Иван Коданев - Пойте, птицы, пойте!

Вскоре я начал натаскивать Рекса. Прежде всего приучал его к поводку. Обычно он забегал вперед или в сторону, точно спешил куда-то. Я стал его приструнивать.

— Рядом, Рекс! Рядом! — приказывал ему.

Долго с ним бился. В конце концов Рекс понял, что я от него хочу, и вскоре ходил со мною нога к ноге.

Потом учил другому. Возьму какую-нибудь вещь: палку, тряпку или шапку, заброшу подальше и требую, чтобы он принес ее мне. Тут тоже пришлось с ним повозиться. Но и этот урок он усвоил.

Я заставлял Рекса прыгать в воду и плыть туда, куда мне нужно.

Рекс оказался на редкость послушным, исполнительным псом, и часто мы были довольны оба: и ученик, и учитель.

Чуть позже я начал вывозить его в лес. Надо было ему привыкнуть к новой жизни, ожидавшей его в будущем. Мы гуляли, и я ждал, когда охотничьи навыки у Рекса, как и у всякой породистой собаки, проявятся сами. Я с интересом наблюдал за ним во время этих прогулок. Обычно садился с ним на теплоход и плыл куда-нибудь за город. Всякий раз Рекс внимательно приглядывался к окрестностям, словно пытался изучить: в каком направлении его везут? Он становился на задние лапы и подолгу смотрел на берег, потом подбегал ко мне, ложился у ног.

На стоянках я не спешил. Ожидал, когда с теплохода сойдут все пассажиры, потом — уже мы с Рексом. Я спускал его с поводка, и Рекс носился как ветер. Умчится вперед, мелькнет его хвост в кустах; вон — видно — проскользнул по опушке. Закатится вдалеке заливистым лаем и опять вынырнет в нескольких шагах от меня. Не знаю, кого уж он там облаивал, но видно было, что все это ему очень нравилось. Бросится ко мне, поласкается, полежит у ног, вывалив из пасти красный длинный язык, и опять исчезнет в кустах.

Иной раз так набегается за день, приедем домой — даже к пище не притронется. Лежит на своем половичке и дремлет, вздрагивая во сне. Встанет, попьет воды и снова ляжет…

За год Рекс возмужал, оброс косматой, пушистой шерстью. Грудь у него раздалась, лапы окрепли — большие, широкие. Здоровый, сильный пес!

Жил он теперь в сарайчике, во дворе.

Пришел сентябрь, со своей особенной красотой, охотничьими радостями. Осенью охотника тянет в лес с такой силой — удержу нет! Чистишь ружье, набиваешь патронами — готовишь снаряжение, а в мыслях — шагаешь по тайге, тянешь в себя густой воздух, настоянный на травах, разводишь костры на берегах бурливых речек. Нет тут покоя охотнику!.. Тоскует его сердце по зеленому раздолью, по глуховатому шуму ветвей, просится из теплых обжитых комнат на вольный воздух…

Я всегда брал отпуск осенью. Как никогда, готовился в нынешний сезон. Не терпелось мне испытать Рекса на охоте…

Пора!..

И вот наступил желанный день. Позади — хлопоты и приготовления, неспокойная ночь. Едва сунул ноги в болотные сапоги, застегнул ватник — Рекс подал голос из сарайчика, словно почуял свой час. Я закинул за спину рюкзак, ружье и вышел во двор. Отворил дверь сарайчика — Рекс кинулся ко мне, обнюхал сапоги, чехол, заурчал, заволновался. Увидев поводок у меня в руках, завилял хвостом, лег на землю — дал себя привязать. Без поводка его в общественный транспорт не пустят. Такое правило.

Поехали автобусом до загородного поселка Верхний Чов. Рекс вел себя спокойно, сидел у ног, поглядывая на редких пассажиров, только ноздри подрагивали.

На конечной остановке сошли. Я спустил Рекса с поводка. Он тут же куда-то умчался. Вот она, наша «лесная тропа»!

Вскоре вывела она меня на лесовозную дорогу. Левее, за оврагом, был поселок Верхний Чов. Только я сделал несколько шагов, как в той стороне закудахтали куры, заголосили петухи. Я сразу понял, в чем дело. Наверняка мой Рекс…

Побежал на этот шум. Глянул и обомлел: гонит мой пес вдоль загородки целую стаю кур, пытаясь схватить одну из них. Я и крикнуть не успел, как он цапнул ее за хвост. Но курица, оказавшись в беде, забила отчаянно крыльями и сумела вырваться, теряя перья. Обескураженный, Рекс так и замер. Но только надумал продолжать погоню, я на него так закричал, что от неожиданности он припал к земле и оглянулся. Потом завилял хвостом и как ни в чем не бывало побежал к лесу. Я его сердито позвал. Он вернулся.

— Как же тебе не стыдно? Нельзя, Рекс, этого делать! Нельзя! — начал я ему выговаривать.

Рекс то ложился на землю, то садился, виляя хвостом и заглядывая в глаза, — просил прощения. Я нарочно провел его через поселок, мимо встревоженных кур, грозно поглядывая на него. Рекс шел, виновато прижав свой пушистый хвост к задним лапам, и только вздрагивал. На кур он больше никогда не кидался.

Но и дальше было не все гладко. Уже на подходе к лесной избушке подняли рябчика, и я его срезал. Рекс помчался, схватил добычу и принялся с ней играть. Сколько я ни звал, ни кричал, он не слушал, а оставил рябчика, когда вдоволь с ним наигрался. Я опять начал его стыдить. Обломил хворостину и погрозил ему:

— Уходи домой! Чтобы я тебя не видел! Мне такой непослушный пес не нужен. Оставайся дома! Не возьму тебя больше на охоту!

Рекс, очевидно, понял, за что я его ругаю. Отошел, лег и следил за мной грустными глазами. Я с ним долго не разговаривал и делал вид, что не нуждаюсь в его услугах. Пока добирались до лесной опушки, ни разу не взглянул в его сторону. Он плелся сзади, иногда забегал вперед, выказывая усердие и послушание. Но я был тверд — долго еще не обращал на него внимания.

Подошли к срубу. Пока я готовился к ночлегу, Рекс обегал все кругом, облаял кусты и деревья — это он зверей отпугивал, чтобы не подобрались к домику, в котором мы собирались ночевать. Поужинав, я забрался на нары. Рекс лежал у порога и чутко вслушивался в ночные звуки…

Отдохнув денька два после первого выхода в лес, я вновь собрался на охоту. В этот раз направился в окрестности поселка Эжвы. Там тайга начинается сразу же за огородами, нужно только перейти речушку Емваль.

Эти места мне знакомы с детства. Я сам родом из Эжвы, здесь рос, учился, ходил с ребятами в лес за ягодами и грибами. Памятны мне тут каждое озерцо и болото, каждая тропинка. Повидавшись с земляками, решил идти на хутор Мирон. До него — километров пятнадцать.

Оставив позади половину пути, мы вышли с Рексом к большому болоту, которое нужно было обойти.

Я свернул на тропинку, но дорогу мне преградила лежащая ель. С прошлого года я тут не был и не знал, что над Мироном пронесся ураган и повалил вокруг много деревьев. Тут и подстерегала меня опасность…

Вскоре я попал в такой бурелом, что выбился из сил. Присел на пенек. Чувствую: не встану. Хотелось лечь, закрыть глаза, а ночевать в таком месте небезопасно. Наверняка неподалеку бродит росомаха, рысь, а то и медведь.