Триша Клесен - Проект «Дом с привидениями» [litres]

Я открыла голосовую почту и увидела множество входящих от номеров, начинающихся с «1-800», – наверное, от компаний по выпуску кредитных карт и благотворительных организаций. Они меня мало волновали. Мой взгляд был прикован к одному-единственному номеру – почти все сообщения в голосовой почте были от него.

Папин номер. Он звонит ей. До сих пор.

Звонил все это время.

Я не могу их прослушать. Не имею права. Я закрыла голосовую почту и открыла текстовые сообщения.

Несколько эсэмэсок от оператора сотовой связи с выгодными предложениями, все остальные – опять же от папы. Сообщения короткие, как и положено. Но в них просматривается целая история.

«Где ты хранишь документы по страховке?»

«Какой соус ты обычно покупаешь к спагетти?»

«Сегодня на обеде очень тебя не хватало».

«Выиграл 100 долларов на слот-машине, проиграл 250 в покер».

«Пейдж забросила бег. Прости».

«Сегодня был на встрече. Не выдержал – ушел».

Мне словно запихнули в горло ватные шарики. Дышать было нечем. Мне не положено это читать. Сообщения слишком личные. Дрожащими пальцами я снова включила голосовую почту. «Только одно», – пообещала я себе. Было бы подло прослушивать все сообщения, но от одного никому хуже не станет, правда?

Я отложила телефон. Нет, не стоит. Не буду . И снова взяла его в руки. Сдержаться было невозможно.

Я выбрала первую попавшуюся дату. Наверное, так папа не сразу заметит, что одно из сообщений прослушали.

Сначала его голос показался мне чужим. Тихий, приглушенный. Затем из трубки раздался плач. Мне будто ударили кирпичом в живот. Конечно, я видела, как плачет мой папа. Но даже после маминой смерти, когда все собрались дома на поминки, он плакал молча, про себя. Глаза у него были красные, но папа все равно пожимал руки гостям.

Сдавленные рыдания. Оборванные фразы.

« …не могу. Что со мной не так?.. Как ты могла так со мной поступить?.. Порой я тебя ненавижу… Нет, ты прекрасно знаешь, что это не так ».

Я бросила трубку. Нет, только не это.

Я выбрала другую дату. Более позднюю.

« Привет. Я не звонил тебе уже несколько месяцев. Знаю, ты все равно не включишь эти сообщения, но мне нравится представлять, что ты меня слышишь. Это не то что беседовать с воздухом. В последнее время я часто тебя вспоминаю. Но не как обычно. Само собой, я ужасно скучаю, размышляю над тем, что бы ты сделала на моем месте, насколько легче бы нам жилось. Но теперь я больше думаю над тем, где ты. Где ты? Энди все еще увлекается своими дурацкими рассказами о привидениях, и на днях я полистал одну из книжек, которая лежала у нее в комнате. Ты стала призраком? Ты все еще рядом? Ты нас видишь? Вот о чем я думаю в последнее время.

До скорого ».

Я слушала отца затаив дыхание. Еще какое-то время я не могла дышать. Слез не было, но легкие у меня словно застыли.

Как бы мне хотелось обсудить все это с папой! Я сама часто думала о том же самом. Интересно, приходило ли это в голову Пейдж?

Если бы я призналась папе, что и меня посещают подобные мысли, что бы тогда произошло? Слушать голосовую почту я больше не стала. Не то чтобы мне не хотелось. Наоборот, я изнывала от желания узнать, через что прошел мой отец и что происходит у него в голове. Отчасти мне казалось, будто я имею право это знать. Даже возникла безумная идея показать сообщения Пейдж. Она бы нашла им лучшее применение. Но это же почти что папин дневник. Мне бы не хотелось, чтобы он читал мой, будь у меня дневник. И мамины записи я читаю только потому, что ее уже нет с нами.

Так что я вернула телефон обратно в коробку.

Я так много времени провела в подвале, что выходила оттуда, слегка нервничая. Поверить не могу – впервые надеюсь на то, что сегодня у папы выдался очередной неудачный день. Я тихо закрыла за собой дверь и прислушалась. Тишина. Широкими шагами, почти бегом, я пересекла кухню.

А за углом чуть не врезалась в папу.

– Что за спешка? – спросил он, протирая глаза.

– Мне надо разбудить Пейдж.

– О!

– Ты только что проснулся?

Папа кивнул. Вид у него был еще сонный. Я прошла мимо, взбежала вверх по лестнице, заглянула к себе, чтобы спрятать дневник, оставленный на кровати, и несколько раз постучала к Пейдж, выкрикивая ее имя.

Сначала сестра заворчала, а потом резко затихла. «Бекон», – проговорила я про себя. Потому что Пейдж вполне бодрым голосом спросила:

– Ты приготовила завтрак?

– Э-э… нет, – ответила я своим лучшим, удивленно-отстраненным голосом.

Затем я поспешила обратно в свою комнату. Сегодня утром по дому расставлена уйма ловушек. Это словно финал грандиозного шоу фейерверков, и оно еще не закончилось. Нас ожидает очередной яркий взрыв. Я его предвкушаю и одновременно боюсь. После прослушивания сообщений на голосовой почте мне стало немножко стыдно. Если папа надеется, что мама стала привидением, не плохо ли я поступаю, даря ему надежду?

Я постучала пальцами по крышке комода и всмотрелась в свое отражение. Остаться дома или уйти? Можно соврать, что нам с Исайей надо встретиться перед уроками. Правда, тогда я пропущу невероятные «ох» и «ах» в честь праздничных фейерверков – таких же красочных, как на Четвертое июля, – зато мне не придется сохранять безразличный вид, я сумею избежать чувства вины и не столкнусь с возможными неприятными последствиями.

Я глубоко вздохнула и решила прежде всего выпить апельсинового сока. Пейдж еще не вышла из комнаты. Проходя мимо ее двери, я слышала, как сестра открывает и закрывает ящики комода.

Папа сидел в гостиной, уставившись на мигающую лампочку.

– В чем дело? – спросила я, потому что промолчать было бы странно.

– Видимо, лампа сломалась, – развел руками папа.

– Как-то чудно, да?

Он кивнул, не отводя взгляда от лампочки.

Мне надо бы уйти, мне лучше уйти, но папа выглядит растерянным, и меня удерживает его несчастное выражение лица.

– Хочешь чего-нибудь? – предложила я.

Папа неторопливо покачал головой и добавил:

– Пожалуй, схожу в душ.

Я сжала кулаки, наблюдая за тем, как папа отставляет кружку с кофе и выходит из комнаты. Теперь мне непременно нужно уйти, но в гостиной появляется Пейдж, и по ней не ясно, о чем она думает. Взгляд у нее такой же отрешенный, как и у папы.

Заметив меня, сестра произнесла:

– Я настроена на сытный завтрак. А ты?

«Нет, тебе нельзя оставаться на завтрак, – сказала я себе. – ты ходишь по краю пропасти».

– Конечно, – вырвалось у меня прежде, чем я вспомнила отговорку про встречу с Исайей перед уроками. – Давай я займусь готовкой.

Пейдж улыбнулась, назвала меня лучшей сестренкой на свете, и пошла наверх собираться. Голова у меня кружилась.