Анне-Катрине Вестли - Аврора из корпуса «Ц» [повести]

— Почему бы нет? — сказал папа. — По-моему, никто из гостей его не боится.

Когда они сошли вниз, Аврора удивилась, насколько обрадовались им гости.

— Мы боялись, что вы не сойдёте вниз на обед, — сказала дама, та, лицо которой залили супом.

— Вы знаете, нам удалось уложить Сократика спать, — сказала мама.

— А я видела, как вы с папой сегодня гуляли, — сказала дама, которая всё время говорила о своём маленьком мальчике. — Сегодня на обед жаркое.

Аврору это обрадовало, жаркое почти никогда не готовили дома. Оно оказалось ужасно вкусное. И было вкусное до тех пор, пока дамы не заговорили с папой.

— А чем вы занимаетесь, господин Теге? — спросила дама, лицо которой облили супом.

— Историей. Древностью.

— Это, должно быть, интересно. А где вы работаете?

Папа как раз разжёвывал большую картошку.

— Тириллтопен, Брусничная улица, корпус «Ц», — наконец сказал он.

— Мой муж работает дома, — объяснила мама.

— Ну, конечно, я бы тоже дома работал, если бы у меня была такая красивая жена, с которой можно и в свет выходить, и себя показать, — сказал мужчина с седыми усами. Он, наверное, очень хотел польстить маме, но мама только рассмеялась и сказала:

— Бедный Эдвард, где ж нам выходить в свет, если он меня почти не видит, я всё время на работе.

— Папа ужасно работящий, — сказала Аврора, — и мама тоже.

— Понимаю, — сказала дама. — И у вас есть, естественно, домработница. Как вам удалось только заполучить такую, что и дом содержит, и детям нравится.

— Да, мне повезло, — сказала мама. — Иногда я даже немного ревную из-за того, что дети больше радуются домработнику, чем мне.

— Ничего подобного, — возразила Аврора. — Мы одинаково рады вам обоим, а Сократ тому, кто его в этот момент кормит.

— Домработник — это ваш муж? — удивилась дама.

— Да, — сказала Аврора, — это папа.

— Неужели? Вы шутите? — сказала дама.

— Не уверена, — сказала та, что всё время говорила о своём маленьком мальчике. — Мой муж часто отпрашивался с работы домой, чтобы больше побыть дома, он всё боялся, что сын от него отвыкнет.

Как раз в этот момент они услышали вой. Откуда он доносился, определить было трудно. Вой всё приближался, и вот наконец дверь распахнулась и на пороге появилась личность в белом спальном мешке с рукавами. Лицо у неё было заплаканное, а в руках она держала головой вниз Малрулю, и вид у неё был такой, словно она плакала.

— Мапа, — сказал Сократ, этим именем он обозначал обоих родителей.

— Я сейчас возьму его, Мари, — сказал папа. — Сегодня моя очередь, завтра будет твоя.

— У нас будет замечательный отдых, — сказала мама и покачала головой.

Когда Аврора с мамой поднялись к себе после обеда, папа лежал и читал свою большую толстую книгу. На его руке лежал Сократ, а на голове у папы лежала Малруля, там ей, по мнению Сократа, было самое место.

— Ты не против, если я с Авророй прогуляюсь сегодня вечером? — спросила мама.

— Погуляйте! — сказал папа. — Только не заблудитесь!

— Не заблудимся.

Снаружи горела яркая лампа, но она освещала только частичку ночи, за которой стояла тьма…

— Нам остаётся только покрутиться здесь, перед домом, — сказала Аврора. — На дороге мы ничего не увидим.

— Всё равно пойдём! Это так интересно!

Переход из света в темноту был таким странным.

— Я ни разу ещё не видела темноту, — сказала Аврора.

Темнота была странной и мягкой, и всё-таки она была такой, что, казалось, её можно было потрогать руками.

— Мы пройдём чуть дальше, и ты увидишь, как твои глаза привыкнут.

— Ага, — сказала Аврора.

Она бы сказала больше, но ей как-то не хотелось отпускать от себя свой голос, ведь одно дело — выйти из дома и гулять снаружи, и другое — голос. Он жил у неё внутри.

Впрочем, мама сказала правду. Понемножечку она стала видеть лучше, и не то чтобы она видела всё, но она знала теперь, где проходит дорога, и дорога была светлее, чем всё другое. Мамин голос тоже гулял вместе с ней самой, но он звучал теперь намного осторожнее, подумала Аврора. Голос звучал красиво и был настоящим маминым, и Авроре не хотелось, чтобы он звучал громко.

— В некоторых домах горит свет, — сказала Аврора.

— Да.

— Огни ещё далеко. Вон там, наверху, находится тот домик, о котором мы с папой рассказывали.

— А ну постой! — сказала мама.

Они остановились и помолчали.

— Там кто-то идёт по дороге, — сказала Аврора.

— М-да.

Ничего больше мама не сказала, но, хотя они шли быстро, Авроре показалось, что мама пошла ещё быстрее.

— Какая прелесть эта ночная прогулка, — сказала она.

— Ага, — прошептала Аврора.

Хотя они шли быстро, наступали они ногами на землю осторожнее, так что никто не мог бы сказать, где они находятся. Они хорошо слышали шаги того, другого, кто тоже шёл. Они звучали отчётливо, но, к счастью, не слишком быстро.

И вот они совершенно ясно увидели огоньки маленького домика. Его оконца светились и словно бы подмигивали им, а вокруг окошек скапливалось что-то чёрное, что-то квадратное. Это был сам домик.

— Ну что, зайдём? — спросила Аврора.

— Было бы неплохо, — сказала мама. Её голос прозвучал звонко, ей понравилось, что зайти в домик предложила Аврора. — А это удобно?

— Конечно, — сказала Аврора. — Они сказали, чтобы я заходила.

Мама прибавила шагу, так что Аврора едва за ней поспевала. Они подошли к калитке. Хорошо, что Аврора уже проходила через неё раньше, она знала, где находится крючок и открыла калитку для мамы.

Она даже не забыла запереть за собой калитку и, пока этим занималась, услышала того, другого, кто тоже был на улице и шёл где-то рядом.

— Идём, Аврора, — позвала мама.

Они пошли по узенькой дорожке через двор к дому и постучали в серую дверь.

— Да, — отозвался кто-то изнутри.

Мама с Авророй приоткрыли дверь и осторожно заглянули внутрь. В комнате на широкой кровати сидели четыре малыша. Все они только что легли спать и, до смерти перепуганные, уставились на дверь.

— А, это ты, Аврора, — сказала мать семейства. — Входи! Мы удивились, услышав, что нам так поздно стучат в дверь.

— Простите нас, пожалуйста, за назойливость, — извинилась мама, — но мы гуляли, а ваши окна светились так приветливо.

— И ещё снаружи темно, — сказала Аврора, — и мы услышали, как кто-то идёт.

— Вы могли бы и сесть, — сказала мать семейства малышам.

Аврора взглянула на широкую кровать, где они лежали. Если бы Сократ лежал вместе с ними, он бы не плакал и не испортил папе обед. Аврора вдруг взглянула на маму. Они услышали снаружи шаги, и Аврора до того напугалась, что спрятала голову на коленях у мамы, и та сказала: