Луиджи Капуана - За счастьем [Повесть]

— Отлично, отлично. Потом вы нас повеселите.

— Конечно. Непременно. И от всей души. От всего сердца.

После чудесного итальянского вина — кианти, Дженарино совсем осмелел и принялся рассказывать историю с синьором Калондроне во всех ее подробностях. Офицеры заинтересовались рассказом и решили помочь мальчикам. Ужин закончился сладкими пирожками, любимым угощением Таниэлло; больше шести штук он никак уже не мог съесть и потому принялся предусмотрительно засовывать их за пазуху.

Тотоно, между тем, с важностью опытного путешественника распространялся про Швейцарию.

— Синьор Калондроне давно уже поджидает нас с «Прыгуном». Приедем, устроимся и сейчас же выпишем к себе родных из Неаполя… Но, будьте уверены, дорогие синьоры, что и для вас у нас всегда найдется помещение. Почему вы все хохочете. Уверяю вас, я великолепно знаю и Швейцарию и швейцарцев. Дженарино и Таниэлло, как зачарованные, смотрели во все глаза на Тотоно. Но вдруг Дженарино струхнул. Ему показалось, что Тотоно уж очень далеко зашел, и что это не доведет до добра. Он знал, что, когда Тотоно заврется, то уж ему трудно остановиться.

— Тотоно, друг мой, ты увлекаешься. Конечно, в Швейцарии чудесно, но…

— Отвяжись дурак! — оборвал его Тотоно.

— Как, я дурак!? А ты…

— Молчать! Не мешай говорить! — Я все знаю получше тебя. Я сейчас все про тебя расскажу…

— Нахал!

И они чуть не подрались. Офицеры вовремя развели их. Таниэлло не принимал участия в споре. Он сидел, закрыв лицо руками.

— Мальчики, ужин кончен. Теперь скорей за дело! Собирайте свои инструменты и пойдем на площадь, — сказал полковник.

Через несколько минут маленькие неаполитанцы очутились на улице. Несмотря на поздний час, — было уже десять часов вечера, — площадь была полна народа…

Мальчики остановились перед кондитерской, где столики стояли прямо на воздухе, и сразу запели одну из веселых неаполитанских песен. Возбужденные видом толпы, они старались изо всех сил и, когда кончили, вокруг раздались аплодисменты, смех и крики.

После пения мальчикам захотелось исполнить любимый номер синьора Калондроне, и они разыграли сцену из театра марионеток. В этой сцене они были действительно великолепны. Толпа бурно выразила свой восторг, а жена полковника, которой муж успел рассказать историю трех музыкантов, взяла поднос, первая положила на него пять лир, а потом обошла с ним сначала офицеров, потом солдат, а потом всех зрителей. Все давали охотно и она собрала 72 лиры.

Толпа не могла успокоиться и требовала повторения представления.

Таниэлло, самый изобретательный из всех трех, когда не трусил и не дрожал дрожкой от страха, холода и голода, достал откуда-то, желтый платок — переоделся женщиной и сразу вошел в роль. Теперь мальчики разыграли комическую сценку. Она имела еще больше успеха, чем первая.

Представление закончилось тарантеллой.

Представление закончилось тарантеллой.

К полуночи публика стала постепенно расходиться. Скоро на площади остались только одни офицеры с женами.

— В постель! — скомандовал полковник. Он видел, что мальчики устали и хотят спать.

Никогда никакая команда не встречалась таким восторгом. Маленькие неаполитанцы со всех ног бросились в гостиницу, где полковник заказал им комнату.

Так великолепно закончился первый день их путешествия.

Хозяин гостиницы стучал… стучал… Без конца стучал…

«Да живы ли они», — мелькнула у него в голове встревоженная мысль, и он стал стучать с такою силой, что дверь чуть не сорвалась с петель.

— Оставьте нас в покое! Мы еще спим! — раздался, наконец, заспанный голос Дженарино.

— Лежебоки! Лентяи! Да поднимайтесь же, наконец, сони бессовестные! Одевайтесь скорей! Выходите в зал. Там вас ждет жена полковника.

Услышав это, мальчики разом вскочили с огромной кровати, на которой проспали беспросыпа десять часов. В одну минуту они были совсем готовы.

Жена полковника была дама средних лет. У нее было милое энергичное лицо с неизменной добродушной улыбкой. Она была очень мужественная женщина, и еще совсем молоденькой сопровождала в походах своего мужа, в качестве сестры милосердия. Она была родом из Северной Италии и многое в характере южан ей было совершенно чуждо. Она не разделяла общего увлечения маленькими странствующими музыкантами. Ей они представлялись бродягами, которых, в лучшем случае, можно только пожалеть. И она пришла к ним с самыми благими намерениями. Захотелось их исправить и вернуть на путь истины.

— Здравствуйте, друзья мои! Хорошо ли вы выспались?

— О, синьора, мы спали, как никогда!

— Очень за вас рада. А теперь сядем и поговорим.

— Может-быть, вам хочется послушать какую-нибудь песенку. Только прикажите. Пожалуйста, не стесняйтесь. Только скажите, и мы будем вам петь без конца, — любезно предложил Таниэлло. Он был готов полюбить жену доброго полковника.

— Нет, какие там песни, мой друг, — остановила его синьора. Она сразу сделалась очень серьезной. — Я хочу побеседовать с вами совсем о другом, о вещах более серьезных, более важных.

— Вот увидишь, сейчас заговорит про осла, — шепнул Таниэлло, задрожав от страха. Он припал к самому уху Тотоно. — Вот, когда мы попадем в полицию.

— Ах, замолчи, — отмахнулся от него Тотоно.

— Итак, синьора, мы просим вас сейчас же приступить к серьезному разговору. Мы умираем от нетерпения.

— Мы вас слушаем, — поддержал Дженарино.

— Отлично. Я хочу поговорить о вашей будущности.

Будущность! Вот странное слово! И какое непонятное.

Мальчики переглянулись с изумлением.

«Это что такое „будущность“! Непонятное слово, но я не сомневаюсь, что мы с ним попадем в очень скверную историю», — подумал Тотоно.

А Дженарино вдруг вспомнил, что где-то видел какую-то газету со странным непонятным в заголовке словом: «Будущность».

«Может быть, синьора хочет нам предложить заняться розничной продажей этой газеты», — сообразил он.

— Но что же с вами, друзья мои? Почему вы вдруг замолчали! — воскликнула синьора. — И чему вы так удивляетесь. Не думаете ли вы, что можно прожить целую жизнь среди песен, шуток, фокусов и танцев. Вам необходимо подумать о том, что вы будете делать завтра, после завтра, через неделю, через десять лет, наконец.

— Но, синьора, — робко проговорил Тотоно, — он первый решился возразить ей, — мы едем в Швейцарию к синьору Калондроне.

— Ах, уже довольно этой чепухи! — строго оборвала его синьорина. — Я не хочу больше смотреть на ваши глупости, и вздора не хочу больше слушать. Пришла я к вам не с пустыми руками. Вчера вам собрали 72 лиры, да от продажи осла выручено 150 лир. Всего, значит, выходит 222 лиры. Это уже капитал. Теперь можно серьезно поговорить о вашей будущности.