Владимир Арро - Трое Копейкиных и звезда

— Ну-ка скажи ему, — попросил старый.

— В инструкции сказано, — сказал молодой ревизор, — что падают вовсе не звезды, а метеориты, которые носятся в межпланетном пространстве…

— Не носятся, — поправил старый. — Носятся куры и угорелые кошки.

— …которые передвигаются в межпланетном пространстве с бешеной скоростью…

— Не с бешеной, — снова вмешался старый. — Бешеными бывают собаки.

— Простите, учитель… которые передвигаются в межпланетном пространстве с весьма большой скоростью и случайно попадают в атмосферу Земли.

— Так звезды или метеориты? — спросил старый у Леши Копейкина.

— Звезды!

Ревизоры открыли блокнот и зачем-то поставили нолик.

— А нолик зачем же поставили? — спросил Леша Копейкин.

Ревизоры ответили:

— Раз нарушил, то получай.

Леша поглядел в их блокнот. Против фамилий людей там стояли крестики и нолики. Против фамилии Копейкин И. А. ноликов было больше всего. Леша спросил:

— А есть ли такие, у которых одни лишь крестики?

— Есть, — ответили ревизоры. — Это мы.

Когда футболисты угомонились и в коридоре прекратилась возня, пассажиры, воспользовавшись затишьем, решили немного поспать. Леша Копейкин видел, как, свернувшись калачиком, спят боцманы сельдяных траулеров, как улыбаются сквозь сон скромные музыканты, да и сами футболисты, развалившись на полках, скрежетали зубами и сжимали во сне кулаки. Ревизоры же спали сидя, держа на коленях свои фолианты. Они иногда вздрагивали и просыпались, но так как кругом было спокойно, опять закрывали глаза. Вскоре заснул и Леша Копейкин.

Когда он проснулся, в вагоне было удивительно тихо.

— Что, все еще спят? — спросил он у мамы.

— Нет, — ответила мама. — Был большой город, и пассажиры сошли.

И она рассказала, что, едва только замелькали дворцы и фонтаны, все проснулись, стали сбрасывать одеяла и надевать пиджаки.

— Город! Город! — кричали обрадованные музыканты. Футболисты, расталкивая пассажиров, помчались вперед.

— Ну, посмейте только не прийти на стадион! — крикнули они на прощанье музыкантам. — На обратном пути мы вам покажем! И вы! — кричали они боцманам и ревизорам. — Все приходите за нас болеть!

— Болеют не на стадионе, а в постели, — ответили возмущенные ревизоры и поставили, где следует, нолик.

— Плевал я на ваши нолики! — сказал капитан.

«Жаль, что не попрощался я с пассажирами», — подумал Леша Копейкин. И пошел по пустому вагону.

Там никого, разумеется, не было, потому что давно все сошли. «Хорошо мне, — думал Леша, — ехать в пустом вагоне. Можно даже сидеть по очереди в каждом купе».

И вдруг он услышал, как кто-то вполголоса разговаривает.

«Это еще что такое? — подумал Леша Копейкин. — Может, новые пассажиры, а может быть, кто-то проспал?»

Но возле шестого купе у Леши Копейкина перехватило дыхание. Он увидел, что это те самые — три пассажира, которые так и ехали в ботинках и пиджаках.

— У вас все готово? — спросил вдруг старик с бородавкой.

— Да! — сказал молодой, но лысый. Он сказал это так отрывисто, что в груди у Леши Копейкина как будто что-то оборвалось.

«Что же они такое готовят? — мучительно думал Леша Копейкин. — Неужели уже что-нибудь успели подстроить? А не вагон ли наш задумали они отцепить?»

— Мы ее взорвем! — сказал вдруг старик. Но боксер возразил:

— Нет, лучше разрежем на части!

— Ну что вы, она же еще горячая!..

«Ах вот оно что! — с ужасом догадался Леша Копейкин. — Это же о звезде они говорят!»

Все, что он должен был сделать дальше, мгновенно пронеслось в его голове. И он это сделал! Да так бесшумно, так ловко, что Лешина мама не успела ничего уловить.

И до того ли было Лешиной маме! Она смотрела на ближние ели, едва освещенные окнами поезда. А что там творилось дальше, за этими елками, страшно было и подумать, потому что глаза натыкались на сплошную чернильную черноту.

«Где он, Иван Алексеич? — думала мама. — И хорошо ли ему?»

И выходило так, что мама правильно не надела белого платья, потому что белое хорошо к веселью и торжеству, а тут-то никакого веселья и торжества не было, одно неопределенное ожидание и тоска.

Когда поезд стал подходить к папиной станции, Леша Копейкин с мамой вышли в тамбур, открыли дверь и с целый километр ехали на ветру. И если бы не завывание ветра в ушах и не стук колес под ногами, и не биение сердца, Леша и мама, возможно, услышали бы, как в их вагоне кто-то колотит по двери, бешено, в три кулака.

И вот они увидели, как среди ночи навстречу поезду вспыхнули два ярких прожектора.

— Папа! — закричал Леша Копейкин. — Папа встречает нас!

— Иван Алексеич!.. — прошептала Лешина мама и от волнения чуть не выронила фонарь.

Да, это был он, Иван Алексеевич. А с ним и вся экспедиция. А в стороне фырчал вездеход.

— Папа! — крикнул Леша и прыгнул сверху на шею.

— Ах ты, Лешка! — сказал, целуя его, Иван Алексеевич. — Ах ты, Лешка Копейкин! Здравствуй, распрекрасный ты мой звеньевой!

Иван Алексеевич расцеловал и маму, но тут же он стал оглядываться, как будто что-то искал.

— Плохо, — сказал он. — Никто не приехал. А мы ведь на смену надеялись. Звезду-то мы отыскали, так можно бы и домой.

И вдруг из окошка вывалился старик с бородавкой. За ним пролетели три одинаковых чемодана. А следом выскочил молодой, но лысый. Боксер же никак не мог вылезти из окна. Папа и два других звездоискателя бросились ему на выручку. Когда они его вытащили, то трое неизвестных расхватали свои чемоданы и крикнули:

— Ну-ка, где тут ваша звезда?

— Да там, в лесу, — махнул рукой папа. — Распишитесь в накладной и поезжайте на вездеходе. Вот схема, а в крайнем случае найдете и по следам.

Трое приезжих ринулись к рычащему вездеходу. Леша Копейкин в ужасе крикнул:

— Папа, да те ли это люди, которых ты ждал!

А папа, услышав эти слова, рассмеялся:

— Именно те. Лучших и не придумаешь. Самые первоклассные профессора по изучению звезд!

Когда поезд тронулся, папа стал знакомить Лешу Копейкина и маму с членами своей экспедиции. Их было двое, а фамилии три: Ситников, Хлебников и Наливайко. У одного было две фамилии; а у другого одна.

Леша Копейкин спросил:

— А зачем же вам две фамилии?

— Как же, — ответил Ситников-Хлебников, — чтобы двойную зарплату получать.

— Да разве это правильно? — спросил Леша Копейкин.

— Не знаю, — сказал Ситников-Хлебников. — Но так ведь тоже несправедливо: Ситников получит, а Хлебников — нет.

Тогда Леша спросил у звездоискателя Наливайки:

— А вы почему вторую фамилию не подыщете? Например, Молочков. Разве вам неохота вторую зарплату?

— А на что она мне? — спросил Наливайко. — Я и эту не знаю кому отдать. Вон как карман оттопырился, так и костюм недолго испортить. Выйдешь потом на улицу, а карман пузырем.