Холгер Пукк - Зелёные маски

Осторожно ступая Пээтер прошёл по выкрашенному в светло-серый цвет полу.

Журнал оказался свежим номером «Пионера».

Вдруг Пээтер заметил напечатанное на машинке письмо. Оно было наполовину засунуто под журнал. Пээтер невольно прочёл первые строчки письма:

«Здравствуй, дорогая Вильма! Мы получили твои стихи, большое тебе за них спасибо. «Осенний парк» — хорошо нарисованная картина. В ней ясно ощущается богатство красок осени и красота парка. Замечания вызывают лишь рифмы и размер стихов. Лучше всего будет, если ты…»

— Садись же наконец! — Услышал ошеломлённый Пээтер позади себя голос Вильмы. Он быстро обернулся и прислонился спиной к письменному столу.

Вильма протягивала ему чашку дымящегося чая.

Вдруг чашка в её руке дрогнула. Чай выплеснулся на блюдечко. Вильма вскрикнула, оттолкнула Пээтера в сторону и схватила со стола письмо.

— Ты прочёл?

Пээтер не ответил.

— Как тебе не стыдно читать чужие письма!

На щеках девочки вспыхнул румянец. Она повернулась к Пээтеру спиной и спрятала письмо в ящик стола.

Пээтер чувствовал себя очень неловко. Уши его пылали. Он не смел оторвать взгляд от пола.

— Ну, так прощай…

Когда Пээтер уже взялся за ручку наружной двери, Вильма выскочила в прихожую.

— Пээтер, Пээтер! Не говори никому! Ладно? Никто не знает, что я… Только мать и отец.

По лицу Пээтера скользнула радостная улыбка. Глаза его лукаво прищурились.

— Не скажу, не скажу! — с жаром заверил Пээтер. Он хотел было ещё что-то добавить, но, как видно, у него не хватило слов. Мальчик лишь махнул рукой и исчез за дверью.

Вильма быстро навела на кухне порядок и отнесла лекарства назад, в аптечку, затем присела на табуретку, задумалась; схватила со стола яблоко; надкусила; положила яблоко назад на стол. Вскочила. Сдёрнула с вешалки пальто. Сунула одну руку в рукав и, хлопнув дверью, выбежала в коридор. Мгновение спустя она мчалась по улице к центру города. Видно, у неё было какое-то спешное дело.

Мать не разрешила Пээтеру идти в школу. Пусть сначала заживёт рана на лбу и страшные ссадины на спине. Если ему не хочется весь день лежать, может заняться чем-нибудь дома.

Она решила сегодня же зайти к учителю Норману. Если мать Пауля Оттина ходила в школу из-за испорченного портфеля, то почему бы ей, матери Пээтера, не пойти туда из-за того, что избили её сына.

Как только Пээтер узнал о решении матери, он сразу же запротестовал. Чего только он не делал; и упрашивал мать, и сердился на неё — лишь бы не вмешивать в эту историю учителя Нормана. Дескать, всё происшедшее — личное дело самих мальчишек. Неужели учителю больше нечем заняться и он станет разбирать их драки?

— Какая же это драка? Это настоящее организованное избиение, — возразила мать.

— Ну, пусть будет избиение, но к учителю Норману ты не ходи.

Пээтер не успокоился до тех пор, пока мать не отказалась от своего намерения. Пусть будет, как желает мальчик. Можно и подождать. Раз уж ему так не хочется огорчать учителя, она не настаивает. Да и хорошо ли, действительно, из-за каждого синяка бегать в школу.

Покончив с домашними хлопотами, мать отправилась на работу.

А Пээтер принялся доделывать фанерный кукольный домик.

Оставалось ещё навесить двери и ставни и отшлифовать его шкуркой, а потом пройтись по нему кистью — и куклы Вийве могут справлять новоселье.

Но, как ни корпел Пээтер над домиком, мысли мальчика всё время возвращались к зелёным маскам. Ему не давал покоя вопрос, как напасть на след этих зелёных… Чтобы хорошенько проучить их. Отомстить за позор и оскорбление. За ноющую спину и рассеченную бровь.

Когда уже начало темнеть, раздался решительный стук в дверь.

В комнату вошёл Аугуст Норман. Его серая кепка была надвинута на лоб, на чёрном пальто поблёскивали капельки дождя. На руке висел зонтик с загнутой ручкой. Очевидно, учитель забыл раскрыть его на улице.

Пээтер даже растерялся от неожиданности.

Классный руководитель повесил мокрое пальто на вешалку, затем обтёр носовым платком очки и лицо. Сразу же заметил игрушечный домик и наклонился, чтобы разглядеть его получше.

— Так, так… Чистая работа. Сестрёнке? Как же её имя?..

— Вийве.

— Верно, верно. Вийве. Где она сейчас?

Учитель вопросительно обвёл глазами комнату.

— В детском саду.

— Кто приведёт ее домой? Ты? Мать, наверное, на работе.

— Соседка обещала…

— Аг-га. Так. Понятно. У тебя ведь болит спина. Да и глаз, наверное, по той же причине…

Пээтер кивнул. Но откуда старик всё знает? Не иначе, как Вильма выболтала. Неужели учитель действительно пришёл из-за этого? В такую непогоду! А ведь он живёт за городом.

Пээтера охватило чувство благодарности к этому человеку. Сердце забилось быстрее, щёки порозовели.

— А не присесть ли нам, Пээтер?

Вот тебе и раз!.. Даже забыл гостю стул предложить.

Они сели одновременно: один — по одну, второй — по другую сторону кукольного дома, на который Пээтер только что нанёс кисточкой первую полоску зелёной краски.

Учитель с математической обстоятельностью расспросил Пээтера о состоянии его здоровья, осмотрел бровь, попросил спустить с плеча рубашку. Посоветовал непременно показать глаз врачу. Как бы ещё какое-нибудь осложнение не получилось.

Затем последовал вопрос, которого Пээтер ждал всё время.

— А ты не узнал?.. — Аугуст Норман по своему обыкновению не закончил фразу.

— Нет.

— И не догадываешься?

— Нет.

— А за что, тоже не знаешь?

— Нет. Кто её разберёт, эту дурацкую организацию зелёных масок! — со злостью выпалил Пээтер.

Его горячность вызвала на морщинистом лице учителя лёгкую усмешку. Словно желая успокоить Пээтера, он поднял руку и произнёс:

— Не слишком ли поспешно ты делаешь выводы? Разве можно что-нибудь утверждать, если нет доказательств? А вот у зелёных масок совершенно другая точка зрения.

Кто-то постучался. Пээтер крикнул: «Войдите!» — дверь медленно отворилась, в комнату вошёл Волли Кангур.

Увидев учителя Нормана, Волли смутился, стянул с головы шапку и качнулся вперёд. Очевидно, это неловкое движение должно было обозначать поклон.

— Я… мне… ребята и девочки велели пожелать тебе здоровья.

Запас слов Волли иссяк. Как видно, он хотел сказать ещё что-то, но его стесняло присутствие учителя.