Анвер Бикчентаев - Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?

- Ровно в полночь, - тоже шёпотом повторил Ахмадей. - Сбор в этом сарае…

Я никак не могу понять, почему Ахмадей решил купить путёвку для матери Фатымы. Ведь они подрались, были в ссоре, даже не здоровались… Непонятные дела происходят в жизни!

В двенадцать часов, как было условлено, мы втроём, захватив инструменты, направились в угол двора, где когда-то стоял деревянный дом. Но не успели мы уточнить место раскопок, как услышали Манин голос:

- Вы пришли за кладом, да?

От удивления мы все разинули рты.

- Как она разнюхала? - спросил Ахмадей, подозрительно поглядывая на меня.

Я промолчал, в душе ругая себя на чём свет стоит. Вдобавок Маня была не одна. С нею вместе подошли Фатыма и её брат Искандер. Этого ещё не хватало!

- Я знаю, вы собрались искать клад, - вежливо заговорил Искандер. - Примите и нас в свою компанию. Я сам не буду копать. Мне надо беречь пальцы. Сами понимаете - скрипка…

- А я не боюсь испачкать руки, - вмешалась Фатыма.

- На это не рассчитывай! - отрезал Яша. - Женщины не ищут клады. Если не веришь, почитай книги.

Но Фатыма была не из тех, кто отступает.

- Теперь другое время, - заявила она. - У нас равноправие.

- А ты, Яшка, не задавайся! - неожиданно поддержал её Ахмадей. - Пусть поищет… жалко, что ли!

Я тоже поддакнул:

- Всем хватит!

Яша остался в меньшинстве, и ему пришлось сдаться.

Мы, мальчишки, за исключением Искандера, по очереди брались за лом и за лопату. Яму вырыли достаточно глубокую, но клада всё не было. Зато битого стекла и кирпича было сколько хочешь.

- А почему вы решили именно тут искать клад? - вдруг спросила Фатыма. - Может, его вовсе не было?

Я тоже усомнился. В самом деле, почему мы начали копать в этом углу двора, а не около гаража? Там ведь тоже когда-то стоял старый магазин…

В эту самую минуту Яша быстро нагнулся над ямой, запустил в неё руку и вытащил оттуда монету. Все были поражены.

Мне сразу показалось, что где-то я уже видел эту монету. Не её ли показывал мне Яша, когда пытался завладеть шлангом? Я шагнул вперёд.

- Дай-ка сюда, я взгляну! - потребовал я.

Яша даже переменился в лице. Кажется, он понял, что я хочу изобличить его в обмане, поэтому громко проговорил:

- Я дарю эту монету Мансуру! Первую монету из нашего сокровища!..

- Смотрите, Яшка нашёл монету! - захлопала в ладоши Маня. - Он подарил её Мансуру!

- Покажь монету! - блестя глазами, потребовал Ахмадей!

Я показал ему монету. Фатыма тоже повертела её в руках, даже на зуб попробовала.

- Польская монета, - решила она. - Видишь, написано «польска». И ещё на обороте - «1зл», значит, «злотый». А это…

Но Ахмадей решительно прервал её.

- Она совсем, может, и не золотая, - возразил он. - Кроме золота, тоже бывают дорогие металлы.

- Я не утверждаю, что она золотая! - вскипела Фатыма. - В Польше рубль называется «злотый»…

Ахмадей начал петушиться:

- Монета вовсе не рублёвая. Рубль - сам по себе, злотый - сам по себе.

Поняв, что вот-вот возникнет ссора, я попытался их помирить.

- О чём вы спорите? - сказал я. - Монета ещё не клад.

Во мне боролись два чувства: желание открыть обман Яши и радость оттого, что я стал обладателем редкой и единственной монеты.

- Ты не понимаешь, Мансур, - вмешался Искандер. - Находка монеты говорит о многом. Я слышал, что в подвалах старых домов часто зарывали целые состояния. Кто знает, может быть, тут потайное место всяких драгоценностей?

После его слов у всех загорелись глаза.

- Дайте мне лом! - потребовала Фатыма. - Я тоже хочу копать.

- Не отдам! - заупрямился Ахмадей.

- Отдай, говорят!

- Не отдам!

И тут, прежде чем мы успели вмешаться, Фатыма схватилась за лом. Каждый из них начал тянуть его к себе. А потом не то Ахмадей отпустил лом, не то лом выскользнул из его рук - этого никто не понял. Одним словом, случилось несчастье. Фатыма застонала и присела на землю. Через чулок проступила кровь. Наверно, она сильно поранила себе ногу. Раздумывать было некогда. Маня сбегала домой. Она принесла одеколон и марлю. Промыв рану, мы перевязали ногу. Я боялся, что Фатыма заплачет, но она сдержала себя.

- Болит? - спросил я её.

Она кивнула головой.

- Ахмадей ударил тебя не нарочно, - сказал я.

Она ничего не ответила.

- Ты, Фатыма, не думай, что я нарочно или там по злости, - подтвердил Ахмадей.

Но она опять промолчала.

- Если узнают дома, мне здорово попадёт, - сдавленным голосом произнёс Ахмадей.

Мне стало его жалко.

- Нельзя подводить товарища, - вмешался Яша. - Когда ищут клад, и не то ещё бывает!..

Я по очереди заглянул всем в глаза; все были расстроены и не знали, что посоветовать. Зная, что у Фатымы отзывчивое сердце, я снова обратился к ней.

- Ты не выдавай Ахмадея! - попросил я. - Какой интерес подводить товарища? Ну, скажешь маме, что ты сама… Или ребята, незнакомые, на улице… Чего тебе стоит?

Фатыма завертела головой:

- Я не могу обманывать.

К счастью, вмешался её брат.

- Сестру я знаю. Она никого не выдаст, ручаюсь головой. Только, чур, всем молчать! - сказал он.

- Один за всех, все за одного! - громко сказал Яша.

- Правильно! - обрадовался я.

Поиски сокровищ пришлось отложить до следующего раза: было очень поздно, а ведь надо было ещё незаметно пробраться домой. Кроме того, все расстроились из-за раны Фатымы.

Через два дня после этого происшествия я стоял на стуле около комода и рассматривал себя в зеркало. Тут как раз вернулась мама.

- Ты ли это? - ахнула она. - Вот удивил! Никогда не думала, что ты можешь смотреться в зеркало!

Я пожал плечами, а она всё не переставала восторгаться:

- Наконец-то вид у тебя настоящий!.. Оделся по-человечески!..

Никогда я не замечал за моей мамой такой восторженности. Ну и что из того, что я надел новые ботинки! И волосы причесал… Не понимаю, чему тут умиляться!

Стараясь быть вежливым, я сказал:

- Неужели мне нельзя одеться или перед зеркалом расчесать волосы? Сегодня седьмое августа. Скоро в школу, а я ни разу не примерял ботинки и новую рубашку…

Хотя, если говорить правду, школа тут была ни при чём. Я собирался навестить Фатыму и поэтому оделся по-праздничному.

У мамы, наверно, тоже заговорила совесть: поняла, что зря привязалась ко мне. Она поцеловала меня в нос и вытолкнула в коридор.

На дворе я ощутил какое-то изменение. Всё было на месте: и деревья, и палисадник, и турник, и гаражи, и в то же время всё выглядело по-новому. Подумав, я решил, что пришла пора прощания с летом. Под опавшими листьями воровато шуршал ветер. Он щекотал листья, опрокидывал, собирал их и разносил снова. Я взглянул на наши липы. Сбросив листья, они будто похудели. Скоро, скоро пойдут дожди, и стёкла окон будут напоминать косые линии в тетради для письма… Сердце сжалось: прошло лето!