Владимир Арро - Трое Копейкиных и звезда

Иван Алексеевич обнял Лешу Копейкина и сказал:

— Видишь, какие разные! Они и в лесу все спорили: один говорит — «Налево», а другой — «Нет, направо!» Как мы только звезду нашли — даже трудно понять!

— Как же там было все? — спросил Леша Копейкин. — Расскажите, пожалуйста, как.

— Я расскажу! — сказал Ситников-Хлебников.

— Нет, лучше я! — сказал Наливайко.

Но тут мама внесла две подушки, и у обоих членов папиной экспедиции стали сами собой закрываться глаза. Ситников-Хлебников так и рухнул на нижнюю полку, и, если б мама вовремя не подложила подушку, больно ударился бы головой.

Наливайко думал забраться на верхнюю, но сон его уже так одолел, что он только шарил вверху руками и дергал левой ногой.

Тогда папа подсадил его, и Наливайко, не просыпаясь, залез. Леша, мама и Иван Алексеевич на цыпочках вышли. Так как в вагоне никого, кроме них, не было, то Леша Копейкин и папа долго не знали, в какое купе им войти.

Леша кричал:

— Папочка, а в этом купе, кажется, лучше!

— Ты так думаешь? — спрашивал папа. — А мне сдается, что лучше этого не найти.

— Что вы там спорите! — крикнула мама. — Идите ко мне.

И они, взявшись за руки, пошли к маме.

Когда они сели, все первым делом стали смотреть друг на друга. Мама смотрела на папу, папа на маму, а Леша на них обоих и в зеркало — на себя.

Потом папа рассказывал, как экспедиция отыскала звезду. Дело было под вечер. Все уже хотели остановиться, чтобы испечь картошки, поужинать и заночевать. И вдруг папа сказал:

— Смотрите!

Все вздрогнули и посмотрели. Это было облако, похожее на кенгуру.

А потом Ситников-Хлебников отошел зачем-то от вездехода. И вдруг он как крикнет: «Ой, что это?»

Все бросились и увидели, что это совенок, вывалившийся из гнезда.

Пока Ситников-Хлебников и папа возились с костром, Наливайко ушел, как всегда, добывать лекарственный корешок. Наливайко в самом начале натощак наелся брусники, и у него что-то происходило там с животом. Корешка нигде не было, и в экспедиции над Наливайко уже стали посмеиваться. Но в этот раз он вернулся из лесу с корешком.

— Нашел? — спросил папа.

— А как же! — сказал Наливайко, постругивая.

— Далеко ли? — спросил Ситников-Хлебников.

— Да нет, под горой, на поляне. Там еще звезда лежит.

— Как звезда?! — спросил папа.

— Как звезда?! — повторил Ситников-Хлебников.

И Наливайко вдруг крикнул в растерянности:

— Как звезда?!

И тут они бросили миски, ножички, корешки, картошку, соль, спички, сухари, свиную тушенку и помчались вперед.

Проворнее всех бежал Наливайко.

Когда они взлетели с полного ходу на гору, перед ними открылась большая поляна в окружении белоствольных берез. А посреди в седом пепле догорала огромная, в три человеческих роста, звезда. Два ее длинных луча ушли в землю, остальные, перекосившись, торчали в разные стороны, как руки, приготовившиеся кого-то обнять.

— Ну и крупная! — сказал Наливайко.

— Ну и красивая! — сказал Ситников-Хлебников.

— Ну, вот что, — сказал папа. — Пусть она пока себе остывает, а нам теперь главное — вызвать ученых: они разберутся.

И он по радио стал вызывать Ленинград.

— Ух, папа! — сказал Леша Копейкин, выслушав весь рассказ. — А я так боялся, что это не ученые, а шпионы.

— Ну, что ты, Лешка! — засмеялся Иван Алексеевич. — Там такие профессора!

— Да, а мячик зачем же у футболистов похитили?

— Ну и правильно сделали, — сказал папа. — Это такая нахальная команда, я и сам ее не люблю!

Когда все трое наговорились досыта, за окном уже начало рассветать. Бормотали колеса под полом, а вообще-то кругом была абсолютная тишина.

— Ну что ж, поспим, — предложил папа.

— Вы спите, — сказала мама, — а мне-то нельзя.

Папа и Леша Копейкин улеглись тогда на одну полку, обнялись и закрыли глаза.

А мама сидела возле них, смотрела и думала, что вот вырастет Леша Копейкин и тоже захочет что-нибудь там искать. И будет тогда Иван Алексеевич где-нибудь на севере, а Леша, допустим, на юге, и как она успеет на свидание с ними туда и сюда?

Леша Копейкин проснулся уже на обратном пути. Было утро, поезд стоял, а в коридоре звучали знакомые голоса.

— Что вы, что вы, — говорил капитан футбольной команды. — Проходите сначала вы. Разрешите, мы и балалаечки поднесем.

«Что же это там делается?» — подумал Леша Копейкин и отворил дверь. В коридоре толпились футболисты и музыканты. За окном был большой город, и они только сию минуту вошли.

— Вы уж, пожалуйста, нижние полочки занимайте, — говорили футболисты, — вам так будет удобней. А мы уж где-нибудь примостимся.

— Да хоть на багажных полках! — сказал капитан.

— Верно, верно! — крикнули футболисты, — невелики начальники! Это нам не дома, можем и без матрасиков полежать!

Музыканты, радостно глядя на футболистов, занимали места.

Леша Копейкин отыскал глазами левого полузащитника.

— Что случилось? — спросил он его.

— Понимаешь, — весело сказал левый полузащитник, — мы проиграли! Первый раз в жизни! Да как здорово — со счетом 3:25! Да пару мячей не засчитали, да трех не заметили, играли-то на рассвете, при электрических фонарях!

— А почему же так рано? — удивился Леша Копейкин.

И левый полузащитник рассказал, почему.

Когда они сошли с поезда, в городе все уже спали. А футболисты крикнули:

— Не хотим спать, хотим за кубок бороться! Хотим немедленно на стадион!

— Тише!.. — сказали им милиция и местные журналисты. — Люди же спят!

Но ничего нельзя было поделать. Всю ночь кричали футболисты, хвастались и даже раскачивали фонари.

Но вот проснулись рабочие и услышали, что прибыла знаменитая футбольная команда и что она всю ночь срамила их город.

И тогда рабочие решили зазнавшихся футболистов проучить.

— Не хотим ждать до вечера! — крикнули рабочие. — Давайте мы им сейчас, до работы нащелкаем!

И побежали на стадион.

«Ну что же, я с вами, рабочие!» — подумал тогда левый полузащитник.

И стал потихонечку мячи пропускать. Один мяч отобьет, другой — нет, а третий и вовсе ногой поддает к своим же воротам.

И уже во втором тайме команда многое начала понимать.

Только вратарь хотел взять мяч, как вдруг схватился за голову и сказал:

— К чему все это? Вот суечусь, прыгаю, а счастье где?

И даже сам капитан, когда у ворот получился острый момент и надо было бросаться под ноги противнику, поднял руки к небу и крикнул:

— Людей, людей надо любить!

— То-то же, — сказали рабочие, когда все было закончено. — Извините, конечно, если что было не так, мы по-простому. Но сейчас пойдете в город, фонари на место поставите, а перед жителями извинитесь. А нам пора за работу, у нас план.