Анне-Катрине Вестли - Аврора из корпуса «Ц» [повести]

Все ужасно удивились, Аврора почти рассмеялась. Но мама мальчика сказала:

— Ну, конечно, пускай он взглянет на свинью.

Они пошли в свинарник, который стоял рядом с домом. Сократ совсем замер, когда они зашли вместе с ним внутрь.

— Хрю, хрю, — попробовал передразнить свинью папа.

Когда они вышли во двор хутора, папа хотел показать Авроре ещё кое-что, но Аврора возразила:

— Я никуда отсюда не пойду. Я хочу здесь остаться. Папа, ты разрешишь мне остаться здесь?

Сократ же ни о чём папу не спрашивал. Он вылез из коляски, в которую папа его посадил, и начал слоняться по двору — детей, с которыми он мог бы поиграть здесь, хватало.

— Вы и в самом деле хотите остаться здесь? — спросил папа.

— Ну конечно же, пусть остаются, — сказала хозяйка. — Для нас это тоже развлечение.

Малыши были почти такими же, как Сократ, и им вместе было весело. Аврора осмотрела место для игры, которое они соорудили из мелких камешков, с самыми настоящими каменными хлевами. Наконец ребята решились показать Авроре настоящий хлев, но Сократ туда пойти побоялся, потому что коровы промычали что-то, чего он не понял.

Маленькие дети очень заинтересовались Пуфиком. Он показался им интереснее, чем настоящие коровы и свиньи, хотя его шерсть из ниток была ненастоящая.

Папа отсутствовал долго, а когда он пришёл и забрал их с собой, Аврора спросила, могут ли они приходить сюда, на хуторок, каждый день. Ей стал нравиться отпуск. Она уже познакомилась с детворой. И ей понравилось заглядывать на кухню пансионата вместе с папой, мамой и Сократом.

Когда они поднялись к себе, то увидели, что их комната приобрела необычный вид. Мама сняла с кроватей все матрацы. Теперь они стояли у стен и выглядели очень мрачно. Сократ испугался их и закрыл лицо руками. А мама сказала:

— Я просушила их. Теперь в любом случае нам будет тепло, и мы не будем дрожать от холода ночью. А что это у тебя, Эдвард, под мышкой?

— Чего только не случается в жизни, — сказал папа. — Я опять был несправедлив к тебе. Я ведь думал, что это ты вынула мою книгу из чемодана, чтобы я не тратил на неё понапрасну время. Ты знаешь, где я её нашёл?

— В кармане пальто, — сказала мама и тут же призналась себе, как это глупо: толстая книга ни за что не влезла бы в карман папиного пальто.

— Ну конечно нет, — сказал папа. — Подойди к окну и увидишь.

Мама обвела взглядом долину, в то время как папа сказал:

— Нет, взгляни вверх! Ты видишь маленького мальчика, который там сидит на крыльце?

Солнце заливало долину и освещало мальчика.

— Вот там я и нашёл книгу, — сказал папа. — И туда она, в конце концов, вернётся.

И тут он рассказал обо всём, а Аврора сидела у него на коленке, и в промежутках папиной речи добавляла детали, чтобы мама по-настоящему поняла, о чём он рассказывал. А Сократ тем временем иногда говорил «хрю-хрю», в точности как свинья, которую он увидел.

В конце папа сказал:

— Ну вот, а сейчас я попробую быть хорошим мальчиком. Или выступлю в роли волшебника. Нет, лучше сыграем в игру «горячо — холодно». А ты, мама, попробуешь кое-что отыскать.

— И что же я должна искать? — спросила мама. — А, моё вязанье! Так это ты взял его?

— Да, это был мой маленький акт мести, — сказал папа. — Кстати, я прошу у тебя прощения.

— Должна сказать, что я его особенно не искала, — сказала мама. — Я сушила матрацы.

Сначала она посмотрела под всеми кроватями.

— Холодно, — сказал папа.

— Папа, скажи мне, где ты его спрятал? — спросила Аврора. — Мне так будет интереснее.

Папа прошептал ей на ухо.

— Холодно! — крикнула Аврора, когда мама подошла к двери.

А когда мама наконец подошла к комоду, оба, и папа и Аврора, крикнули:

— Горячо!

Сначала мама посмотрела во всех ящиках комода, и они опять прокричали «горячо», хотя не так громко, как прежде, а когда она посмотрела за комодом, они в один голос крикнули:

— Загорелось!

— Ну вот, наконец-то! — сказала мама. — А ты у меня, оказывается, хитрец. Но я ещё тебе отомщу!

Она кинула в папу клубком шерстяных ниток, и в тот же момент дверь в комнату приоткрылась и внутрь просунулась голова дамы, лицо которой забрызгали супом.

— Я отчётливо слышала, как у вас кто-то прокричал: «Загорелось!» — сказала она. — Если у вас и в самом деле что-то горит, скажите прямо! Со мной много ценных вещей. Их что же, нужно уже выносить?

— Нет, нет! — успокоила её мама. — Извините, мы не знали, что вы были в это время в соседней комнате. Мы просто играли в «горячо — холодно».

— Понятно, — сказала дама. Она посмотрела на снятые с кроватей матрацы и добавила: — Я привыкла чуть отдыхать до обеда.

— Я сейчас пойду вниз и заберу с собой Сократика, — сказала мама. — Так что вас никто не потревожит.

— Ну, я не его имела в виду, — сказала дама, кивнула и ушла.

Но и в гостиной справиться с Сократом было непросто. Уж очень много в ней стояло хрупких вещей.

Когда Аврора сошла вниз, мамы с Сократом уже в гостиной не было. Они сидели на кухне, где младенцу устроили перекус из рыбных фрикаделек и тёртой морковки. А когда Сократ поел, ему ещё позволили порыться в кухонных выдвижных ящиках.

— Не уложить ли нам Сократика в кровать до обеда? — предположила мама. Они поднялись с ним наверх. Сократ и в самом деле очень устал: он ездил в коляске по деревне, играл со сверстниками и ещё трудился на кухне. Он беспрекословно дал себя выкупать и переодеть, но, когда они положили его в постель, он внезапно выгнулся, встал на коленки и сказал:

— Не постель Сокката, не постель Сокката!

— Что ж мы не догадались взять с собой хотя бы его подушку? — сказала мама. — У него же нет ничего из его личных домашних вещей.

И тут Аврора вспомнила о Малруле. Сократ всегда тянул к ней ручки, ему нравилась кукла, но Аврора всегда ему говорила: «Нет, Сократ, Малруля моя». Но теперь, когда у неё уже был Пуфик, Малруле, наверное, было бы лучше вместе с тем, кто мог бы уделять ей побольше внимания. Аврора порылась в своём чемодане и нашла её. И, как только Сократ увидел Малрулю, он перестал плакать.

— Пожалуйста, Сократик!

Ах, как же он был рад! Он прижал Малрулю к себе, потянул её за юбку, потрепал по щеке, прижал лбом к своему лбу и уставился в её прекрасные глаза. И кроме неё, ничего не желал видеть.

И конечно, думать забыл о сне. И о том, что эта постель была не его. Он сидел до тех пор, пока не свалился от усталости и не заснул. И Малруля упала и заснула от радости. Теперь ей снова было с кем поговорить.

— Ты поступила хорошо, Аврора, — сказала мама. — Большое тебе спасибо.

— А я могу взять с собой Пуфика на обед?