Шарон Крич - Тайная тропа

– Согласно закону, тропы принадлежат всем, – ответила я.

– Неужели? Откуда ты знаешь?

– Так сказала работница музея. Эта тропа указана на всех картах…

– Что за карты?

И я показала им карты, и хотя на самом деле дама в музее ничего не говорила про тропы, как только я это сказала, мои слова прозвучали разумно для меня самой, и чем больше я настаивала на этом, тем больше я сама в это верила.

На родителей карты произвели впечатление.

– Это надо же, – сказал папа. – Она тянется до самого Чоктона.

– Зинни, – сказала мама, – я понятия не имела… Но почему бы тебе не взять себе кого-то в помощники для выполнения этого проекта?

– Это не проект…

– Мне не нравится, что ты будешь там одна, – настаивал папа. – Может, ты всё-таки возьмёшь с собой кого-нибудь, скажем, одного из братьев или Гретхен?

– Ни за что! – крикнула из соседней комнаты Гретхен.

– Я не хочу никого с собой брать. Я хочу всё сделать одна. Это моя тропа…

– Зинни, это не твоя тропа, – поправила меня мама.

– Нет, моя. И я никого не возьму с собой.

– А если с тобой что-то случится? Если ты поранишься?

– Тогда я вернусь домой.

– А если ты не сможешь дойти до дома? Если ты вдруг потеряешь сознание? Или тебя укусит змея? Или сломаешь ногу?

– Боже мой, – сказала я. – Или если на меня рухнет самолёт? Или торнадо подхватит меня и унесёт в Канаду? Или…

Так продолжалось ещё какое-то время.

– Похоже, Зинни, – сказала мама, – тебе не терпится уйти из дома…

– Ещё как! – ответила я. – Здесь слишком многолюдно и слишком шумно. Здесь нет ничего моего. Бонни носит мои туфли, Сэм забрал подушку с моей кровати, у меня никогда нет своего полотенца, никто не знает моего имени, в шкафу никогда не найдёшь чистого стакана, и кто-то умыкнул мою зубную щётку. – Я не стала упоминать о том, что, если не закончу расчищать тропу, меня сразит рука Господня.

Родители удивлённо посмотрели на меня.

– Мы ни разу не слышали, чтобы ты так говорила… ты никогда с нами не разговаривала, – сказала мама.

– А вы со мной!

Они оба отпрянули, как будто я выплеснула им в лицо полную ванну воды. По идее, мне полагалось устыдиться, но мои мысли скакали, как горох на раскалённой лопате.

– Но ты вечно проводила время у Джесси, ты говорила с ней… – сказала мама.

И почему только я не дала ей договорить фразу до конца?

– На тропе всё моё, – перебила я её, – деревья, трава, воздух, цветы. Как говаривала, бывало, тётя Джесси, тебе нужны гиацинты.

– О чём это она? – спросил папа.

– Видишь ли, – устало сказала мама, – Джесси сама была как те гиацинты.

Подозреваю, что, хотя мама и любила тётю Джесси и горевала по ней, ей надоело слышать, что для меня слова тёти Джесси – это истина в последней инстанции.

– Что за гиацинты? – спросил папа.

– На гобелене тёти Джесси. Где она вышила высказывание о гиацинтах: человеку нужны хлеб и гиацинты. Первый, чтобы насытить тело, вторые, чтобы насытить душу.

Я мысленно увидела этот гобелен. Изречение было вышито крестиком внизу, а вверху были три картинки: каравай хлеба, букет гиацинтов, а над хлебом и гиацинтами рука – большая рука. Я невольно вздрогнула. Тётя Джесси говорила, что это рука Господа.

Я мгновенно вспомнила, как тётя Джесси время от времени говорила:

– Господь дал, Господь взял.

Всякий раз, когда она это говорила, я видела эту руку Господа. Как он раздаёт хлеб и гиацинты, а потом мгновенно отбирает их. Мне стало жутко при одной мысли об этом.

– Что стало с этой вышивкой? – спросил пала.

– Зинни положила её ей в гроб, или ты забыл? – напомнила мама.

– Ах, да. – Папа побарабанил пальцами по столу. – Зинни, всё это как-то связано с тётей Джесси? Эта твоя расчистка тропы?

– Я не понимаю, о чём ты, – ответила я.

– Мы все тоскуем по ней, – сказал он. – Но ты не найдёшь её там…

И тут мама удивила меня, сказав:

– Может, и найдёт. Может, Зинни нужно некоторое время побыть одной.

Нас прервал Уилл, который нёс четыре яйца, а Бен бежал следом за ним и крикнул Уиллу:

– Отдай!

Уилл остановился рядом с мамой.

– Вы только посмотрите! Бен собирался зарыть их в землю… на своей грядке.

– Бен, это правда? – спросила мама.

– Да.

– Ты не против, если я спрошу, почему ты хотел их зарыть?

Бен покраснел.

– Это эксперимент. Я хотел посмотреть, что из них вырастет.

Уилл как с цепи сорвался.

– Вы верите ему? Он и вправду думал, что, если зарыть их в землю, из них вылупятся цыплята.

– Может, и не цыплята, – сказал Бен. – Может, куриный боб.

– Что это, чёрт возьми, за куриный боб? – спросил папа.

– Может, мы всё же вернёмся ко мне? – спросила я. – Тропа. Палатка. Я. Помните?

Но тут с крыльца раздался громкий стук, а затем крик дяди Нейта:

– Вот же дьявол! Вот же дьявол!

Мы все выскочили в дверь. Дядя Нейт яростно бил палкой свёрнутую в кольцо верёвку.

Я застыла, наблюдая, как дядя Нейт лупит палкой верёвку. Не знаю даже, чего мне хотелось больше – обнять его или влепить ему пощёчину. Я тоже по ней тоскую, едва не крикнула я. Я тоскую по ней больше вас всех!

Мои мысли прервал папа.

– Ну ладно, Зинни, давай… – сказал он.

– Давай? Ты имеешь в виду, что я могу пойти?

– Нет, – ответил он. – Я имею в виду, что нам нужно несколько дней, чтобы всё обдумать. Мы не говорим «да» и не говорим «нет».

Держа в руках яйца, Бен прошмыгнул к своему огородику, а я коснулась плеча дяди Нейта.

– По-моему, она уже мёртвая, – сказала я.

Три дня спустя, когда я уже убедила себя, что родители забыли про мой план и мне придётся попросить их ещё раз, они удивили меня, сказав, что я могу идти. От удивления я чуть не свалилась с крыльца. Однако были выдвинуты условия:

1. Прежде чем я отправлюсь в путь, они хотели увидеть моё снаряжение и настояли на том, чтобы я взяла с собой некоторые предметы для личной безопасности и первой помощи: фонарик, ракетницу, спички, нож и аптечку с лекарством от укуса змеи.

2. Я должна продумать разумное питание и, хотя они дадут денег на покупку продуктов, я должна сама их купить и аккуратно сложить.

3. Я должна пообещать не делать глупостей.

4. Я должна пообещать, что буду возвращаться домой один раз в десять дней (первоначально они настаивали, чтобы я делала это раз в неделю, но я выторговала десять дней), чтобы они могли убедиться, что я жива.

5. Если меня съест медведь, я должна оставить записку с объяснением, что произошло. (Последнее условие было их представлением о юморе.)

На то, чтобы всё подготовить, у меня ушло два дня. Первым делом я составила списки продуктов и снаряжения, гордая тем, что смогу обойтись столь малым количеством предметов, но моя семья предлагала всё новые и новые дополнения.