Сергей Вольф - Отойди от моей лошади [Рассказы]

- А ну, открой рот, - говорят. - Пошире, пошире, - и хохочут.

Генка хохотал так, что его в медпункт увели.

На следующей переменке стали из других классов приходить. На меня смотреть. И все просили раскрыть рот. Потом я из своего коридора ушёл. Пошёл этажом ниже. Рот раскрывать не просят, но шушукаются все.

На уроке все сидели плохо. На доску не смотрели. На меня смотрели.

- В чём дело? - сказал учитель. - Что это вы все на него смотрите?

- У него… ха-ха-ха, зуб… ха-ха-ха, золотой! Вот… ха-ха!

- Это правда, а? - спрашивает меня учитель.

- Ох, - сказал я. - Ну конечно, правда…

- Сделай пять стоечек на одной руке! - крикнула Надька Клякса.

- Он тебе зачем? - спрашивает учитель.

- Он мне ещё пригодится, - говорю.

- Это как же?

- Да вот так.

- Ну, например?

- Ну… например, - сказал я, - например… ну… вот…

- Что «вот»?

- Ничего.

- Ты с ним что сделаешь?

- Я с ним сделаю вот что, - сказал я.

- Что?

- Я его сначала… вырву…

- Та-ак…

- Потом возьму и… в общем, так…

- Что «так»?

- Так и есть так. И всё.

- Стоит вырывать, - сказал учитель. - Зачем тогда вставлять?

- Нет, нет! - обозлился я. - Я его… продам!

- Да ну?

- Обязательно.

- И купишь - что?!

- Хоть что! - крикнул я.

Я чуть не заревел. Я думал, он серьёзно. Прямо описать нельзя, что творилось в классе.

Я пришёл домой и сказал маме:

- Пошли.

- Куда?

- К врачу. Этот зуб вырывать.

- Ни за что, - твёрдо сказала мама. - Ты жизни не знаешь.

- Знаю, - сказал я.

- Ты мне ещё спасибо скажешь!

Я не стал с ней спорить, лёг на диван, задрал ноги и сказал:

- Помогать тебе не буду, учиться не буду… и есть тоже не буду. Всё.

И только тогда она повела меня к врачу.

- Бедный ты бедный, - сказала мама.

- Нет, я не бедный.

- Бедный, потому что глупый, - сказала мама.

- Нет, не глупый я.

Я знал, что я не глупый. Я не хвастаюсь. Я сам сделал в подарок школе модель экскаватора. А глупые люди экскаваторы не делают.

Был, знаете ли, один такой случай.

В нашем городе, в Ленинграде.

Можно даже сказать… в моём районе.

В школе, где я учусь.

На третьем этаже.

Даже в моем классе, если уж вам так хочется знать.

Между прочим, со мной.

Хотя, по правде говоря, я здесь ни при чём, не виноват. Это, я думаю, с самого начала ясно.

Всё произошло на уроке рисования.

Мы всегда на этом уроке оленя рисовали или белого медведя. Срисовывали с картинки. Мне это здо?рово надоело. Честно. Я так об этом и сказал нашей новой учительнице.

Просто прелесть что за учительница.

Сразу согласилась, что-нибудь другое нарисовать. Молодая, а понимает.

- Не тюленя! Не медведя! - закричали все.

- А что? - спросила она. - Что именно?

- А именно вот что! - крикнул я. - Про что мечтаем, то и нарисуем.

И она опять согласилась.

Я же вам говорю, что она совершенно исключительная учительница.

Сначала я нарисовал ракету и себя в ней. Но у неё куда-то хвост загнулся, и я решил вернуться на землю. В общем, слетал.

Потом я нарисовал себя с новой хоккейной клюшкой.

Потом килограмм винограду.

Потом ещё полкило.

Потом вспомнил про лето и нарисовал лошадь, себя и Тимку.

Потом я нарисовал, будто я говорю: «Отойди от моей лошади!»

- Зачем же? - спросил Тимка.

- Низачем, - сказал я. - Сам не можешь сообразить, что ли? Ты будешь рыцарь пеший, а я рыцарь конный. Конный, понимаешь?

И я нарисовал себя на лошади, а Тимку без лошади, и ещё я нарисовал себе и ему щит и меч.

Жаркое было времечко.

Потом я забыл нарисовать ему шлем и закричал на весь класс:

- Эй, рыцарь, где ты потерял свой шлем?!

Все зашумели, а учительница сказала:

- Что? Что случилось?

- Ничего! - закричал я. - Пока ничего! Эй, Тимка! Подними забрало!

И я быстренько нарисовал ему шлем.

Потом Тимка стал капризничать, и мне пришлось нарисовать ему лошадь.

- Эй-гого! - закричал я на весь класс Тимкиным голосом. - Алёшка! (Алёшка - это я.) Иду на тебя!

- Берегись, ничтожество! - крикнул я и нарисовал, как я размахиваю мечом и мчусь на Тимку.

- Не по правилам! - закричал Тимка.

- По правилам! - закричал я.

- Умри, несчастный! - кричит Тимка.

- Ещё не известно кто! - кричу я.

Наши кони бесстрашно и быстро мчатся навстречу друг другу.

- Бенц! - кричу я и рублю Тимку изо всех сил мечом по голове - Бенц-те-ре-ренц!

- Ур-ра! - кричит Тимка Его шлем крепок, как сталь. Как чугун.

- Бенц! Та-та!

- Умри, подлый рыцарь!

- Ещё не хватало!

- Эй-го-го!

Тимка падает! Ур-ра! Его конь ранен.

- Сдавайся! - кричу я. - Мелкий подлый враг! Задняя нога лягушки! Трусливый заяц! Пустой горшок! Двоечник! Клякса!

- Алёша Петров!

- Ржавая кошка!

- Алёша Петров!!

- Дырявый холодильник!

- Алёша Петров!!!

- Я тебе не Алёша! Я рыцарь, мрак на твою голову, синяя мочалка!

- Алёша Петров?! Что здесь происходит?

- Что? - спросил я и поднял голову.

И увидел вот что весь класс забрался на парты вокруг меня и смотрел, как я расправляюсь с этим наглым рыцаришкой.

А потом все стали айкать и ойкать и прыгать с парт вниз, и тогда я наконец увидел нашу учительницу, совсем красную, и других учителей, и завуча, и директора, и медсестру, и нянечку, и всех-всех…

А про то, как я был в кабинете у директора, и про всякое такое мне неохота рассказывать.

Теперь все говорят, что я урок сорвал.

Говорят, что подвёл новую молодую учительницу. Такая славная, просто не верится, что я мог это сделать.

Просто я не нахожу объяснения таким словам.

Похоже, что это какая-то глупость и ошибка.

Совершенно уверен.

Вы, я думаю, тоже. А?

Мне подарили фотоаппарат.

Завтра я куплю себе плёнку и сфотографирую памятник Александру Сергеевичу Пушкину в саду.

Плёнку я проявлю, отпечатаю снимки, разложу их на столе и буду смотреть.

Я буду смотреть и смотреть и вдруг унижу, что сам я сижу в саду на скамеечке, против памятника великому поэту. Против памятника Александру Сергеевичу Пушкину.

Я буду долго глядеть на него, и он вдруг сойдёт вниз, погуляет немножко по саду, а потом подойдёт к моей скамейке и скажет:

- Прошу извинить меня, я не помешаю?

- Ой, что вы, что вы! - воскликну я. - Пожалуйста!

Я посмотрю сбоку на его добрые, грустные глаза, не удержусь и произнесу, волнуясь: