины выглядывает Гусейнов.