Рабиндранат Тагор - Свет и тени

В письме было написано много другого, не относившегося к делу.

Хорлал запер комнату, выбежал на улицу, нанял экипаж и помчался к Гангу. Но он не знал названия парохода, на котором уезжал Бену. Добравшись до пристани, он узнал, что сегодня в Англию отбыли два парохода. Как определить, на каком из них был Бену, и каким образом задержать пароход — этого он, разумеется, сообразить никак не мог.

С пристани он поехал домой. Под утренними лучами солнца просыпалась Калькутта. Но Хорлал ничего не видел; он был в прострации. Сердце его отчаянно билось, будто встретило непреодолимое препятствие и никак не могло сдвинуть его с места.

Экипаж остановился около дома, где его ждала мать, где раньше сразу исчезали все неприятности рабочего дня, вся усталость. Хорлал расплатился с извозчиком и вошел в дом, охваченный страхом и глубочайшим отчаянием.

Встревоженная мать спросила:

— Ты куда ездил, сынок?

— Я искал тебе невестку, — ответил он, сухо засмеялся и потерял сознание.

— О господи, что же это такое? — испугалась старушка.

Зачерпнув воду, она вылила ее на лицо Хорлала. Хорлал очнулся и посмотрел вокруг ничего не выражающим взглядом.

— Не беспокойся, мама, мне нужно побыть одному, — сказал он, поспешно ушел в свою комнату и запер изнутри дверь.

Мать села на пол у порога; на нее падали весенние лучи солнца. Она прислонилась к запертой двери и временами звала сына:

— Хорлал, сынок! Хорлал!

— Мама, я выйду попозже, иди пока к себе.

Старуха, не двигаясь, сидела на солнце и шептала молитвы.

Пришел сторож из конторы, постучал в дверь и сказал:

— Бабу, если мы сейчас не выйдем, то пропустим поезд.

Хорлал ответил, не открывая дверь:

— Семичасовым поездом мы не поедем.

— А когда?

— Я скажу после.

Покачивая головой, сторож спустился вниз.

Хорлал напряженно думал: «Ну кому я могу сказать об этом? Ведь произошла кража! Как я посажу Бену в тюрьму?»

Внезапно он вспомнил об украшениях. Ведь он совершенно позабыл о них! Казалось, в кромешном мраке появился луч света. Хорлал открыл чемоданчик и увидел не только кольца, часы и запонки, но и браслеты, золотые обручи, нити жемчуга. Все это стоило, конечно, много дороже трех тысяч. Но ведь это тоже украдено Бену — это ему не принадлежит. И сам Хорлал подвергается опасности, пока чемоданчик находится в его доме.

Не медля ни минуты, он схватил письмо Бену к отцу и чемоданчик и выбежал из комнаты.

— Ты куда, сынок? — спросила мать.

— К Одхорлалу.

Старушка сразу почувствовала облегчение; ее сердце освободилось от непонятного страха. Она решила, что известие о свадьбе отца Бену так подействовало на ее сына и он до сих пор не может успокоиться. О, как он любит Бену!

— Так ты, значит, сегодня не поедешь в район?

— Нет, нет, мама, — ответил Хорлал, выбегая на улицу.

Еще далеко от дома Одхорлала-бабу он услышал нежные звуки музыкальных инструментов, но, подъехав ближе, уловил в торжественности дома, где шла свадьба, какую-то напряженность. Швейцары были, как никогда, строгие, никого из слуг не выпускали из дома; на всех лицах ясно проглядывали страх и беспокойство. Оказывается, вчера вечером похитили драгоценности на большую сумму. Нескольких слуг, наиболее подозреваемых, должны были отвести в полицию.

Хорлал поднялся на балкон второго этажа. Одхорлал-бабу был в диком гневе. Ротиканто курил табак.

— Мне нужно с вами поговорить по секрету, — сказал Хорлал.

Одхор-бабу сердито ответил:

— У меня нет сейчас времени секретничать с тобой! Выкладывай здесь все, что у тебя есть.

Он решил, вероятно, что Хорлал пришел просить у него помощи или денег взаймы.

— Если бабу стыдно говорить при мне, я могу выйти, — сказал Ротиканто.

— Сиди и никуда не уходи! — раздраженно воскликнул Одхорлал.

— Вчера вечером Бену оставил в моем доме этот саквояж.

— Что в нем?

Хорлал открыл саквояж и передал его Одхору-бабу.

— А, ученичок и учитель затеяли вместе хорошее дело! Знали, что их поймают, если они будут продавать ворованное, и поэтому вернули обратно — думают, что получат бакшиш за честность!

Хорлал протянул Одхору-бабу письмо Бену.

Лицо Одхорлала налилось кровью, когда он читал письмо.

— Ну что ж, я сообщу в полицию. Мой сын еще несовершеннолетний, ты похитил его и послал в Англию. Наверно, дал ему взаймы пятьсот рупий и заставил написать, что он получил три тысячи. Я не стану платить этот долг.

— Я ему ничего не давал.

— А откуда он взял эти деньги? Взломал твою шкатулку и украл?

Хорлал молчал. Ротиканто подмигнул своему патрону и сказал:

— Вы спросите его, видел ли он своими глазами — я уж не говорю о трех тысячах — хотя бы пятьсот рупий.

Как бы там ни было, история кражи драгоценностей выяснилась. Но когда узнали, что Бену бежал в Англию, в доме вновь поднялась страшная кутерьма. А несправедливо обвиненному Хорлалу пришлось уйти ни с чем.

Его вновь охватили слабость и безразличие. У него не было сил ни почувствовать страх, ни думать. Ему не хотелось даже представлять себе, какие последствия может повлечь за собой вся эта история.

Подойдя к переулку, Хорлал увидел у своего дома экипаж. Неожиданно вспыхнула надежда: «Бену вернулся! Конечно, Бену!» Он никак не мог примириться с тем, что создалось абсолютно безвыходное положение.

Хорлал подбежал к экипажу и увидел сахиба из конторы. Сахиб вышел из экипажа, схватил Хорлала за руку и вошел в дом:

— Ты почему сегодня не поехал в деревню?

Сторож, не добившийся утром толку от Хорлала, сообщил управляющему, а тот послал своего помощника.

— Не хватает трех тысяч рупий.

— Куда же они девались?

Хорлал молчал.

— Пойдем посмотрим, где лежат деньги.

Сахиб пересчитал их и тщательно осмотрел все кругом. Обыскали весь дом, комнату за комнатой. Мать не могла больше выдержать — она вышла к сахибу и стала с тревогой расспрашивать сына:

— Хорлал, Хорлал, что случилось?

— Мама, украли деньги.

— Как могли украсть? Кто мог нас погубить?

— Молчи, мама.

Окончив поиски, сахиб спросил:

— Кто был у вас этой ночью?

— Я запер двери и лег спать — ночью никого не было.

Сахиб перенес деньги в экипаж и сказал Хорлалу:

— Ладно, поедем сейчас к управляющему.

Увидев, что Хорлал уходит вместе с сахибом, старуха преградила им путь:

— Сахиб, куда вы уводите моего сына? Я отказывала себе в куске хлеба и воспитала его. Мой сын не тронет чужую копейку!

Сахиб не понимал бенгальского языка и поэтому только приговаривал:

— Ладно, ладно.

— Да не волнуйся ты, мама! Я съезжу к управляющему и скоро вернусь.

— Ты с утра ничего не ел, — беспокоилась старушка.

Хорлал ничего не ответил и уехал вместе с сахибом.