Николай Морозов - Юта

Через мгновение она была уже на коне.

Орлик вынесся на дорогу и начал было прибавлять ходу, но Юта придержала его. Ей очень захотелось ещё раз взглянуть на девушку.

Старый клён скрыл от Юты немцев, но девушку было хорошо видно: она сидела в той же позе и, как показалось Юте, смотрела на неё. Может быть, только показалось, но Юте хотелось, чтобы это было так. Она привстала, опершись на стремена, выхватила из кармана галстук и махнула им над головой.

Девушка встрепенулась. Пугливо оглядевшись по сторонам, она резко встала и подалась вперёд, будто хотела что-то сказать Юте. Юта обрадовалась: «Она смотрит на меня!» В это время девушка стремительно сбежала с крыльца и скрылась за клёном…

Юта натянула поводья, и Орлик пошёл ровной рысью, мягко стуча копытами по серой дорожной пыли.

Ещё раз Юта увидела цыганёнка в начале июня.

Накануне она пришла на «почту» и обнаружила там коротенькую записку, адресованную ей. Её просили от двух до трёх прийти к сосне.

День был жаркий.

После обеда Юта, сказав Тане о записке, с разрешения Николая Алексеевича пошла купаться.

Купаться она не стала, а, поднявшись на пригорок, села в высокую траву, под густую сень сосны.

Как и в первый раз, Мишка появился неожиданно. Вышел из-за сосны - как он там очутился? - и одёрнул на себе гимнастёрку, придававшую ему какой-то бравый и в то же время строгий вид.

- Здравствуй! - обрадовалась Юта.

- Мне надо быстро обратно… Там мой конь ждёт, - не ответив на приветствие, произнёс Мишка. - Скажи Павлу Петровичу: сегодня вечером надо отнести «лук» в городок и передать тому человеку, который на рынке торгует. Это очень важно. Так сказал дядя Коля… Пойдём! Покажу.

Юта знала, что «лук» - это тол, а «торгует на рынке» - распространяет листовки, и хотела было сказать, что Павел Петрович вот уже два дня, как болен, но потом раздумала: зачем расстраивать тех, кто послал сюда Мишку? Тол должен быть сегодня вечером доставлен в городок, и они с Таней придумают, как это сделать.

Мишка подвёл Юту к густому молоденькому ельничку и указал на спрятанную в нём парусиновую сумку. Рядом с ней лежал большой букет сирени.

- Это лесная. Она долго простоит, - коротко объяснил Мишка.

- 3-зачем? Мне не надо!.. - заикаясь и краснея, произнесла Юта.

- Как хочешь, - хмуро сказал Мишка. - До свиданья - и отвернулся.

Сделав несколько нерешительных шагов, он опять повернулся к Юте и добавил:

- Там много счастливых… По пять лепестков… Таких не найдёшь…

Юта рассеянно смотрела на цветы и не знала, что говорить, что делать.

- До свиданья, Юта…

Эти слова вдруг испугали её: «Зачем я обидела его? Зачем сказала - мне не надо? Он уйдёт обиженный».

Она подняла встревоженные глаза туда, где стоял Мишка, и огорчилась: его уже не было.

Юта вздохнула, взяла из ельничка букет и, на всякий случай взглянув ещё раз в сторону кустарника, побежала домой.

И, хоть бежала она быстро, заметила: в букете действительно было много цветочков с пятью лепестками.

Поставив букет в воду, Юта отправилась на завод.

Таню она увидела, когда та выходила из конюшни. В волосах у неё застряли сухие желтоватые травинки.

- Ну что? - тихо спросила она Юту и сразу же вернулась в конюшню.

Юта вошла следом за ней, оглянулась. Поблизости никого не было. Шепнула про «лук».

Через полчаса, закончив работу, они ушли домой.

По дороге Юта рассказала Тане о встрече с Мишкой, умолчав, разумеется, о букете.

Дома, увидев на столе цветы, Таня спросила:

- Какой замечательный букет! Откуда он?

Юта вспыхнула.

- Я… принесла.

- Ты просто прелесть!

Таня отошла к окну и, став вдруг серьёзной, сказала:

- Ты покажешь мне, где спрятан «лук», и вернёшься домой. Спросят обо мне - скажешь, что скоро приду Я быстро вернусь. Поняла?

- Не поняла… И это нечестно. - Юта обиженно отвернулась от Тани.

Таня улыбнулась:

- Всё ясно. Но, милый Ютик, тебе нельзя.

- Почему? - Юта резко повернулась и впилась насторожёнными глазами в Таню.

- Потому что это очень опасно. Я уж не говорю о том, что мне попадёт. Мы и так подвергаем тебя опасности.

Юта обиделась:

- Ну и не пойду…

Она взволнованно зашагала по комнате.

- Не обижайся, пожалуйста, прошу тебя! Ты же должна понять…

- Я и не обижаюсь, - нахмурилась Юта. - Просто я здесь не нужна. - Она вздохнула.

- Ты говоришь ерунду! - возразила Таня.

- А я всё-таки уеду от вас, - решительно сказала Юта.

- Я одна прекрасно донесу. Зачем идти вдвоём? Скажи: зачем?

Юта помолчала, и вдруг в её глазах зажглись огоньки:

- Ты понимаешь, они же все меня знают. Проверять не станут… Понимаешь - не станут…

Таня задумалась.

- Может, ты и права, - наконец сказала она.

- Ей-богу, права! - оживилась Юта и тут же спросила: - Возьмёшь, а?

- Ладно, - сказала Таня.

…Юта ушла на полчаса раньше. Ей надо было взять сумку с толом, незаметно пробраться с ней по самому опасному месту, пройти вдоль лесистого берега и выйти к гумну. Здесь они условились встретиться. Отсюда дорога на городок круто спускалась вниз, в ложбину, и, виляя, уходила в лес.

Идти по лесу было страшно. Треснет ветка под ногами, зацепится сучок за лямку сумки, пробежит ветерок по трепетной листве осины, уколет иглистая еловая лапка щёку, а Юте всё кажется, что за деревьями спрятался кто-то. Этот кто-то хочет погубить её; он перебегает, крадучись, от дерева к дереву и не нападает на неё потому, что хочет подольше помучить или заманить поглубже в лес, где темно и нет никого из своих.

Она пошла так, чтобы чуточку видна была речка, а за ней - узенький овражек и памятное стоговище.

Но вот Юта внезапно остановилась и даже подалась немного назад: из-за овражка вынырнула заводская караульная вышка. На ней всегда был караульный с биноклем. Около неё стоял тихий до поры до времени пулемёт, а рядом ещё пулемёт… Всего их было пять, и три из них смотрели на лес. Стоило караульному поднять тревогу, как догонять Юту полетели бы тысячи смертей…

Юте показалось, будто глаза бинокля уже скользнули по ней двумя острыми лучами. Сердце её сжалось. Лесные страхи прошли. Цепляясь за корни, за папоротники, за сучья, она, не оглядываясь, побежала в глубь леса. Остановилась передохнуть и только тогда почувствовала, как устали ноги, как ноют плечи от тяжёлой ноши… Через час она добралась до гумна. Там её уже давно поджидала Таня.

- Что случилось? Почему так долго? - спросила Таня тревожным голосом.

Юта повеселела:

- Да ничего. Просто очень далеко… Сними-ка этот окаянный мешок.

- А я уж тут всякую всячину придумывала, - снимая сумку с Ютиных плеч, сказала Таня. - Устала, наверно?

- Ничуть.

- Скажи кому-нибудь другому, - не поверила Таня. - Ишь какая тяжеленная! Иди-ка ты домой. Наши волноваться будут.