Владимир Добряков - Что берешь в дорогу

— Ну и бестолочь! — качнул головой старший брат. — Гвардейский знак не можешь отличить. Книжки хотя бы про войну читал. А ну, освободи комнату! Не мешай мужчинам разговаривать! — Сергей вытолкал Юрку за дверь. — И гляди мне, насчет пива не трепать!

Сергей набросил крючок и, будто сильно устав, безнадежно махнул рукой.

— Бесполезно. Все растреплет. Ужасно вредный экземпляр. В кого только? Сплошные пороки. Хам, драчун, ябеда. На днях зашел в туалет — дымом пахнет. Взял его за шкирку, тряхнул хорошенько — признался. И всего-то в пятый ходит. Целый час втолковывал балбесу, что грамм никотина лошадь убивает, что люди как мухи от рака легкого мрут.

— А сам-то не куришь? — спросил Вадим.

— Бог миловал. Да и к чему? Сейчас и на Западе мода пошла бросать. А этот изувер ничего не хочет понимать. Вчера снова сигареты в кармане у него нашел. Ремнем, что ли, отлупить?

— Не поможет.

— И я так думаю. Да, будет папочке с мамочкой на старости лет утеха! Бандитом растет. Не хуже нашего Боцмана… Я не писал тебе о нем? Хотя нет, его же совсем недавно судили, в конце августа. Четыре года строгого режима. У него по нарастающей шло. Мопед увел, потом — мотоцикл, а летом машину пытался угнать. Нет теперь нашей грозы улицы, освободились. Так что ходи ко мне спокойно.

Вот таким образом Вадиму и спрашивать ничего не пришлось. Разговор сам подошел к тому главному, ради чего Вадим оказался у Сергея. А тот хитровато засмеялся:

— Собственно, сейчас и делить уже нечего, вернее некого. Улетела птичка. Боцман на тебя и внимания бы сейчас не обратил. Дело прошлое.

Вадим на это лишь грустно промолчал. Сергей понял, что приятель ждет от него подробностей.

— Где-то на улице Космонавтов, слышал, живет. А где точно, виноват, не знаю. За универмагом или ближе; теперь километра на три растянулась улица. Весной, опять же точно не помню, в марте или апреле, видел снимок ее в молодежной газете. Стоит в белом халате, улыбается. На практике где-то была. В кафе или столовой. Как лучшего кулинара сфотографировали. Правильно, торт в руках держала, значит, кулинар. Все собирался послать тебе снимок, а потом газета куда-то девалась. Жалко, она красивая там на снимке.

В гостях у школьного товарища Вадим просидел еще довольно долго. Обо всем, кажется, поговорили. Сергей посмеялся, узнав, как Вадим целый час в беседке сидел, поджидая его с занятий.

— Творческий день себе устроил, — вполголоса, будто несносный Юрка мог подслушать за дверью, сообщил Сергей. — Сегодня сплошная мура на лекциях, а дома у меня — работа. Повесть пишу, гвоздевая тема — современная молодежь. Первую часть уже закончил, вторую начал набрасывать. Мог бы тебе почитать, но… — Сергей перешел на шепот, — нету сейчас дома рукописи. Представляешь, Вадя, набрался я храбрости и попросил одного уважаемого писателя познакомиться с ней. Считаю, это полезно: может, что поправит, посоветует, внесет коррективы. Опытный, писатель, с десяток книг выпустил. Фамилию пока называть не буду. Вот так, старина, времени не теряю. Пора всерьез заявлять о себе. В люди выходить.

В разговоре вновь вспомнили Люду Белову. Но чего-нибудь существенного Вадиму узнать не удалось. Сергей сам ничего не знал. Даже не мог вспомнить, когда именно Белова переехала на новую квартиру.

«Тоже мне, сосед! Не видит, что под носом делается!» — немножко обиделся на приятеля Вадим. И за снимок в газете обиделся — что вовремя не собрался прислать ему. Но вслух об этом. Вадим ничего Сергею не сказал.

За разговорами «усидели» и вторую бутылку чешского пива. Наливая в стаканы, Сергей повторял:

— Вадя, за наши успехи! За мою повесть! За прекрасных женщин!

Вадим, понимая, что пора уходить, никак не мог решиться сказать об этом словоохотливому хозяину. Лишь после того как на столе зазвонил телефон и Сергей, немного рисуясь перед гостем, принялся какому-то Эдику длинно и наставительно растолковывать, в чем состоит преимущество очерка, написанного от первого лица, Вадим твердо сказал себе: «Ухожу!» И, едва Сергей положил трубку, он встал из-за стола.

— Пора. Столько времени у тебя отнял!

— Ерунда! Не каждый день солдаты возвращаются из армии. Заходи, звони… Где листок с телефоном Сабины? Дай сюда, свой номер тоже запишу… Итак, старина, как я усек, ты не прочь бы иметь адрес Беловой… Тут Ленка Зайцева, думаю, могла бы помочь, но… — Сергей понимающе подмигнул Вадиму, — к Зайцевой после моего пикантного сообщения о ее пылких чувствах, тебе, конечно, обращаться не с руки. Ведь так? Так. А вот я, пожалуй, могу звякнуть ей — то-се и, между прочим, про адресок попытать. Она-то знает. Все она, ученая мышка, знает. Договорились? А ты денька через три звякни мне. У тебя-то самого телефона дома нет?

— Нет, — надевая куртку, сказал Вадим.

— Тогда мне звони. Не стесняйся. Сделаю. Для милого дружка — и сережку из ушка. Звони в любое время дня и ночи.

Люда выскочила из троллейбуса и, перейдя улицу, поспешила к зеленому, давней постройки зданию, первый этаж которого занимал производственный цех столовой № 17, а на втором располагались залы для посетителей, большой и малый, или, как еще называли его, диетический.

Шагала Люда легким, пружинистым шагом, совсем, по-девчоночьи размахивая кожаной полосатой сумкой. В сумке — ключи от квартиры, кошелек с мелочью, косметичка с пудрой и мазилками, зеркало, щетка-ежик. Настроение у нее было приподнятое, каблуки сапожек так и щелкали по розовым плитам тротуара.

Как решила, так и сделает — расскажет Ольге о визите Виталия. Визит! А как иначе назовешь? С цветами явился, по всей форме. Комплиментов маме наговорил. «А я-то, глупая, сомневалась — понравится ли ей! Можно сказать, наповал сразил».

С радостью, светившейся в лице, Люда и открыла дверь на тугой пружине, за которой помещался кондитерский цех с тремя разделочными столами, духовыми шкафами и газовой печью.

Пришла Люда минут за пятнадцать до начала смены, думала, что первой явилась, однако Ольга была уже здесь. В небрежно наброшенном халате, с засученными по локоть рукавами, угрюмая, нахохлившаяся, она сидела на подоконнике и курила. На Людино «здравствуй» молча кивнула, повела рассеянным взглядом.

«Опять с муженьком поцапалась?» — подумала Люда, но спрашивать поостереглась. Только и самой откровенничать расхотелось.

Она успела переодеться, шпильками, аккуратно подколола волосы.

— Оля, — не выдержала наконец, — ты чего такая? С Сергеем поругалась?

— С ним в порядке. — Ольга приоткрыла форточку и выкинула окурок. — Целый вечер Пушкина вслух читал. «Как ныне сбирается вещий Олег…» Так и заснул с книжкой:

— Что же тогда? — тревожно улыбнулась Люда.

— Маргарита сейчас обрадовала: недовес в «картошке» обнаружен. Ну и качество, значит, соответственно…