Виталий Коржиков - Пусть посмотрит в глаза граница

Марья Ивановна всё взмахивала руками: «Непонятные дела!» - за ней, тявкая, трусил голодный пёс Бобка, а из-за забора доносились чьи-то насмешливые слова: «Ну, броня крепка!»

Непонятные, а верней, необычные дела происходили не только во дворе комбайнера Поросюши.

То, что его дочка Зинка направилась не домой, а куда-то совсем в другую сторону, было делом обыкновенным. Скрыться, никому ничего не говоря, маленькая ершистая Зина могла в любое время - просидеть с удочкой у озерка до карасиной поклёвки, пошептаться с водой, с облаками, послушать, как поёт на всю округу в тайге одинокое дерево. Этому её в свободное время учил и сам знаменитый комбайнер. Это было в порядке вещей!

Необыкновенным было то, что направилась Зина в совсем непривычную сторону, к заставе. Через полчаса, заметив её, часовой сообщил сержанту Майорову: «Смотри-ка, Майоров! Это уж к тебе!» Ещё через несколько минут, допивая в столовой компот, она рассказывала Майорову про школьные дела и затеи. Потом, с разрешения старшины, поорудовала веником возле заставской кухни, подмела на спортплощадке и села около столовой приглаживать и ласкать узнавшего её оленёнка. Не один Ломоносов беспокоился о пограничных делах!

Но и это всё было обычным делом.

А потом начались дела необычные.

Сначала на кухню вошёл рядовой Волков и обрадованно отбил чечётку: на столе лежала целая гора сочной мытой морковки.

- Вот это старшина! - сказал Волков, обтёр одну, хрустнул ею и вдруг, опомнившись, бросился к котлу. Ещё можно было успеть морковки добавить в суп. Ещё было в самый раз!

Но тут у порога развернулся «газик», из которого выбрался довольный старшина Полтавский. Он тоже вытащил из машины ящик раздобытой наконец-то морковки, вбежал на кухню и остановился: Волков крошил в котёл янтарную морковь! Да какую!

- Откуда это? - ревниво спросил старшина.

- Не знаю! - пожал плечами Волков.-А разве не вы?

- Ну и человек! - сказал Полтавский.

- Честное слово, сам не знаю! - сказал Волков.

Старшина вздохнул и, вдруг увидев у порога щенка, грызшего такую мясную кость, что ой-ё-ёй! - спросил:

- А откуда у Удара целый килограмм мяса, тоже не знаете?

- Честное слово, не знаю, товарищ старшина,-удивился Волков.

Будущий пёс грыз вкусную громадную кость и косил глазом, будто говорил: «Какая разница, откуда она взялась? Взялась, и всё!»

- Непонятно! - сказал старшина.

А Зина подумала: «Чего непонятного?»

Она вовсе не удивилась и тогда, когда, надевая полегчавший ранец, услышала, как Щербаков сказал Полтавскому:

- Едете отдавать в ремонт телевизор? Так прихватите с собой гостью. Время уже ей быть дома.

Зинка этому не удивилась.

А вот Марья Ивановна, увидев, как дочь вылезает из пограничной машины, всплеснула руками и сказала:

- Ты погляди!

Это ей тоже было непонятно.

Понятно или непонятно, а на следующее утро Ивана Кузьмича разбудил стук в дверь и голос Марьи Ивановны:

- Иван Кузьмич, а школа что ж заперта?

- Воскресенье! - сказал Иван Кузьмич.

- А белить?

Выглянув в окно, Иван Кузьмич увидел у калитки целое собрание, с вёдрами и щётками для побелки, заметался: «Ну Ломоносов!» - и через несколько минут в классе уже запахло мокрой извёсткой.

Шуршали о стены щётки, слетали брызги, а сверху, со стороны, где работали старшие, доносился бойкий голос Марьи Ивановны:

- Как? Поглядите!

А мягкий голос Полины Ивановны отвечал:

- Хорошо! Руки хороши!

- То-то поглядит Варвара Ивановна! А? Иван Кузьмич!

Иван Кузьмич переносил с места на место ведро с побелкой. И щётка Поросюши начинала бегать ещё ловчей.

Ребята белили внизу. Правда, Витя Мышойкин всё ходил со щёткой, решая, в каком углу пристроиться. А Зина водила кистью, то и дело посматривая на дорогу.

- Помощи ждёшь? - рассмеялся Алёша.

Вдруг, завертев головой, Мышойкин удивлённо произнёс:

- Смотрите!

За окном мелькнули две зелёные фуражки, в дверях появились Майоров и Прыгунов, поздоровались и, закатывая рукава, спросили:

- Разрешите включиться в работу?

Иван Кузьмич приподнял очки:

- А вы откуда узнали?

Покрасневшая Зина быстро наклонилась к ведру, а Майоров ответил:

- А мы - граница, нам всё знать положено! - И, оценив обстановку, спросил у товарища: - Так мы с кем? С отрядом?

Обрадованный Ломоносов размахнулся так, что рука пошла во всю стену! Ребята заработали быстрей, и даже Мышойкин стал живо макать щётку в ведро.

В какие-нибудь два-три часа выбеленный класс подсох, из серого, влажного, стал белым, праздничным, и Иван Кузьмич, чинно пройдясь, посмотрел на сопки, на небо.

На окнах зазеленели вымытые Зиной и Ершовыми цветы. Заполоскались занавески.

- Вот это мы! - сказал гордо Витя Мышойкин.

- «Мы», - усмехнулась Зина, но никто на это не обратил внимания. А её мама, по-хозяйски оглядев класс, хлопнула в ладоши:

- Ну, ручки, спасибо! - И, повернувшись к учителю, стала прощаться: - До свиданья, Иван Кузьмич! С полами и Зинка управится, а я побегу. А то как бы там опять чего не случилось. Лиса объявилась! Точно!

- Что, следы есть? - спросил Прыгунов.

- Следы - не знаю, а вот гуся и курицы у Тараканихи точно нет. Побегу!

Следом за ней собралась Полина Ивановна.

А Прыгунов, поправляя рукава, сказал:

- Ну вот, теперь порядок! Можно проводить сбор отряда! Программа намечена, нужно браться за дело! Остаётся поставить на места парты и старый шкаф.

- Но отряд-то пока без председателя,-сказал Майоров. В классе он казался особенно высоким - и, словно чувствуя это, присел на парту.

- А что,- сказал Прыгунов,-Чем Ломоносов не председатель?

Иван Кузьмич насторожился, но Алёша и сам улыбнулся:

- Меня нельзя.

- Это почему же?

- Голова больно впереди ног катится. Ноги не успевают!

- Вот это правду говорит,-довольно подтвердил Иван Кузьмич, взявшись за дужки очков.

А Мышойкин-младший как ни в чём не бывало запросто сказал:

- Ну могу хоть я! - и, оглянувшись, покраснел.

Иван Кузьмич уже было наклонил голову: «А что?», но сидевший у двери Митя спокойно сказал:

- Ты посиди, научись пока сам задачи решать…

- И картошку чистить! - добавила Зина, а Митя закончил:

- А по-моему, для такого дела годится Зина.

Поросюша от неожиданности заплескала рыжими ресницами, Мышойкин удивлённо оглянулся: «Ха!» А Ломоносов сказал:

- А что? Она человек точный. Уж как возьмётся за что, не отступит!

- Голосуем? - спросил Прыгунов.

Увидев поднятые ребячьи руки, Майоров согласился:

- Вот теперь можно за дело.

И быстро, словно беря высоту, Прыгунов спросил:

- Учиться читать следы хотите?

- Хотим! - в один голос откликнулись ребята.