Иван Коданев - Пойте, птицы, пойте!

Имя писателя хорошо известно в Коми АССР. Он — автор уже более полутора десятка книг. Очень многие его рассказы вошли в школьные учебники на языке коми и в хрестоматии. Его знают и любят читатели во всех уголках республики. И не только в республике… Вот что писала И. Коданеву учительница Юрьевецкой средней школы Владимирской области Анна Николаевна Плетнева: «Прочитала Вашу книгу «Праздник весны» и загорелась желанием внести ее в список по внеклассному чтению. Вы так хорошо высказываете в ней свое отношение к природе, свою любовь к родному краю! Пошла и купила тридцать экземпляров Вашей книги». И позже еще сообщила: «Получила от Вас письмо. Сколько радости было у моих ребят! О письме узнала вся школа. Теперь все побегут искать Ваши книги».

Книга «Праздник весны» вышла в издательстве «Детская литература» в 1974 году.

В эту новую его книгу вошли отобранные автором рассказы последних лет. Рассказы Ивана Коданева в большинстве своем адресованы маленькому читателю, но, думается, с одинаковым интересом их прочитают и взрослые.

Виктор СИНИЦЫН

Оделись в зелень леса и поймы. Отступила полая вода с заливных лугов, обнажив мелколистый кустарник. Все ярче солнце, все дольше оно в небе. Загулял над широкими просторами теплый духмяный ветерок. Блестит, играет на солнце Вычегда. Бегут по ней во все концы теплоходы, катера, тянутся баржи. Допоздна кипит работа на запани. Шутка ли! В иные дни через сплоточные станки проходит по нескольку тысяч бревен…

Распушились в садах неяркие, но благоуханные северные цветы. Загудели, засновали на солнечном свету пчелы. Садятся на венчики цветов, ощупывают их хоботком и потом срываются, летят поскорее к ульям. Томный запах разливается вечерами по улицам.

Словно в подвенечном наряде разметалась по лесным просекам черемуха. Надушилась, напудрилась. Обволакивает сладким ароматом. Не ломайте ее, друзья! Берегите эту красоту, для всех она предназначена!

Вот она — пора белых северных ночей!

Солнце ушло за горизонт, а день стоит, не меняется. Тишина. Небо — как вода, точно струится, дышит светом и лаской. Самое время, отбросив все заботы, вырваться на берег с удочкой. Что может быть лучше рыбалки?

Вздрогнет поплавок, подсечешь — а на крючке подлещик или красноперый окунек бьется, а то ёрш. А коли лещ или язь возьмут наживку, ухнет сердце от такой удачи. Пустишься в пляс по берегу, что твой дальний добычливый предок!

В удобной ямке на берегу уже выбрасывает языки пламени веселый костерок. Бурлит вода в котелке. Варится свежая уха! Чистят картошку, достают лавровый лист, соль. Все идет на потребу! Не успеешь оглянуться, а уха готова. Уха, уха… Вкусная, свежая, с дымком! Хлебнешь глоток ушицы из кружки, и тепло расходится по телу…

Потрескивают ветки от огня. Дым столбом тянется вверх или ветром прижимается к земле. Едкий, пахучий из-за сырого дерева. А ты слушаешь звуки наступающего лета… Вон тонконогий кулик закричал невдалеке: «Тюр-ли, тюр-ли…» Всмотришься и видишь — снует по песчаной отмели, склевывает что-то на ходу.

По времени вроде бы давно ночь, а все вокруг живет, носится, тешится. Вон чайка плавно скользит, едва касаясь воды. Вот ударила рыба на отмели, шумно всплеснув фонтанчиком. Разбегаются круги по воде. Чайка кинулась вниз. Не зевай, рыба! Попадешь в острые когти…

Из лесного озерка рвется натужный сиплый голос кряквы. Это она зовет за собой пушистое потомство. Вся семья на прогулке. Остальные птицы молчат. Не до веселья: птенцы требуют заботы!..

Коротка белая ночь! Не прогорел и костерок, а уже за рекой заиграла утренняя заря. Пока собрал удочки, затоптал тлеющие головешки, над деревьями поднялся оранжевый ободок солнца. И все вокруг стало красным, теплым. И тут на сосне заторопила тебя кукушка: «Кук-ку, кук-ку…» В голубом чистом небе кружит длинноногий бекас, то вдруг стремительно взмывая, то падая камнем к земле.

Ах, белые ночи, белые ночи…

У каждого есть друг детства. Был и у меня. Выросли с ним в одной деревне, ходили в лес по грибы и ягоды, вместе начинали охотиться. Много позже развели нас дороги, а всему виной — Война. Летом сорок первого Мишу призвали в армию, уехал он на Дальний Восток, я же воевал с фашистами под Ленинградом.

Первое время мы переписывались, но все реже и реже. Много больших и малых событий было у каждого на пути…

После войны встреча наша состоялась не сразу. Лет пять-шесть прошло, не меньше. И все-таки друг моего детства приехал в родной город, пришел повидаться.

Передо мной предстал высокий, крепкий моряк с молодцеватой выправкой, в черном форменном кителе с рядами блестящих пуговиц, с офицерским кортиком на боку, с золотистыми погонами на крутых плечах. Не сразу я смог привыкнуть, что этот видный бывалый человек и есть тот самый Миша, Мишка — товарищ по детским забавам и проказам. Поневоле хотелось обращаться по имени-отчеству — Михаил Васильевич, потому как величать капитана 3 ранга Мишкой было вроде неудобно…

Михаил Васильевич приехал в отпуск. Обошли мы с ним весь Сыктывкар, побывали в парке, на речном вокзале. Разговорам не было конца. Вспоминали родственников, знакомых, тех, кто не вернулся с войны… А потом поехали в тайгу. У обоих за спиной ружья, тяжелые рюкзаки. Утро было тихое, солнечное. Цветы уже пожухли, на оголившихся ветках редкая пожелтевшая листва…

Как только вошли в лес, Михаила Васильевича словно подменили: я сразу увидел прежнего, привычного для себя Мишу. Лицо его потеряло командирскую строгость, глаза засверкали молодо, озорно. Он не мог оставаться спокойным: то подпрыгнет и сорвет жухлый лист с дерева, долго растирает его в ладонях, а потом с наслаждением вдыхает терпкий аромат; то полезет в кусты и пнет старый червивый гриб; а то шагнет напрямик по таежной топи.

На поляне вдруг упал ничком и долго лежал, уткнувшись лицом в землю. Я испугался, подбежал к нему: что случилось?

Миша поднял ко мне лицо, сказал глуховатым голосом:

— Если бы ты знал, как это прекрасно — родная земля! Не могу даже выразить, что я переживаю… Все во мне точно взорвалось! Если бы мог, увез с собой все эти деревья, травы, цветы… Очень я соскучился по родным местам. Где еще найдешь такие?!

Ночевали в низенькой охотничьей избушке. Для того чтобы войти в нее, Мише понадобилось пригнуться чуть ли не вполовину. Бревна замшели от времени и непогоды, потолок и стены — в саже. Топили ее по-черному — дым выходил в дверь. Но избушка показалась Мише сказочным дворцом, и он не поменял бы ее на самую удобную, современную гостиницу.