Алексей Осипов - По волчьему следу

Колька утром зашел за Володей.

— Ну как?

Володя кивнул:

— Все в порядке.

Он подцепил новый кожаный патронташ, надел сапоги. В один карман фуфайки положил увесистую краюху черного хлеба, в другой — кусок ветчины. Одноствольное ружье висело у двери, казалось, оно с нетерпением ожидало, когда его возьмут в руки; на черном маслянистом стволе блестел солнечный луч. Колька ощупал свои карманы и с радостью подумал: два больших яблока штрейфлинг будут приятным сюрпризом для Володи.

Вышли ребята за деревню и стали совет держать: куда идти, в лес или в поле? Кольке хотелось в лес: там тепло, приятно, под ногами листья шуршат, синицы посвистывают, дятлы-красавцы постукивают. В лесу можно кое-чем полакомиться: сладким шиповником, мелкими, но душистыми яблоками-кислицами. А если развести костер да напечь картошки?!

Но Володе в лес идти не хотелось. Он знает, что заяц не любит осеннего леса. Зайцу нужна тишина, чтобы лучше определить, откуда опасность грозит, а тут шорох листьев из-под собственных ног мешает слушать. Мышонок прошуршит листвой, а зайцу этот шорох волчьим покажется. Всего лучше искать зайца на зяблевой пахоте. Ляжет в бороздку, прикроет глаза и дремлет на солнышке.

— Вот что, — сказал Володя. — Давай поле обойдем, а потом в лес заглянем.

Разошлись ребята друг от друга метров на сто: чем больше охват площади, тем вероятнее напасть на зайца. Поднялся Колька на курган, чтобы посмотреть вокруг, и язык прикусил от неожиданности: метрах в десяти лежал заяц. Бока серые, рыжие уши с черными наконечниками протянулись через всю спину. Заяц шумно сопит, из-под носа белым облачком пар вздымается. Никогда Колька не думал, что так крепко зайцы спать могут. Хлопнул Колька в ладоши, крикнул во всю силу — и зайца как ветром сдуло. Прижал уши, втянул курносую морду в туловище и полетел прямо на Володю.

«Ну, — подумал Колька, — удачно! Сейчас он в него пальнет».

От радости подпрыгнул на месте и, заложив пальцы в рот, лихо свистнул.

Но что такое? Володя даже головы не повернул. Он смотрел в небо, где, часто махая крыльями, летела огромная темно-серая птица, похожая на ястреба. В лапах у нее другая, черная птица. Нижняя птица крутит головой, будто съемку местности производит, и по всему видно, что настроение у нее бодрое: наверное нравится такое путешествие, а может, дух от высоты захватило.

Володя вскинул ружье, но услышал Колькин крик. Оглянулся: заяц на него катит. И зайца упустить жалко, и ястреба двухэтажного! Раздумывать некогда! Володя выстрелил в небо. Ястреб и не вздрогнул. Он даже крыльями стал махать реже. Володя снова зарядил ружье, выстрелил второй раз. Ястреб сделал плавный разворот и спокойно начал спускаться по наклонной линии. На земле опустил птицу, со злости и досады клюнул ее в затылок, взмахнул крыльями и взмыл в воздух. Опомнившись, птица-путешественница вскочила на кочку и тоненьким, срывающимся голосом закричала: «Ку-ка-реку! Ку-ка-реку!»

Это был совсем еще молоденький петушок, почти цыпленок. Подбежали ребята, взяли куренка, понесли на птицеферму.

Вокруг птичника — ни одной курочки. Вся живность прижалась к забору, попряталась в помещение. Пустили ребята путешественника на землю.

Постоял он с минуту, как бы раздумывая, с чего жизнь начать, захлопал крыльями и к курам бросился. Навстречу ему вышел большой рыжий петух и, внимательно осмотрев его, что-то торопливо стал объяснять курам. Колька его речь перевел так: «Откуда ты взялся? Мы же видели, как тебя схватил ястреб, а из его когтей живым еще никто не вырывался».

Куры настороженно слушали и, когда храбрый петух кончил говорить, дружно закричали: «Тут что-то не то! Тут что-то не то! Тах-тах-тах-нет, тах-тах-нет!»

К какой стайке ни подбежит куренок — все от него в разные стороны разлетаются. Шатаясь, он подошел к корыту, полил водички, склевал зернышко и сел посреди двора подремать на солнышке.

— Теперь пойдем в лес, — сказал Володя, спокойный за судьбу петушка.

Колька очень любил соловьев. Забравшись в кусты, он мог часами сидеть неподвижно и слушать их звонкие переливы. Да еще не всякого он станет слушать. Подкрадется к иному, послушает минутку, встанет и сам по-соловьиному засвистит, да так громко, так красиво, что не сразу от настоящего соловья отличишь. Ухмыльнется: «Молод еще, поучись маленько и прилетай на будущий год, а я пойду отца твоего послушаю, он над прудом поселился…»

Но в эту весну Кольке не повезло.

Пошли ребята в лес: подснежников набрать, на говорливые ручейки посмотреть, за прилетевшими птичками понаблюдать. Воздух влажный, хмельной. Под ногами звенит, бисером на солнышке рассыпается синяя ледяная корка. Шагают ребята по лесу, настроение бодрое, приподнятое. Хочется сделать что-то особое, отличительное, а что — они и сами пока не знают. Разные сыплются предложения: набрать под листьями яблок-кислиц, разуться и желтую полянку босиком проскочить, сходить к норам, где лисы и еноты живут. От ребячьего гвалта все сороки разлетелись, все маленькие пичужки попрятались. Проходя мимо дуба-великана, кто-то предложил в честь наступающей весны забраться на его макушку. Забраться на дуб — дело нехитрое, пустячное: все там и не по одному разу бывали. На сей раз договорились спускаться не по стволу, а, как белки, прыгать с одного сука на другой.

Затея, конечно, неумная, это все понимали, но оказаться перед товарищами трусом, попасть на острый язык мальчишек никому не хотелось.

Первым забрался на дуб Колька.

Интересно смотреть на лес с высоты. Осины кажутся маленькими и тонкими, а березы щетинятся вениками, словно тучи разметать приготовились. Колька послал ребятам привет, солнцу помахал шапкой и стал спускаться. Ноги слегка дрожали, сердце и тело будто холодной водой окатывали. Ребята, задрав головы, наперебой, как грачи, кричали:

— Не трусь, Колька, не трусь!

— Что, страшно?

— Боишься ползти по стволу?

«Рядом с землей — и страшно! Как же парашютисты?» — думал Колька, ловко перескакивая с одного сука на другой.

— Так! Так! Смелей! — подбадривали мальчишки.

— Смотри, как кошка, прыгает, — с восхищением сказал маленький Сережа, который всегда сопровождал ребят в походах.

Опьяненный успехом, Колька забыл об опасности. Не посмотрел внимательно и схватился за сухой сук. Сообразил, что надо немедленно искать другой, более надежный, но ветка хрустнула, тело обдало жаром, закололо в ушах и, ломая сучья, шурша желтой неопавшей листвой, Колька полетел вниз…