Софья Прокофьева - Удивительные приключения мальчика без тени и тени без мальчика

— Бегом!

И вдруг случилось нечто странное. Тень обезьяны начала бледнеть и прямо-таки растворяться в воздухе.

— Держите её! — завопил Витя Веткин. Но тень обезьяны таяла, как шоколадное мороженое. Веткин оглянулся — с другими тенями творилось то же самое: они становились всё прозрачнее и постепенно исчезали.

— Что с вами? Вы заболели? Куда вы? — закричал Веткин, обнимая за шею тень верблюда.

— Я держу тень обезьяны из последних сил... Я уже почти... Я уже больше не... — проговорила, бледнея, медведица, и голос её звучал всё тише и тише.

Это было ужасно. Веткин сжал шею верблюда изо всех сил. Но всё было напрасно. Верблюд исчез, как и все другие тени.

А в это время в городской обсерватории царила невероятная суматоха. Самый старый профессор астроном с длинной седой бородой, похожей на Млечный путь, смотрел в самый большой телескоп на солнце.

— Скорее, скорее снимайте корону! — кричал он. — Вот уже десять лет не было такого полного затмения солнца!

Со стороны можно было подумать, что он, воспользовавшись затмением, собирается свергнуть на солнце какого-нибудь царя, но сотрудники знали: он просто хотел, чтобы скорее сфотографировали сияние вокруг солнца.

А совсем недалеко, на соседней улице, стоял Витя Веткин и в отчаянии хватал воздух руками.

На него никто не обращал внимания, потому что все пользовались случаем и глядели на солнце. В другое время на него не очень-то поглядишь. Вот все и стояли, задрав головы кверху, а на улице становилось всё темнее и темнее.

Витя Веткин топтался на месте, махал руками, говорил какие-то непонятные слова, кого-то звал, всхлипывая и дёргая носом:

—Ти-игр! Верблю-уу-уд! Вы слышите меня? Медведица, миленькая, не пускай её! Держи крепко!

Сквозь слёзы, застилавшие ему глаза, он видел, как прохожие, один за другим опускают головы и больше не смотрят на солнце. Теперь на солнце смотрели только очень старенький старичок в тёмных очках и две очень молоденькие девушки, тоже в тёмных очках. Это кончалось затмение. Показался золотой краешек солнца, как будто оно по ошибке ненадолго стало месяцем.

Витя Веткин оглянулся. Он увидел, как вокруг него постепенно возникают слабые, еле заметные очертания теней.

Все были на месте. Не хватало только тени обезьяны. Тени с тревогой вертели головами, рты их широко открывались. Это было, как в кино, когда на экране все герои только открывают рты, а ничего не слышно, и все ребята в зале кричат «Звук! Звук!» и топают ногами. Конечно, Витя Веткин не кричал и не топал ногами, он мучительно вглядывался и старался по движению их губ понять, что они говорят. А тени становились всё темнее и темнее. И тут Витя Веткин услышал их слабый шёпот.

— Убежала! Удрала! Вырвалась! — шептали они сдавленными голосами.

— Что ж теперь делать? — простонал Витя Веткин, хватаясь за голову.

— Теперь уже настоящая обезьяна не отдаст тень мальчишки, — тигр в отчаянии замотал головой, а голос его звучал всё громче и громче. — Обменять она обменяла бы, а так не отдаст!

— Ах, лев подери! — сказала зебра и топнула полосатой ногой.

— Я не виновата! — с отчаянием глядя на свои лапы, проговорила медведица. — Я её держала-держала и потом вдруг перестала её чувствовать и лапы свои перестала чувствовать...

—О-о-о!.. Причём тут ты! Никто тебя не винит... — простонал верблюд. — Просто утром мне перебежала дорогу тень самого чёрного кота на свете...

Витя Веткин не выдержал, сел на землю и горько заплакал. А тени зверей скорбно стояли вокруг и не знали, чем его утешить.

И вдруг в этот самый момент на тротуар слетели тени двух воробьёв и зачирикали:

—Мы... Куда... Тень... Она... Клевать... В... Мороженое... — чирикал один.

— Знаем.... Побежала... Обезьяна... Побежала... Мороженое... Кафе.. — перебивал его другой.

— Голубчики! — простонал верблюд, сгибая передние ноги и опускаясь на колени. — Пожалейте! Скажите по-человечески... то есть по-звериному... то есть по-птичьи!..

— Каждая секунда дорога! — прорычал тигр.

— Птички!.. — умоляюще проговорила зебра.

И тогда один из воробьёв выскочил вперёд. Он расставил свои чёрные крылышки, широко раскрыл свой чёрный клювик и громко прочирикал:

— Мы знаем, куда побежала тень обезьяны. Она побежала клевать мороженое в кафе-мороженое.

— Бежим!

— Скорее!

— Подождите! — закричал Веткин. — У меня денег нет. Туда людей без денег не пускают.

«Что делать? — лихорадочно соображал он. — У мамы попросить? Мама не даст. Я у неё уже брал сегодня».

И тут он увидел, что из ворот вышли Люся Веткина и Петька. Они шли рядом, но смотрели в разные стороны.

«У Петьки-то есть, наверно, — тоскливо подумал Веткин. — Только разве он мне даст?» Но это была последняя возможность. Веткин бросился к ним.

— Братцы! — заорал он отчаянным голосом, даже забыв, что Люся приходится ему сестрой. — Жизнь или кошелёк! То есть не в этом смысле. Погибаю! Пропадаю! Одолжите денег!

— А мы в кино идём! — сказала Люся Веткина.

Петька внимательно посмотрел в глаза Вите Веткину, сунул руку в карман и протянул ему пятьдесят копеек.

— Ничего. Завтра пойдём в кино, — строго сказал он.

— Ох, спасибочки! — завопил Веткин и побежал по теневой стороне улицы.

— Подождите меня! Подождите! — кричал он кому-то.

— Ничего не понимаю! — сказала Люся Веткина.

Витя Веткин вбежал в кафе-мороженое, над входом которого два пингвина с видом мучеников поддерживали поднос со стеклянным мороженым.

В кафе было полно народу. Витя Веткин с трудом нашёл свободное место и сел за круглый мраморный столик в углу зала. Для теней всё было гораздо проще. Они легко нашли себе место в тени портьер и занавесок.

Витя Веткин огляделся. За соседним столиком сидел толстый гражданин и жадно глотал мороженое. В этом не было бы ничего удивительного, если бы ему было лет на пятьдесят меньше. За другим столиком сидела строгая тётя в пенсне и славная девчонка с большим зелёным бантом и большими зелёными глазами.

— Не болтай ногами! — сказала строгая тётя славной девчонке.

Девушка в белом фартуке с кружевами поставила перед Веткиным вазочку с мороженым. Витя Веткин положил свои горячие локти на холодный мраморный столик и сунул в рот ложечку мороженого. Но сейчас ему было всё равно. Он мог с таким же успехом облокотиться на раскалённую плиту и хлебнуть из носика кипящего чайника. Он напряжённо вглядывался в каждый тёмный угол, провожал глазами каждую тень. Обезьяны нигде не было.

Неужели она налопалась мороженого и удрала? Тогда всё погибло, всё пропало!

— Не болтай ногами! — строго сказала тётя славной девчонке и покосилась на Веткина с таким видом, что, будь она и его тётей, ему бы уже никогда в жизни не пришлось болтать ногами.