Юрий Третьяков - В плену у краснокожих [сборник]

Наконец мальчишки выбрались в лощинку, где тёк ручей. Там Витька сразу кувыркнулся в густую траву, всю покрытую росой, и начал перекатываться с боку на бок. Колька сделал то же самое.

Руки и ноги у них стали покрываться красными пятнами. При виде их Витька развеселился:

- Здорово! Ты только глянь! Ни у кого, наверное, не было такой пятнистой кожи!

Колька оглядывал себя без особой радости:

- Ишь ты… Это похоже, как у меня в детстве была крапивная лихорадка. Теперь понятно, почему она так называется…

- Пойдём, - сказал Витька, вставая. - В путь!

- А куда?

- Пойдём по ручью. Будем смотреть, откуда этот ручей вытекает!

Колька вытаращил глаза:

- Только и всего? Э-эх! Знал бы, лучше б в поход пошёл!..

Витька окинул его взглядом, полным презрения:

- В поход? И шёл бы! Чего же ты не идёшь? Иди! Иди! Хоть сейчас! Только ты знаешь, зачем мы идём? Не знаешь, а говоришь! Может быть, мы там обнаружим какие-нибудь полезные ископаемые! У ручьёв, где они из-под земли вытекают, бывают пещеры, а в них полно всяких полезных ископаемых! Мы это и по географии проходили: всякие сталактиты, сталагмиты… Понял?

- Понял, - нерешительно сказал Колька. - Только… и долго мы будем путешествовать до этой самой пещеры?

- Как дойдём… Может, день, может, год, а то и всю жизнь…

- Это долго, - сказал Колька. - Зима настанет, мы и замёрзнем.

- Ерунда! - сказал Витька. - Знаменитый путешественник

Амундсен всю жизнь добирался до Северного полюса и добрался только к старости!

- То Амундсен… А что мы есть будем?

- Продовольствие имеется, - важно сказал Витька. - Идём!

Подойдя к дуплистой липе, Витька залез на неё и вынул принесённый вчера Коськой и Котькой свёрток. Колька с удивлением и недоверием потрогал сушёных щурят:

- Это… что?

- Продовольствие.

Колька рассмеялся:

- Ну и продовольствие! Надо бы хоть по бутерброду от завтрака спрятать!

Витька обозлился на этого смешного и невежественного чудака так, что покраснел:

- Бутерброды! Эх ты - бутерброд! Ты, может, ещё суп с собой в кастрюле понесёшь? А знаешь, у путешественников какое бывает продовольствие?

- Какое? - испуганно спросил Колька.

- Такое! Очень обыкновенное. Книжки надо читать! Всегда у них сухари бывают и юкола - рыба сушёная. Бывает ещё пеммикан, но его взять негде, потому что он делается из бизонов, а бизоны у нас не водятся. Понял?

- Понял. Это ты правду… Я тоже читал… Ты зря говоришь^ что я ничего не читаю. Верно, верно…

- То-то… - сразу успокоился Витька. - Бутерброды!

Потом он достал из кустов вчерашнюю железку и заткнул её за пояс.

- Оружие, - пояснил он.

Колька ничего не сказал, боясь, как бы Витька опять не уличил его в незнании каких-нибудь необходимых для путешествия правил.

Верхушки деревьев смыкались над головами путешественников.

В чаще ветвей щебетали птицы. Самих птиц было не видно: они порхали в листве, отчего солнечные блики на земле дрожали и перемещались.

Там, наверху, были у них гнёзда, птенцы, свои дороги и убежища - целое птичье царство, таинственное и интересное.

Витька шёл и размышлял: хорошо бы на время сделаться птицей, пожить немножко в этой зелёной чаще, поговорить с птицами и всё у них разузнать.

- А зачем нам полезные ископаемые? - спросил Колька.

Витька промолчал.

- Если откроем, про нас в «Пионерской правде» напишут? - не унимался Колька.

- Напишут.

- А как?

- «Ценная находка», - сказал Витька. - «Ученик школы № 2 будущий знаменитый путешественник Виктор Иванов после долгих исследований… с опасностью и риском… открыл полезные ископаемые… громадного значения»… Вот так.

- Здорово! Только почему это - «открыл»? Надо - «открыли»… Вместе ведь откроем-то?!

Витька усмехнулся:

- Ты не понимаешь. Пишут только о начальнике экспедиции.

- А кто начальник?

- Я, конечно! Кто же ещё?

- А я кто?

- Ты? Ну… экипаж, что ли.

Колька остановился:

- Если так… если я экипаж… то захочу вот, перейду на другой берег, и получится другая экспедиция. Сам буду и начальник и экипаж. А моя экспедиция ещё вперёд твоей до пещеры допутешествует. Вот и будет тебе - экипаж…

Колька перепрыгнул на другой берег, и вот по ручью отправились уже две экспедиции!

Колька шёл всё быстрее и скоро опередил Витьку. Витька прибавил шагу. Колька тоже. Витька побежал. И Колька побежал.

Наконец Витька запыхался, сел на землю и расхохотался.

Колька с удивлением обернулся к нему, очень злой:

- Эх ты! - сказал Витька. - Дурак!

- Ты, Витька, не очень… - ещё больше озлился Колька. - Ты не задавайся, а то…

- Конечно, - продолжал Витька, - Дело не в том, напишут о нас или нет. Это я нарочно, чтоб тебя испытать. Самое главное - польза. А то читаешь: в одном месте мальчишка руду открыл, в другом месте другой мальчишка - торф, третий ещё что-нибудь, а мы ничего…

- Это так, - согласился Колька, остывая.

- Мы вот что сделаем: сейчас я буду начальник, а на обратном пути - ты. Идёт?

- Ладно, - сказал Колька и перепрыгнул опять к Витьке.

Мир был установлен, экспедиция продолжала свой путь.

Непонятно, откуда бралась жара в лесной чаще. Она, как видно, исходила отовсюду: и с неба, и от земли, и от нагретых стволов деревьев, и даже от сухой горячей травы.

- Это нам здорово повезло, что такая страшенная жара! - с удовлетворением говорил Витька. - А жарче - так ещё лучше было б! Как в какой-нибудь пустыне! Тогда бы кого-нибудь из нас стукнул солнечный удар, а мы всё шли бы и шли! Даже ползли! «Несмотря на убийственный климат, путешественники продвигались вперёд!»

Колька молча плёлся сзади, на каждом шагу вздыхая и ойкая. Он сопел и обливался потом. Он то и дело спотыкался. Каждый сучок обязательно норовил зацепить его за рубашку или оцарапать, а любая колючка на тропинке - воткнуться в босую ногу.

А Витька горевал:

- Чаща не особенно густая - вот беда! Надо, чтоб она была непроходимая, а мы бы сквозь неё прорубались - по одному метру в час! И чтоб вся она кишела змеями, скорпионами, громадными волосатыми пауками…

Колька встрепенулся и начал с подозрением смотреть себе под ноги и заглядывать в кусты.

- А ещё плохо, - продолжал Витька, - что вода в ручье не солёная. Была б она солёная, мы бы могли испытывать зверские муки жажды. А это что!

Колька молчал.

Всё гуще становилась роща. Всё таинственнее и непроходимее попадались места. И такие среди мелколесья встречались толстые, сучковатые и корявые деревья, такие уютные в цветах полянки, что ничуть Витька не удивился бы, если б увидел на одной такой полянке избушку на курьих ножках.