Фрида Нильсон - Тонкий меч

— Как это?

— Ну, перестает быть собой прежним. Смерть превращает человека в кого-то другого.

— В кого?

— Не знаю, Саша.

Она вдруг показалась очень усталой.

— Нет, скажи! Семилла, скажи, кем становятся после смерти?

Она положила холодную влажную ладонь на мою руку.

— Кем-то другим, но очень хорошим. Просто представь сам…

Я снова улегся рядом с ней и стал смотреть на побеленные доски на потолке. Кем-то хорошим? Кто бы это мог быть?

Может, орлан-белохвост? И правда, что, если Семилла превратится в морского орла — такого, которого мы с папой видели на косе? Это очень красивые птицы. Здорово, наверное, уметь летать: расправишь огромные крылья и поднимешься ввысь, за облака!

Но если она превратится не в морского орла, а, например, в какую-нибудь свинью? Вроде той, что таращилась на меня на поле Кая? Конечно, свиньи тоже по-своему симпатичные. Глазки у них такие синие и любопытные, даже чем-то похожи на человеческие. Я улыбнулся, представив, что Семилла превратилась в миленькую кругленькую свинку и роет пятачком землю в поисках картошки.

Может быть, подумал я, она превратится в собаку — такую как Нинни? А что — ей бы это подошло. Нинни добрая, у нее бархатистая шерсть, печальные глаза под обвисшими веками, длинный шершавый язык, которым можно вылизать все печали, и лай, гулкий, как церковный колокол.

Да много в этом мире есть хорошего. Все-таки Господину Смерть придется не раз почесать в затылке, прежде чем он придумает, в кого преобразить Семиллу. Конечно, лучше бы она осталась самой собой. Она и так прекрасна, зачем что-то менять?..

Вдруг послышалось жужжание. В приоткрытую дверь влетела какая-то точка. И приземлилась на окне. Это была та самая беспокойная муха. Я вздрогнул и теснее прижался к Семилле. Она заметила, что я слежу за мухой, и спросила:

— Она тебе не нравится?

— Нет.

— Почему?

— Просто не нравится, и все. Я вообще мух не люблю. Я их боюсь.

Казалось, Семилла собиралась спросить еще о чем-то, но передумала. Она теперь быстро уставала и, наверное, хотела оставить силы, чтобы поговорить о другом. О том, что скоро должно было случиться.

— Ты готов к тому, что я уйду? — спросила она.

Я не знал, что отвечать. Может, я и был готов. В каком-то смысле я уже попрощался с ней. Время, когда она была моей мамой, прошло. И наступило совсем другое — время с Семиллой, когда мы ждали прихода Господина Смерть.

— Наверное.

Я протянул руку и провел по ее волосам, дотронулся до лица, коснулся всего, о чем хотел сохранить память.

— А ты готова?

— Конечно, — ответила Семилла и улыбнулась. Но какой-то ненастоящей, вымученной улыбкой. Через минуту она вдруг расплакалась. Я прижался к ней.

— Что с тобой?

Но она не могла ответить, только плакала.

— Тебе страшно?

— Да.

— Не надо, — сказал я и стал трясти ее. Мне хотелось смахнуть ее слезы, я не мог их видеть! — Ты же сказала, что готова. Это неправда? На самом деле ты не готова, Семилла?

— Готова… — прошептала она и глубоко вздохнула, стараясь сдержать плач. — Я готова отправиться туда. Но не готова оставить вас.

Она взяла мою руку и сжала с неожиданной силой. Взгляд ее прояснился. Она сказала:

— Я так сильно люблю тебя и папу, что моя любовь превыше всего. Понимаешь?

Я кивнул, но на самом деле ничего по-настоящему не понял.

А она продолжала:

— Саша, а что, если попробовать перехитрить Господина Смерть?

Я почувствовал, как бешено забилось мое сердце.

— Да!

— Ты веришь в это? — спросила Семилла, крепко сжав мою руку. В ее ясном взгляде появилось что-то новое. — Веришь, что это возможно?

— Да! Да! — прошептал я.

Семилла отпустила мою руку и упала головой на подушку, почти без сил.

— Я сделаю это, — сказал я и провел рукой по ее влажному лбу. — Я найду способ перехитрить Господина Смерть. Обещаю.

Семилла закрыла глаза и, почти не шевеля губами, прошептала:

— Хорошо, Саша. Попробуй.

И тут я снова услышал короткое жужжание и обернулся к окну. Муха наконец-то нашла щелку и вылетела наружу.

Выполнить обещание оказалось совсем не просто. Ну как перехитрить Господина Смерть?! Прошло несколько дней, Семилла все больше слабела и уже не вставала. Папа попросил, чтобы я ее лишний раз не беспокоил. Ей это уже не по силам, объяснил он.

Но однажды ночью, лежа в постели, я вдруг почувствовал, что все-таки должен поговорить с ней. Ведь я, сколько ни ломал голову, так и не нашел решения — вдруг Семилла хоть чуточку мне поможет? Если мы всё обдумаем вместе, то наверняка найдем способ.

Я откинул одеяло и встал. Шторы были задернуты, но в щелку проникал лунный свет, оставляя длинную серебряную полосу на стене. Куклы, машинки и плюшевые мишки казались серыми рисунками, а не настоящими игрушками.

Тени от пальм в горшках сделали стеклянную веранду похожей на джунгли. Я торопливо ступал по скрипучим половицам, а когда проходил мимо лестницы, почувствовал какое-то дуновение снизу. Но решил, что мне это почудилось.

Дверь в комнату Семиллы была открыта. Папа сидел на стуле у кровати. Так он проводил все последние ночи. Словно приклеенный. Он объяснил, что не хочет оставлять ее одну. Голова его была опущена, глаза закрыты. Одна рука — на кровати Семиллы. Но самой ее там не оказалось.

Поначалу я решил, что она просто встала, чтобы попить. Но ведь у нее давно не осталось сил на это. Если Семиллы нет на кровати, то, видимо, кто-то ее унёс.

Я развернулся и выскочил на веранду. И тут вновь почувствовал, как снизу дует: значит, мне тогда не показалось. Значит, оно было на самом деле: леденящее дуновение ночного ветра.

Я помчался вниз по лестнице. Я уже догадался. Да, я уже понял, что произошло. И все-таки сердце заколотилось как бешеное, когда я увидел все своими глазами. Входная дверь была распахнута. Значит, это правда: Господин Смерть приходил и забрал Семиллу. Даже дверь за собой не закрыл!

Тут я испугался. Нет, меня охватил смертельный страх. Он не смел забирать ее! Она не его, а моя и папина! Неправда, что я уже был готов к ее уходу. Вовсе нет! Я просто сам себя обманывал. В этот миг я понял, что не смогу жить, если она исчезнет.

Я выскочил из дома, сбежал босиком по каменным ступеням. В саду, очерчивая желтые круги на гравийной дорожке, горели фонарики. Собаки ждали, когда их выпустят за калитку. Нинни объедала крыжовник с куста. Она вильнула мне хвостом и проследила, как я промчался по дорожке и выбежал прочь из сада. Если лодка Господина Смерть большая, то она могла пришвартоваться к единственному причалу: только в одном месте у нашего берега глубина моря больше двух метров.