Михаил Самарский - Двенадцать прикосновений к горизонту

– Ну ладно-ладно, согласна. Ребята, а давайте рекламную паузу? – предложила Тамара и, встав из-за стола, продекламировала:

– Я вас любил: любовь ещё, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, То робостью, то ревностью томим; Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам бог любимой быть другим.

– Красиво? – заключила женщина.

– Красиво, – усмехнулась Наталья и добавила: – Любовь рекламируешь? Вот дожили. Кстати, как это ни странно, Пушкин гонялся за каждой юбкой, подталкиваемый комплексом неполноценности: малый рост, некрасивое лицо, – и стихи о любви писал на потеху дамам и ради славы, но был личностью увлекающейся и, возможно, порой и сам верил, и не раз, что влюблён.

– Вы знаете, друзья, – Ленка совсем подобрела, – чтобы проверить, есть любовь или нет, спросите у ребёнка…

Все вдруг посмотрели на меня. Я покраснел так, что даже мои джинсы показались мне малиновыми.

– …Да я не Мишку нашего имею в виду, – громко рассмеялась Ленка, – я имею в виду любого ребёнка лет шести-семи. Скажите ему, что любви нет. И он вам не поверит…

Я сидел молча и, раскрыв рот, слушал. На этом запись оборвалась. То ли память закончилась, то ли батарейка сдохла.

Помню, что в этот момент пришла эсэмэска.

Маша:Как дела, Миш?

Я:Всё хорошо. Но снова задержались в дороге. Ночую в деревне.

Маша:В какой деревне? У кого?

Я:Парни, с которыми я ехал, остановились у знакомых переночевать.

Маша:Так ты хоть завтра доберёшься до Ростова? Завтра уже 30 декабря.

Я:Маш, знаю. Постараюсь завтра быть в Ростове.

Маша:Если честно, я жалею, что ты поехал.

Я:Я могу вернуться в Москву.

Маша:Дурак, что ли? Я не в том смысле. Просто переживаю за тебя.

Я:Маша, а ты не переживай. Я не ребёнок пятилетний.

Маша:Не ребёнок. Но ещё и не взрослый.

Я:Машка!

Маша::) Ладно, молчу.

Я::)

Надежда, видимо, заметив, что я уже сидя сплю, предложила мне пройти в спальню. Она ловко постелила мне постель. Я нырнул под пуховое одеяло и почти мгновенно уснул. Проснулся среди ночи. Кто-то на соседней кровати разговаривал. Я прислушался. Затем, присмотревшись, заметил, что Наталья лежит на кровати, а рядом с ней на стуле сидит Виталий.

– …Ты же красивая, умная женщина. Я думаю, ты ещё найдёшь своё счастье. Одного не могу понять: как тебя угораздило в эту работу?

– Не знаю, – тяжело вздохнула Наталья, – я когда приехала из Москвы, вернее, сбежала от своего придурка, то не думала об этом. Пока жила в Москве, мама умерла. Отец остался с сестрёнкой. Я им помогала. А потом, уже после моего переезда сюда… сестрёнка погибла. Десять лет было девчонке…

– Как? А что с ней случилось?

– Ой, даже страшно вспоминать. Связалась с какими-то отморозками, они возле трассы тусуются. Школу стала прогуливать, чего мы с ней только не делали. Я даже решила перевести её на домашнее обучение. Но не успела…

– Что же произошло? – спросил Виталий.

– Нашли с пакетом на голове. А в пакете клей «Момент».

– Клей нюхала?

– Ну да, – снова вздохнула Наталья. – Видимо, не успела снять. Похоронили, а через месяц и отец умер. Вот и всё. Была семья. Мама, папа, две дочери. Даже зять был. А теперь вот я одна осталась. И какая теперь мне разница, кем я работаю, как живу. Пошли они все куда подальше.

– Ну ладно тебе, Натали, – Виталий наклонился к Наталье и погладил её руку. – Не отчаивайся. Всё равно нужно жить. Всё наладится. Ладно, спокойной ночи, пойду и я вздремну, завтра ехать, уже поздно. Спи…

Во всей этой истории меня поразило одно: почему, «зарабатывая» деньги с таким риском, пацаны не взяли денег с водителя «Жигулей», которому они помогли на дороге, Юркиному отцу? Странно, крадут, рискуя свободой и жизнью, а когда им просто предложили денег, они не взяли. Что за воры?! Разве так бывает?

Проснувшись утром, я взглянул на часы своего телефона и обалдел: время неумолимо приближалось к обеду, а Андрей с Виталием ещё спали. Такое впечатление, что никто никуда и не собирался ехать. «А ведь я ещё даже до Воронежа не доехал», – подумал я и стал собираться в дорогу.

– Ты куда, Мишаня? – спросила охрипшим голосом вдруг откуда-то появившаяся Ленка.

– Нужно ехать, – отвечаю. – Мне ещё до Ростова добираться.

– Поднимай пацанов, – предложила девушка. – Куда ты сам-то? Здесь до трассы километров пять-шесть топать. А попутки сейчас вряд ли будут. Пока дойдёшь, снова стемнеет.

Мы с Леной вошли в комнату, где спали мои «конвоиры», и вдруг Ленка громко закричала:

– Рота, подъём!

Андрей от неожиданности чертыхнулся.

– Ну ты чего разоралась, Ленка? – недовольно пробормотал парень.

– Про Мишку забыли? – спросила она. – Он уже, бедняга, пешком собрался идти на дорогу. Давайте собирайтесь. Есть будете?

– Погоди, я ещё сам не знаю. Виталь, ты жрать-то будешь? – спросил Андрей у приятеля и застонал: – И чего я вчера не умер. Намешал и водки, и пива…

– Ой, – простонал Виталий, – какая тут к чёрту жратва. Я ещё не проснулся. Дай ещё полчасика покемарить.

– Хм, – усмехнулся Андрей. – Ты что, здесь Новый год собрался встречать? Нужно ехать.

– Да знаю, – говорит Виталий. – Погоди ты, дай хоть проснуться.

Ленка принесла пацанам большую кружку белой жидкости. Я сначала подумал, что это молоко. Но девушка пояснила:

– На, Андрюха, выпей. Да побольше пей. Отпустит. Это тан. Хороший напиток, кавказский. Я по утрам всегда им лечусь, если перебираю. Проверено.

Андрей, кряхтя и что-то бормоча, выпил полкружки и протянул Виталию:

– На, пей.

– Да ну его, – махнул рукой тот. – Я-то не болею. Мне бы кофейку. Лен, можно кофе?

– Сейчас сделаю, вы пока умывайтесь. Может, яичницу пожарить? Миш, – обратилась она ко мне, – будешь яичницу? С лучком.

– Спасибо, – кивнул я. – Можно немножко.

– Почему немножко? – рассмеялась Лена и подмигнула мне: – Не скромничай. Никому не верь, что скромность украшает человека. Это человек украшает скромность… когда ему это нужно. Понял?

Я так и не сообразил до сих пор, что она этим хотела сказать, но в тот раз промолчал. Лена накрыла на стол. Посередине стояла большая сковородка. Я не рискнул подсчитать, сколько она туда вбухала яиц. Но красиво получилось. Девушка украсила весь этот громадный ярко-жёлтый пирог мелко порезанной зеленью, а в самую середину вставила кустик то ли петрушки, то ли какого-то другого растения. Иными словами, красотища. Получилась прямо картина: солнце смотрит сквозь зелёную листву деревьев. На печке весело засвистел чайник.