Иван Коданев - Пойте, птицы, пойте!

В ноябре выпал первый снег, лес стал величавее, красивее. На белом покрове отчетливо отпечатались следы зверей и птиц.

Лес сменил свои песни. Перестали свистеть рябчики, хрипло «покашливать» глухари. Но то тут, то там разносятся звонкие голоса лаек. И вот где-нибудь грохнет выстрел, и эхо его хлестко шуганет над спящей тайгой.

Пошла охота на зайца, на зимующего в наших краях зверя.

В один из таких дней охотился я с Рексом возле местечка Кокуль. Заночевали в знакомой лесной избушке. Я растопил печку, принес из родника воды, сварил ужин. Покормив Рекса, напился чаю и, пораньше закрыв трубу, улегся спать.

В избушке было тепло, даже душно. За день я так находился, что веки слипались сами собой. Заснул мгновенно, точно в яму провалился.

Проснулся оттого, что меня кто-то трясет за рубашку, тащит с нар. Хочу открыть глаза и не могу… Рекс рычит, не дает мне окунуться в забытье.

— Что? Что, Рекс?

Сел, голова кружится, едва не упал на пол. «Угорел!» — мелькнула мысль.

Еле-еле выбрался наружу. Рекс — за мной. На воздухе стало легче. Подозвал пса, прижал к себе, поцеловал в морду.

— Спасибо, Рексушка, дорогой… Если бы не ты, погиб, жизнью тебе обязан!

Все, что было в рюкзаке вкусного, отдал своему спасителю. Рекс, хрумкая сахаром, сидел напротив и не сводил с меня ласковых преданных глаз…

Я решил возвращаться домой. Подошли к речушке. За ночь ее схватил тонкий ледок. Я взял палку, проверил его. Лед от удара разбежался трещинками, выступила вода. Пришлось бродить по берегу, искать переправу. Долго шел и вдруг увидел мосток из обледенелых тонких жердей.

Едва ступил, поскользнулся, чуть не упал в воду. Пожалел теперь, что непредусмотрительно выбросил палку. Шесток этот сейчас очень пригодился бы!

Посмотрел на Рекса.

— Рексушка, сбегай за палкой! Поищи! Палка там! На берегу.

Он, выслушав меня, взвизгнул и исчез в кустах. Долго его не было. Я уж стал подумывать, не вернуться ли самому?

Гляжу, появился Рекс. Высоко задрав морду, тащит тяжелую длинную палку. Бросив у моих ног, сел, из пасти вырывается парок, а глаза как бы говорят: «Бери. Принес. Переходи спокойно».

С шестком я легко перебрался по жердям на другую сторону, а Рекс одолел речушку в два прыжка.

И еще одна пришла зима. Ударили лютые морозы. По тайге можно пройти только на лыжах. Сугробы такие — свернешь с лыжни, провалишься до пояса.

Рекс отдыхал. Целыми днями лежал в конуре, свернувшись калачиком и прислушиваясь к свисту ветра. Иногда по ночам раздавался его тоскливый вой.

Мне тоже не спалось. Попыхивая папиросой, поглядывал на ружье, вспоминал недавние походы, ночевки у костра, удачные выстрелы. Верно, Рексу виделись те же сны…

По вечерам я выпускал его гулять.

Бывало, набегается где-то по дворам, я выйду, кликну — прибежит. И вдруг однажды он исчез.

Я все улицы обошел, всю округу, звал его, но — безрезультатно. Всю ночь не смыкал глаз, просидел у окна. Послышится лай, мелькнет тень на снежной целине — бегу во двор. Но Рекс как в воду канул!

Не пришел он и на следующий день. Жена и дочка испереживались вместе со мной.

— Может, его поймали и на привязи держат? — гадала Оля.

— Не может быть! — отвечал я. — Рекс в чужие руки не дастся.

— А может, под машину попал?.. Что мы без него будем делать… Я так к нему привыкла!..

Сочувствовали и мои друзья по работе:

— Жаль, если пропадет такая собака.

Другие утешали как могли:

— Вернется, куда денется! Погуляет и придет.

Три дня еда в миске у конуры оставалась нетронутой. Я ходил по городу, заглядывал в закоулки, стоял у сараев, где тявкали и возились собаки, искал своего Рекса.

Трещал сорокаградусный мороз. На улице — редкие-редкие прохожие, окутанные белым паром. «Где он спит в такой мороз, что ест?» — не находил я себе места.

И вот вечером шел с работы, и вдруг раздался знакомый лай!

— Рекс! Рексушка! — закричал я.

Откуда он выскочил, я даже не заметил. Худющий, измученный, но такой же радостный и шустрый! Кинулся ко мне, виновато заюлил хвостом…

Домой шли вместе. Рекс, видимо, и сам был рад, что вернулся. Прыгал на грудь, пытался лизнуть в лицо, терся лохматым боком о колени.

Дома я налил ему большую миску теплой жирной похлебки. Сидел рядом, почесывая пса за ушами, и ничем не показывал своего недовольства или тревоги, не ругал. В молодости всякое бывает! Чувствовал я, что зимние сны об осенней охоте сорвали его с насиженного места. Побегал он по заснеженной тайге и вот пришел домой. Понял, наверное: надо ждать настоящей охоты!

Первое время Рекс только отсыпался, не выходил из конуры. Но утро, как всегда, приветствовал своим сильным, звонком голосом — от счастья, силы, здоровья! Я слышал собачий лай и радовался, на душе было светло и празднично.

«Ах, парма, парма! Как ты там поживаешь? Какие нам новые сны уготовила? О чем твоя песня в длинные зимние ночи? Кто прячется под твоей теплой, зимней шубой от озорных ветров и трескучего мороза? Кого радуешь своей красотой? Мы с Рексом скучаем по тебе. Ждем не дождемся, когда снова доведется посидеть в тиши березовой рощи, послушать веселое птичье щебетанье, припасть к родниковой воде твоих речушек, полакомиться ягодами и грибами. Знаем, придет такое время опять!

До скорой встречи, парма! До нового теплого лета, ясной осени! До новой счастливой охоты!»

Охота — дело нелегкое, хлопотное, а иной раз и горькое, если не будет тебе обычного житейского везения.

Бывало, исходишь всю тайгу вдоль и поперек — и все попусту. Вымокнешь, сто раз пропотеешь, от усталости — хоть на землю ложись! Но какая радость охватывает при первом удачном выстреле — словами не передать! А если еще повезет на крупную птицу — тетерева, хитрого глухаря, то ничего больше и не надо…

Самая увлекательная охота — на рябчика. Эта юркая серая птица не больше лесного голубя, но такая осторожная, ловкая, быстрая — диву даешься! Поневоле ей приходится быть таковой: врагов-то много! За рябчиком охотится не только человек, но и зверь: куница поджидает его на дереве, промышляет плутовка лиса; часто становится он добычей хищной птицы — ястреба, совы…

К лету подрастают птенцы. Чуть завиднеет, сверкнет первый луч солнышка, а рябушка уже ведет свой выводок на места, где обильно растут черника, голубика. Птенцы, точно мышата, шныряют в траве, учатся искать пищу. Иной раз бредешь по таким местам, а рябчик взлетает прямо из-под ног; скользнет на ель и затаится в густых ветках. Ни за что не найдешь! Птенцы по сигналу матери сразу попрячутся кто куда.