Анна Вербовская - Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море

- Не нужен?! – в голосе колокольчика появились строгие басовые нотки, - Такой чудесный тряпочный лапоток?!

Листья задрожали. Ветки раздвинулись. Над толстым кривым суком показалось удивлённое женское лицо.

- Как тебя звать-величать? – спросило лицо, внимательно разглядывая босые Венькины ноги и с хрустом пережёвывая яблоко.

- Вениамин Иванович, - солидно, с поклоном, ответил Венька, - Вы разве не слыхали? Радио-волны! И ещё сорока-белобока кашку варила, деток кормила…

- Радио я не слушаю. Сюда антенна не достаёт. А с птицами вообще не дружу. Зачем мне эти наглые конкурентки?

Ветки закачались сильнее, расползаясь в стороны. На голову Веньке шлёпнулся огрызок, посыпалась чешуя. Через сук перекинулся и свесился наружу огромный серебристый рыбий хвост.

- Мать честная! – обалдел от увиденной картины Венька.

- Какая я тебе мать? Ты что-то, Вениамин Иванович, путаешь. Бездетная я. А зовут меня тётя Груша. Русалка я. Здесь квартируюсь.

- Где? – не понял Венька.

- На яблоне!

- Груша на яблоне! Ха-ха!

- Что смешного? – надулась русалка, - Полное моё имя Агриппина Селивёрстовна. А на яблонях вообще все русалки живут. Где ж нам ещё жить прикажешь?

- Вообще-то в речке, - поделился Венька своими познаниями в области литературы и сказочного народного фольклора, - В пруду каком-нибудь, в болоте.

- В речке! – насмешливо фыркнула тётя Груша, - В клубничном киселе бултыхаться! Увольте! А в болоте склизкая Анисья, я её боюсь. Да и плавать я совсем не умею!

- Как?!

Первый раз такое Венька слышал. Чтоб русалка боялась жаб и воды. Чудеса!

- А какого водяного я вообще мокнуть должна? – возмутилась Агриппина Селивёрстовна, - Я из аристократических русалок. Из летучих.

Тётя Груша взмахнула мощным хвостом, звонко шлёпнула им по стволу яблони и перелетела чуть повыше, на другую ветку. Ветка громко хрустнула и чуть под Агриппиной Селивёрстовной не подломилась.

- Отъелась я здесь, на Серафимкиных яблочках, - пояснила это происшествие русалка и важно похлопала себя по упитанному животу.

Была она созданием весьма дородным и, говоря откровенно, весьма немолодым. Когда-то ярко-зелёные волосы теперь уже изрядно поседели. Изумрудный цвет глаз потускнел и поблёк. Щёки побледнели, сморщились и немножко обвисли. Чешуя шелушилась и осыпалась нещадно. Да и хвост плоховато двигался, со скрипом. По всему видать, от ревматизма. А может, от подагры, кто его там разберёт.

- Хочешь, угощу? – русалка покопалась среди ветвей, открутила от черешка румяный сочный плод и щедрым жестом протянула его Веньке.

- Ах ты, рыбья нечисть! Щучий пузырь! Акулья пасть! – послышалось сзади, с крыльца, - Кыш с моей яблони! Пошла вон!

Мимо Венькиного уха копьём просвистела длинная метла и, запутавшись в ветвях, повисла высоко над землёй.

Венька обомлел и обернулся.

Позади него топотала ногами и грозила кулаком в сторону яблони вся растрёпанная и раскрасневшаяся от гнева бабушка Сима.

Глава 15. Молодильные яблочки.

- Не очень-то они, твои яблоки, помогают! - русалка показала Симе зелёный язык, швырнула в неё огрызком и быстро спряталась за толстым суком.

- А что ж ты их жрёшь, как прорва, без меры?! – крикнула Сима русалке в ответ.

- Витамины! – веско парировала Агриппина Селивёрстовна и, вертя хвостом, уползла в безопасное место, вглубь кроны.

- Витами-и-ины…, - проворчала Сима, обращаясь уже, скорее, к Веньке, - Врёт она всё! Помолодеть, видишь ли, хочет, русалка-ветеранка! Рыбка-пенсионерка! Престарелая макрель!

- А-а-а!!! – догадался Венька, - Яблочки-то…

- Ну, конечно! Молодильные они! У меня они все наперечёт. Я из них и компот себе варю, и сок отжимаю, и масочки всякие делаю. Знаешь, если на мелкой тёрочке натереть, на салфеточку положить и… впрочем, тебе рано ещё, не нужно. В общем, кожа после этих масочек – м-м-м-м-м…

Сима легонько похлопала себя ладонями по щекам, демонстрируя, какое у неё молодое и упругое после молодильных яблочек стало лицо.

- Это ж как драгоценность, на вес золота! А она всё тырит и тырит, тырит и тырит, управы на неё нет!

- Мне разрешено! – прозвенело колокольчиком с высоты, из яблочной кроны.

Надо сказать, что голос у русалки, в отличие от её внешности, был очень молодой и весьма приятный.

- Кем это тебе разрешено, сомий плавник, карпова икра, головастик недоделанный?

- Ты, бабка Сима, не ругайся. Особенно при мальце. А разрешено Горынычем. Кем же ещё?

- Ну, да, - мрачно кивнула Сима, - Он один тут у нас печати на всё шлёпает и разрешения раздаёт.

- У меня и справка есть! С подписью и гербовой печатью, как полагается!

Совершенно от этой своей печати осмелев, тётя Груша перелетела чуть пониже, уселась на длинную крепкую ветку и принялась раскачиваться на ней, как на качелях.

- Ля-ля-ля, - беспечно напевала русалка, дирижируя сама себе рукой с зажатым в ней яблоком, - Ля-ля-ля! Ля-ля! Тру-ля-ля!!!

За те несколько минут, что Агриппина Селивёрстовна скрывалась среди яблоневых веток, с ней произошла буквальная метаморфоза и явное преображение. Теперь её макушку украшал правый Венькин кед кверху подошвой. Нахлобучен он был на манер царской короны. Очевидно, обувка не налезла русалке на хвост, потому она и приспособила её на голову. Свисавшие с кеда шнурки обвивали русалочью причёску и уши и были завязаны у неё под подбородком на маленький игривый бантик. Вид её при этом был весьма самодовольный и надутый от гордости.

- Ну, её, охальницу. Тьфу. Идём отсюда, - раздался вздох над Венькиным ухом, - У нас ещё де-е-ел!!! Воды вскипятить, пшено перебрать, муку сквозь сито просеять.

Удивлённый Венька обернулся и ахнул. Перед ним стояла печально-серьёзная и чем-то очень озабоченная Фима. Волосы её были аккуратно прибраны под косынку, фартук разглажен. В руках она держала небольшую плетёную корзинку.

- Пойдём Корябу проведаем. Поможешь мне.

Глава 16. Коряба.

«Когда ж она уймётся с этими своими раздвоениями? – с досадой подумал Венька, - Не уследишь за ней. То мётлами швыряется и бранится, как извозчик. То какие-то Корябы у неё. Помогай ещё ей, видишь ли. Сказать, что ли, что живот болит?».

Но Фима не Сима. Она своё дело знает. Её на мякине не проведёшь.

Крепко схватила она Венькину руку – боялась, наверное, что он вырвется и убежит. Но бежать Веньке было некуда. Да он и не собирался, если честно. Просто не очень хотелось ему с Фимой куда-то идти. Скучно с ней. С Симой-то веселее, хоть и опасливо немножко.

- Снеслась, поди, уже, Коряба-то, - объяснила Фима, не выпуская Венькиной руки, - Надо яиц для омлета набрать. Если получится, конечно.

Для омлета – это хорошо. Омлет Венька очень даже любит.

- А куда мы идём-то?

- Да вот, в сарайчик. У неё там насест.