Михаил Жестев - Лето без каникул

В понедельник, в день комсомольского собрания, уже после обеда Русаков остановил свой вездеход около птицефермы и, вызвав Богданову, открыл перед ней дверцу машины.

— Садись, Нина, поедем в город.

— А до завтра нельзя отложить?

— Срочное дело: в один из совхозов прислали оборудование для птицефермы, а совхоз из птицеводческого сделали свиноводческим. Куда ему куриная механизация. А мы наверняка что-нибудь найдем для себя подходящее. Кстати, захватим с собой и Андрея. Купим лодочный мотор. Ведь приходится часто гонять паром за одним-двумя пассажирами. А на моторной лодке туда и обратно долго ли?

Заехали за Андреем. Но странно — Андрей, хоть и не предложил отложить поездку до завтра, но все же осведомился:

— А к семи обратно поспеем?

— Вы не в гости ли вместе собрались? — спросил Русаков. — А может, в кино?

— Комсомольское собрание сегодня, — сказал Андрей. — Не хотелось бы опаздывать.

— Успеем!

Но так случилось, что склад «Сельхозтехники», куда они приехали, чтобы посмотреть оборудование и выбрать мотор, оказался закрытым, и в конторе им предложили подождать, пока вернется завскладом, который срочно выехал на вокзал для разгрузки вагона с запасными частями. Андрей заволновался. Если долго ждать, то на собрание они наверняка опоздают.

— Иван Трофимович, а может, отложить это дело до завтра?

— Собрание? — в свою очередь спросил Русаков.

— Очень важное, — сказала Нина.

— Да, очень важное, — подтвердил Андрей.

— А о чем?

— Будет обсуждаться заявление о вступлении в колхоз, — сказал Андрей.

— В колхоз? — удивился Русаков. — Но при чем здесь комсомол? Заявление в колхоз обсуждается на правлении. А кто подал?

— Нас пятеро. Инициативная группа.

— Какая разница! Все равно комсомол не может принять вас в колхоз.

И, не ожидая, что ответит ему на это Кочергин, быстро зашагал от склада в контору. Через несколько минут он вышел и весело сказал:

— Ну, ребята, вам повезло. Договорился, что мотор нам доставят, а на оборудование птицефермы мы первые кандидаты… Сколько сейчас времени? Четыре? Поехали.

И всю дорогу до Больших Пустошей говорили о всяких делах, только не о собрании. Русаков словно забыл о нем. Но думал он только о собрании. Опять Шеломов. Как понять этого парня? То вызывающего к себе симпатии, то вдруг настораживающего. Ведь как показал себя на заломе. А тут сбой! Нет, видно, чтобы понять по-настоящему человека, надо знать, что ему в душу запало с детства. Жалость к людям или жестокость? Уважение к ним или пренебрежение? Один затвердит: «Слабыми понукают, сильные берут свое — будь сильным!» А другой думает о силе, чтобы защищать слабого. Но что такое сила? Кто думает о собственных мускулах и ловкости, уме и знаниях, а кто улыбается: «Знаем мы, в чем сила, — найди себе местечко, и чем оно выше — тем большей будет твоя сила человечья». Тоже мудрость житейская. Ох, сложная штука человеческий характер. А у Игоря один — личный, другой — общественный; два характера? Нет, двух характеров не может быть. Есть характер один — человеческий! А вот проявление его бывает двоякое — личное и общественное. И в обоих случаях един человек! Един! Только личное проявление этого характера мы знаем, а общественное — все больше на ощупь пробуем. С чем его едят, этот характер общественный? Маслом мажут или, как сухарик, в чае размачивают? Он должен понять Шеломова, иначе как же он определит к нему свое отношение? От одного можно стерпеть любые неприятности, а другого не принять с его добром. Иное добро оборачивается злом. И дело тут не в одном Шеломове. Ведь характер есть и у коллектива. А он как возникает? Чем определяется? Не знаешь, председатель… А должен знать прежде всего. Какой же ты иначе руководитель колхоза… Так сказать, рулевой…

Они переправились через речку, и Русаков подвез Андрея к самому дому. И только когда Кочергин вышел из машины, Русаков спросил, как бы между прочим:

— А собрание где у вас будет?

— В клубе.

— Смотри не опоздай! Скоро семь!..

В деревне ничего нет тайного. Как ни хоронись, ни прячься — не скрыть ни любви, ни измены. И все очень скоро узнали в больших Пустошах, что Емельян Половников любит Татьянку. Вот повезло девчонке. Иная только и знает, что жениха себе высматривает, да так в старых девках и останется, а Татьянка давно ли школу кончила и — на тебе — невеста. И все, конечно, уже знали, что Игорь не ладит с председателем колхоза. Почему — не важно, в такие подробности не вдавались, не ладит, спорят — Игорь даже в район ездил жаловаться.

Игорь шел на комсомольское собрание, не сомневаясь в близкой победе. Она тем более была значима в его глазах, что он пренебрег советом Яблочкиной — не спешить, подождать, ничего не предпринимать без ее разрешения. Да, он идет один на один. И победит. А почему бы нет? С ним вместе Андрей, Нинка, Володька Рюмахин, Илька Поляков. Через час все будет решено. Окончательно решено. А завтра утром он положит Русакову на стол решение комсомольцев. И еще Татьянка подаст заявление об уходе из больницы. Прошу любить и жаловать, Иван Трофимович. Особенно его подбодрило то, что, придя в клуб за четверть часа до начала собрания, он увидел, что почти все ребята в сборе. Не было лишь Андрея да Богдановой. Кто-кто, а эти придут. Да вот и они! Ну что ж, начнем?

— Предлагаю избрать председателем собрания Андрея Кочергина, секретарем Илью Полякова. Возражений нет? Тогда веди, Андрей, собрание. Дай мне слово.

И Игорь начал с фразы, которую мысленно повторял все эти дни:

— Когда мы кончали школу, то все решили остаться в Больших Пустошах. Теперь пришло время, когда все мы должны вступить в колхоз…

В комнату, где проходило собрание, вошел Русаков. Игорь стоял спиной к дверям, не заметил его и был весьма удивлен, когда вдруг услышал знакомый председательский голос:

— Здесь правление колхоза или комсомольское собрание? Если правление, то не вижу его членов, а ежели комсомольское собрание, то вроде как не положено ему обсуждать прием в колхоз.

— А мы до правления между собой обсуждаем, — стараясь скрыть смущение, и потому вызывающе ответил Игорь. — Разве это запрещается?

— Да нет, пожалуйста, — сказал Русаков. — Я просто хотел выяснить. Продолжай.

— Так вот, товарищи, мы впятером создали инициативную группу и вступаем в колхоз. Кто, могу назвать: Кочергин, Богданова, Поляков, Рюмахин и я. Вот наше заявление…

— А что, разве без одобрения общего собрания комсомола в колхоз не принимают? — спросил Игнашов.

— Наше заявление не нуждается в одобрении, — ответил Игорь.

— Тогда зачем же собрание? — упорно домогался Игнашов, делая вид, что он не понимает, для чего созвано собрание.