Анне-Катрине Вестли - Аврора из корпуса «Ц» [повести]

— Оно написано Сократу?

— Нет, «дорогой мальчик» — это я.

— Понятно.

— Итак! «Мой дорогой мальчик! Как ты чувствуешь себя в такую жару? Нужно ли тебе так много читать? Ты бы больше отдыхал. Поездка в горы была бы очень полезна. Ко мне сюда, пока я не подлечусь, приезжать не стоит. Но я чувствую себя гораздо лучше, так что выздоровление идёт своим ходом. А теперь послушай! Ты можешь оказать мне маленькую услугу? Я тут лежала утром и читала газету, а в ней было напечатано объявление о большой распродаже — платьях, кофточках и других вещах, которые можно купить дешевле. Вот я и подумала, Эдвард, ты ведь свободен в первую половину дня. Не мог бы ты съездить на распродажу и купить мне платье к осени, красивую кофточку и ещё желательно косынку. Я, конечно, могла бы попросить об этом Мари, но она так занята, бедняжка, на работе и уходом за тобой, что мне не хочется её затруднять.

Я вкладываю в письмо чек на двести пятьдесят крон. На сто пятьдесят ты купишь одежду мне, а на остальные сто что-нибудь для Авроры и Сократика. Им ведь нужно так много. Хорошего вам всем троим путешествия! Тебе, мой мальчик, это было бы очень полезно, а то ты всё сидишь и занимаешься своими древними греками. Передавай привет Мари и детям!

Постскриптум.

Примерь платье на себя! Мы ведь с тобой примерно одной комплекции, хотя ты немного повыше».

Папа прочитал письмо вслух, а потом прочитал его про себя, чтобы проверить, правильно ли он его понял.

После этого он долго сидел, а лицо его приобрело странное выражение.

Наконец он сказал:

— Аврора, мы должны помочь бабушке. У меня нет времени, но выбирать не приходится. Так что мы ей поможем! И поедем сразу, как только проснётся Сократ.

Когда утренний сон Сократа закончился, он проснулся не в настроении. Сначала он немного сердился, потому что никак не мог вспомнить, кто он такой и откуда здесь появился, но потом, когда пришёл в себя, так оживился, что с ним просто сладу не было.

Папа и Аврора хорошо это почувствовали на себе, пока ехали на трамвае в город. И когда поездка подошла к концу, папа очень обрадовался. И Аврора тоже. Теперь, оказавшись в городе, Сократ видел так много нового, что сидел в своей коляске тихо и смирно.

— Мы пойдём сейчас в большой универмаг, — сказал папа. — Таким образом, в одном магазине мы купим все вещи сразу и ещё походим по нему и развлечёмся.

Папа скоро нашёл такой универмаг, но, когда они в него зашли, он сразу же растерялся. В большом здании толкался народ, толпа гудела, и к тому же звучала громкая музыка, так что ясно мыслить в таком месте было в любом случае невозможно.

А Сократу в универмаге понравилось, здесь везде было ярко, потолки, например, сияли, и повсюду стояли такие интересные вещи, которые он мог бы снести, если бы выбрался из коляски. Он пока ещё сидит в ней, но ничего, он чуточку подождёт.

А Аврора встала и упёрлась взглядом в другое. Прямо перед ней стояла белая лошадь с красным седлом. Да, конечно, лошадь была неживая, но она была большая, а тут ещё один мальчик подошёл и на неё сел, а его мама вложила в лошадь монетку в пятьдесят эре, и та стала подпрыгивать вверх и вниз. Но мальчик сидел в седле крепко, он словно скакал на настоящей лошади.

— Пойдём, Аврора! — сказал папа. — Нам нужно подняться на второй этаж. Там я, думаю, мы купим бабушке платье, а потом кофточку, а потом и тебе что-нибудь.

Но Аврора смотрела на лошадь.

А папа взглянул на лифт. В него зашла масса народу. Тогда он перевёл взгляд на лестницу. Для детской прогулочной коляски она не годилась.

Он ещё раз взглянул на Аврору и потом сказал:

— Аврора, может, ты постоишь здесь с Сократиком и подождёшь меня, а я пойду на второй этаж и поищу одежду для моей мамы. Я быстро.

— Хорошо, — согласилась Аврора.

Она так обрадовалась, что ей позволили остаться у лошади.

Папа ушёл, а Аврора держалась за коляску Сократа и смотрела на лошадь. Та уже не прыгала так размашисто вверх и вниз, а двигалась всё медленнее и медленнее и под конец совсем остановилась, а мальчик сидел на ней неподвижно.

— Я хочу ещё раз, — сказал он своей маме. — Ещё раз. Только один.

— Ну хорошо, хорошо, — сказала та. — Но ты должен обещать мне, что после этого пойдёшь со мной.

И она опустила в лошадь ещё пятьдесят эре. И лошадь опять запрыгала и затряслась. Аврора даже заулыбалась, до того это казалось смешно и здорово.

Но вот наконец и поездка № 2 закончилась.

— На ней можно сидеть просто так, даже если не платишь, — сказал мальчик матери.

— Да, — ответила она, — но нам пора идти. И наверняка этой маленькой девочке тоже хочется прокатиться.

Мать взяла своего мальчика за руку и увела. А Аврора осталась с лошадью.

Она всё ещё держала одной рукой коляску Сократа, а другой осторожно похлопывала лошадку.

Что он там говорил, этот мальчик? Что можно сидеть на лошади, даже если не платишь. Это и в самом деле так? У Авроры не было монетки в пятьдесят эре, папа истратил всю мелочь на трамвай, хотя у него ещё оставался один проездной билет. Он говорил, что у него припасена сотня крон, на которую он купит одежду для неё и Сократика. Наверное, он истратит из этой сотни ещё немного на обратный проезд и на какие-нибудь вещи. Но он ничего не собирался тратить на лошадь. Ну что ж, она просто постоит рядом с ней.

Прямо у неё перед глазами с лошади свисало и покачивалось стремя.

— Я помогу тебе взобраться на неё, девчушка! — сказал какой-то господин, и в следующий миг Аврора уже сидела на лошади.

Мужчина, наверное, увидел, как она стоит рядом с лошадью и похлопывает её рукой, и подумал, что она не может взобраться на неё сама.

— А сейчас мы опустим в неё монетку, — сказал он.

Аврора покачала головой:

— У меня нет монетки. Но и сидеть на ней тоже весело.

— Я должен идти, — сказал мужчина, — я ведь выскочил с работы на минуту, чтобы купить рубашку. Ты такая смешная на лошади. Ничего, если я опущу за тебя монетку?

Аврора кивнула. Мужчина подождал, пока лошадь не поскакала. Потом он махнул девочке рукой и ушёл.

А Аврора осталась на лошади. Она крепко в неё вцепилась. А лошадь пошла, нет, она запрыгала, поскакала, а Аврора, таким образом, выехала на первую свою верховую прогулку.

Скакать на лошади было неописуемо весело. Аврора почти забыла обо всём, даже о Сократе, но тут вдруг вспомнила, что хорошо бы по крайней мере махнуть ему рукой, хотя рука была ой как нужна, чтобы держаться. И тут она увидела, как Сократ вылез из коляски и пошёл прочь.

Сократа лошадь не интересовала, он был занят другим — оглядеться и понять, где он оказался. И пальчики на его руках сжимались и разжимались от радости и желания потрогать всё, что его окружает. И тут он шлёпнулся, потому что ни за что, даже за черничный листик, не держался.