Александр Власов - Грозовыми тропами

К заводу подвезли доски. Чинят прохудившийся забор. Сенькин отец бодро бегает на деревянной ноге, покрикивает на рабочих. Подарок Дымбаева — серебряный свисток болтается на груди.

Над заводскими воротами комсомольцы приколотили фанерный щит. Девушка в красной косынке старательно малюет на нем призыв. Она уже написала: «Восстановим заво…» И задумалась. Спросила у парней, придерживавших стремянку:

— Чего дальше-то?.. Какая буква?

Комсомольцы задрали головы. Шевеля губами, прочитали написанное и переглянулись.

— Буква «т»! — с горькой иронией подсказала мать Антика. Вместе с сыном она как раз шла мимо ворот.

Дымбаевы завернули за угол, а девушка обмакнула кисть в ведро с краской и хотела написать букву «т», но один из парней остановил ее.

— Подожди!.. Врет, наверно! Это же бывшая хозяйка… Пиши наоборот, в самый раз будет!

И девушка начала выписывать букву «д».

Мать и сын молча идут вдоль заводского забора, смотрят на свои бывшие владения, прощаются с родными местами.

Рабочие заменяют гнилые и сломанные доски забора. Гулко бьют молотки. Боковые ворота открыты настежь. За ними — большой костер. Горит сваленный в кучу мусор.

Дымбаевы вошли в ворота, остановились у костра. На горе мусора в огне лежит старое кресло, стоявшее в заводском кабинете Дымбаева.

— Папино, — тоскливо произносит Антик.

Мать молчит.

Пронзительный свисток заставляет их вздрогнуть.

— Куда! — кричит кто-то. — Назад!

Постукивая деревянной ногой, к костру подбежал Сенькин отец. Узнав бывшую хозяйку, стыдливо прикрыл ладонью серебряный свисток, по привычке поклонился и сконфуженно залепетал:

— Дым в глаза! Не признал вас!.. Вы уж не сердитесь на меня, Анна Петровна!

Дымбаева не спеша повернулась и гордо вышла за ворота. Антик злобно посмотрел на сторожа и догнал мать. Они оглянулись. Над заводом клубилось облако черного дыма.

— Сгореть бы вам всем дотла! — как проклятье, прошептала Дымбаева.

Покрытый кумачом стол, три простеньких стула, портрет Ленина на стене — вот и вся обстановка бывшего дымбаевского кабинета.

Василий заканчивает разговор с отцом Стэллы.

— А выдержат? — с шутливым беспокойством спрашивает Василий.

Инженер не принял шутку. Сухо ответил:

— Когда повезете самое тяжелое, я встану в лодке под мостом.

— Повезем завтра, — сказал Василий. — А обижаться на шутку не надо. Нам теперь долго с вами вместе работать.

— Каким образом?

— Вы думаете, на заводе для вас дела не найдется?.. Ошибаетесь! А когда разбогатеем, поручим вам железнодорожный мост строить.

— Это новая шутка?

— Опять вы ошибаетесь.

Отец Стэллы встал, спросил, скрывая волнение:

— Могу я считать этот разговор официальным предложением?

Встал и Василий, протянул руку.

— С завтрашнего дня на заводе открывается отдел кадров. Вас будут ждать.

Инженер вышел, а Василий придвинул к себе стопку уже читанных газет. На одной из полос крупный заголовок: «Единая пионерская организация советских детей». Он снова просмотрел статью, в которой карандашом подчеркнуты отдельные фразы и слова: «пионерия», «комсомолец — вожак», «звенья и отряды», «красный галстук». Отложив газету, Василий оглядел кабинет и вдруг, озорно улыбнувшись, сдернул со стола кумачовую скатерть. Сложил ее в несколько раз и повесил на крюк под свою кепку.

— Не забыть бы!..

За столиком в кафе «Баядерка» Антик, Валька Губарев и Борька Граббэ.

— Клянемся, — тихо и торжественно произносит Антик, — что никогда не забудем друг друга.

— Клянемся! — повторяют Борька и Валька.

Звенят встретившиеся над столом бокалы с лимонадом. Отпив по глотку, мальчишки дружно вздыхают.

— Отколоть бы что-нибудь на прощанье! — говорит Антик.

Меж столиков пробирается однорукий газетчик.

— Свежие газеты!.. Свежие газеты!

Мальчишка-скрипач, покосившись на Борьку, опять покупает несколько разных газет. Продолжая играть, кладет их на пюпитр. Крупный заголовок о пионерской организации бросается ему в глаза. Рука со смычком дрогнула и застыла в воздухе. Мелодия внезапно оборвалась.

Кое-кто покосился на эстраду. Мальчонка стоял неподвижно в напряженной позе, и только глаза взволнованно бегали по строкам газеты.

По заводу с кумачовой скатертью идет к выходу Василий.

Резкий свисток заставил его остановиться у проходной. Постукивая деревянной ногой, подбежал Сенькин отец. Растопырил руки.

— Не выпущу!

— Ты что, рехнулся? — сердито спросил Василий. Сторож кивнул головой на скатерть.

— Хоть ты и директор, а с этим не выпущу!

Василий тоже посмотрел на скатерть, подумал и сказал другим тоном:

— Не мне это! Понимаешь?.. Очень нужно, а лавки уже закрыты! Понял?

— И понимать не хочу! — отрубил Сенькин отец. — Я — кто? Сторож?.. Сторож! Вот и понимай! Без накладной соринки у меня не вынесешь!

— Да где я возьму ее, накладную-то?

— Не знаю! Ничего не знаю! — ответил сторож. — Вертай, директор, назад и положи скатерочку на столик!

Василий крякнул, чертыхнулся и побрел назад.

Сторож подумал, поскреб в затылке.

— Эй, Василь!.. Подожди-ка!

Он вынес из проходной толстую бухгалтерскую книгу и сунул Василию карандаш.

— Пиши!.. «Вынес с завода большую красную скатерть…» Подпись ставь разборчивую!..

Недалеко от завода, в густых зарослях, сидят Антик, Валька и Борька. Рядом с ними за кустом притаился Лисенок. На нем уже не форма, а обычная рубашка, подпоясанная ремешком. Он слышит тайный разговор мальчишек.

— Где ты ее возьмешь?.. Всю тогда вылили! — говорит Валька.

По выражению лица видно, что этот разговор ему не нравится.

— Я свой завод знаю! — отвечает Антик. — Есть еще немного.

— Унесет и все, — осторожно произносит Борька. — Никакого эффекта! Только воду запачкаем!

— Будет эффект!

В словах Антика невысказанная угроза. Борька насторожился.

— Эффект будет! — повторил Антик. — Завтра полезут на плот, а он весь в нефти! Опять в негров превратятся! Помните?

Валька захихикал. Борька с усилием выдавил улыбку.

— За мной! — резко скомандовал Антик и раздвинул кусты.

Валька пошел за ним, а Борька, сделав всего несколько шагов, остановился и отстал.

По переулку к Сенькиной хибаре бежит запыхавшийся Лисенок. Добежав до крыльца, он оглянулся по сторонам, приоткрыл дверь и проскользнул внутрь.

Антик и Валька стоят в кустах, прислушиваются.

— Борька! — приглушенно кричит Антик.

— Борис! — зовет Валька.

Никакого ответа.

— Крыса! — брезгливо произносит Антик и берет Вальку за руку. — Ты оказался самым верным и самым храбрым! Быть тебе после меня командиром!

— Не-е!.. Я не буду! — отмахивается Валька.

— Будешь! — говорит Антик и, не выпуская Валькину руку, тянет его за собой.