Анна Вербовская - Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море

Глава 19. Прощание с Полетаево.

Цап! – домовой выдернул чемодан из Венькиных рук.

Хлоп! – откинулась крышка подпола.

Шнырь! – Добрыня нырнул вниз вместе с чемоданом.

Через полминуты появился снова, уже налегке.

- Ну, как, Вениамин Иванович? – поинтересовался с хитрой довольной улыбкой, - Полегчало?

И правда, так легко стало вдруг Веньке – без чемодана и всякого спрятанного в нём добра. И обида сразу прошла. А зависти у него и не было никогда – это Добрыня всё выдумал.

- Когда вылетаем? – нетерпеливо спросил Венька у бабушки Серафимы.

- Да прям сейчас!

Только прям сейчас не получилось.

Потому что вся деревня, прознав про предстоящий перелёт, прощаться потянулась.

Пантелеймон пришёл нарядный, в новом пиджаке – с пуговицами.

- Видал? – гордо вертелся возничий перед Венькой, - Блестят, как медали!

Горыныч принёс готовый роман в двадцати девяти томах.

- Почитайте в дороге, - скромно потупился, протягивая весомый плод своего творчества, - Не сочтите за труд.

- Не сочтём, - пообещала бабушка Серафима и для интересу раскрыла седьмой том на триста двадцать пятой странице, - Ишь ты… мудрёно!

Вся страница сверху донизу была испещрена непонятными знаками. Вернее, одним знаком, повторенным много раз и изображавшим то ли букву «З», то ли цифру «3». То же самое было на четыреста седьмой странице, и на восемьдесят четвёртой, и в третьем томе, и в восемнадцатом, и в двадцать четвёртом.

- Всё про мою жизнь, - скромно прокомментировал Горыныч.

- Ну, и ладно, - сказала бабушка Серафима, - будет чем Добрыне печку топить в наше отсутствие.

Жаба Анисья притащила с болота целый жбан клюквы. Курочка Коряба золотых яиц полный кед снесла. Агриппина Селивёрстовна тоже жадничать не стала – молодильных яблочек пяток пожертвовала да с соседнего куста крыжовника надрала полную кружку.

Другие соседи тоже несли – кто пучок укропу, кто букет ромашек, кто берёзовых веников для бани.

- Спасибо, - говорила всем Серафима и кланялась в пояс, - Добрыне в хозяйстве всё сгодится.

- Всё сгодится, - кивал домовой, сверкая глазами, - Всё берём, всё принимаем и в подпол прячем. Добро шибко любим. Оттого никуда и не летаем.

Фр-р-р-р-р-р!!! – вспорхнул за окном белый голубь и устремился в лазурную высь.

- Теперь точно пора, - объявила Серафима, расцеловалась со всеми на прощание, крепко взяла Веньку за руку и вслед за голубем вылетела из дома.

Глава 19. Курс зюйд-вест, или шмундер-бундер-цугундер.

- Ну, куда нам путь держать и каким лететь курсом? – набирая высоту, поинтересовалась Серафима у Веньки, - Что там тебе Добрыня про это трындел?

- Кажется… м-м-м… курс зондер-шмуттер-унтер-винтер-зингер-штоллен… в общем, что-то в этом роде…

Всё-таки с непривычки тяжело было Веньке и мозгами шевелить, и за Серафимой поспевать – очень уж она резво летала.

- Этак мы с твоим курсом знаешь, куда залетим? В какую-нибудь шмундер-бундер-цугундер-пупперляндию!

- Ну, тогда… тогда…

Венька и так напрягал память, и этак прикидывал. Но ветер свистел в ушах. Небесная синева будоражила ум. Облака клубились вокруг и отвлекали внимание.

- Курс зюйд-вест! – весело протрубило справа.

- Зюйд-зюйд-ост! – пискнуло слева и пронеслось перед глазами, шмелём облетело сбоку, сверху, поднырнуло снизу, под пузом.

- Бабка Нюра! – несказанно обрадовался Венька, - Бабка Матрёна!

Точно! Они это были – добрые Серафимины и Венькины подружки.

- Куда ж вы без нас? – игриво ущипнула Веньку бабка Матрёна.

- А мы без вас? – Нюра шлёпнулась Веньке на спину и ногами пришпорила, как ездовую лошадь.

- Поимейте совесть! – прикрикнула на них Серафима, - Вениамин Иванович первый раз в такой дальний путь вылетел! Как бы не грохнулся с перепугу!

Но Венька грохаться и не собирался.

- Ого-го! – кричал он во весь голос, - Эге-ге! А-га-га!!!

Тут же за ними пристроились дикие гуси. Целая стая с вожаком во главе.

- Га-га-га!!! – кричали гуси, - А-га-га!!!

- Перелётные, - кивнула на гусей бабка Матрёна, - тоже к осени на юг подались.

- Тоже? – переспросил Венька, - Значит, и мы…

- И мы перелётные, - согласилась Матрёна.

- Как птицы?

- Как старушки! – рассмеялась Серафима.

- Три перелётные старушки-хохотушки и один очень толстый летун-хлопотун, - уточнила бабка Матрёна.

«На себя бы посмотрела», - с обидой подумал Венька и тут же…

У-у-у-у-х!!! – камнем рухнул вниз.

Но Матрёна, хоть и похожа на бегемота, проворная оказалась, как стриж.

Раз! – бросилась пулей вслед за Венькой.

Два! – ухватила его поперёк туловища.

Три! – легко подбросила кверху, к облакам.

- Обиделся? – рассмеялась весело, - Вижу, что обиделся. Ты уж, Вениамин Иванович, не серчай. Небезопасно.

А Венька уже и не серчал вовсе. Да и чего уж тут обижаться, если Матрёна ему только что жизнь спасла!

- Зюйд-вест! – прикрикнула строго Серафима, - От винта!

Мол, нечего расслабляться. Берегите силы. Далеко ещё.

- Ну, от винта так от винта, - сказала бабка Матрёна и вперёд вырвалась, вроде как гусиный вожак.

Глава 20. Журавлиный клин и перелётные старушки.

Справа и чуть сзади от Матрёны пристроилась бабка Нюра. Слева расположилась Серафима. Венька занял позицию сразу за Матрёной. В общем, настоящий журавлиный клин получился. Даже лучше.

- Курлы! Курлы! – кричали летящие параллельным курсом журавли и от зависти сворачивали шеи.

- Вперёд смотрите! – предупреждал их Венька, - Нечего глазеть!

Но журавли пораскрывали клювы и совсем забыли про свой курс.

Бах-х-х!!! – падали они один за другим, - Бах-х-х!!!

Столько у Матрёны сразу работы образовалось!

Вжих! Вжих! – сновала она меж облаками, подхватывая непутёвых птиц и обратно в небо закидывая.

- Курлы! Курлы! – благодарили журавли и летели дальше, смотря прямо перед собой и вытянув вперёд головы.

А старушки с Венькой-летуном продолжали лететь своим курсом.

- Зюйд-вест какой-то, - бормотала себе под нос Матрёна, - Знать бы ещё, что это такое.

- Что-то на иностранном языке, - предполагала бабушка Серафима, - Только непонятно, на каком.

- А какой ты-то знаешь? – спрашивала её бабка Матрёна.

- В школе английский учила.

- Значит, никакой…

- Может, Вениамин Иванович нам с басурманского переведёт? – пищала провокаторша бабка Нюра, - Ась, Вениамин Иванович? Иль не слышишь?

А Венька, и правда, ничего не слышал. Он пристроился в кильватере у бабки Матрёны и парил над землёй, раскинув широко в стороны руки. Матрёна своей мощной грудью путь прокладывала, воздушные потоки разгоняла, и лететь за ней было легко и приятно. Правда, не видно впереди почти ничего, кроме могучего Матрёниного зада.

Но Венька вперёд и не смотрел. Он летел себе доверчиво, подныривая под облака, и сверху землю разглядывая.