Владимир Добряков - Что берешь в дорогу

— В нашей партии? — испугалась Люда.

— В нашей. И у других, — с завидным, хладнокровием подтвердила Ольга.

— Но ведь продукты она же сама как завпроизводством получала по накладной. Ведь так?

— Конечно, у кладовщика.

— И нам сама же по раскладке выдала. Мы же правильно получили?

— Тут-то, дорогуша моя, все в ажуре.

— Но в чем тогда дело?

— В чем?.. — повторила Ольга и неожиданно рассыпала сухой смешок. — А ни в чем. Поди теперь докажи чего! Скажут, что негр, и не отмоешься.

Люда упрямо мотнула головой.

— Как же так можно?

— У нас можно.

— Надо объяснить Маргарите Васильевне.

— Кому? — Ольга покривила тонкие губы. — Все Маргариточке известно. Получше нас знает. А попробуй заикнись — она быстро на место поставит. Откуда, скажет, я могу знать, сколько вы их наделали? Может, десятка три лишних. А потом припрятали. Маргариту — нет, не укусишь. Она ласковая, с улыбочкой, а сама любого проглотит.

— А кто обнаружил недовес? — убитым голосом спросила Люда.

— Комиссия там какая-то. Проверяющие. Мало ли ходят.

— И что теперь будет? — Люда совсем переполошилась. Руки повисли вдоль тела.

— Ой, детский сад! — со смехом застонала Ольга. — На тебе лица нет… Очнись. Ничего не будет. Песочные торты будем печь. Такое распоряжение. Полтора десятка. Посмотри — кладовщик на месте? Маргарита продукты должна получить.

— А все-таки… что с этой комиссией? — не могла успокоиться Люда.

— С комиссией? Обыкновенно: пришли, обнаружили, в акте записали, а может, и не записали, с Маргаритой поговорили, а потом ушли. Как всегда… Так поняла: пятнадцать тортов. Место надо готовить…

Через час-полтора в работе, в хлопотах (не загустело ли тесто, не прозевать бы противни с высокими бортами — вот-вот Шура Конкина начнет снимать заварные пирожные), в этих хлопотах тревога Люды о пирожных, почему-то оказавшихся с недовесом, поулеглась.

Если же Люда и встречалась случайным взглядом с Ольгой, тоже хлопотавшей у разделочного стола, то беспокойство в душе поселялось всего на минуту-другую, не больше. Стоит ли в самом деле волноваться? Может, ничего такого страшного и не произошло? Да вроде так и есть. В цехе все как обычно. Клава. Селезнева, полная, румяная (никак не подумаешь, что больна, что каждый год в Трускавец ездит), сидит себе королевой на высоком стуле, яичные белки в миске сбивает. Аня Денисова в зеркальце смотрится, что-то под нос напевает. Аньке все до лампочки — был бы ее годовалый Васятка здоров. И на дряблом лице бабки Ковалихи — никакого волнения. А уж она-то каждый день в своей брезентовой сумке что-нибудь домой уносит. Ковалихе на пенсию давно пора — не хочет.

Вскоре в цехе появилась Маргарита Васильевна. Голубоглазая, в тонких золотых очках, в отглаженном халате, с приветливой улыбкой на малиновых губах, она излучала спокойствие и благожелательность.

Заведующая чуть постояла возле Шуры Конкиной, что-то в блокнотике отметила, на секунду приобняла Шуру за плечи. Ане Денисовой шутливо погрозила пальцем, чтобы оставила наконец зеркальце и принималась за работу. Люде она улыбнулась и сказала:

— Сегодня прическа у тебя — прелесть! Сама укладывала?

— Я всегда сама делаю, — зарумянившись, ответила Люда.

— На выпечку не пора ставить?

— Да-да, мы сейчас, — заторопилась Люда.

А Ковалихе завпроизводством строго заметила:

— Поглядите, сколько муки на полу рассыпали! Аккуратней надо. Подметите!

Потом Маргарита Васильевна подошла к Ольге и, что-то сказав ей, направилась к двери. Через минуту и Ольга, поставив противень с тортами в духовку, скрылась в коридоре. Не меньше четверти часа не было ее на месте, так что со всеми оставшимися тортами Люде пришлось управляться самой.

Покрутилась! Пот со лба некогда было вытереть. Потому и не сдержалась, увидев появившуюся в дверях Ольгу:

— Ты бы уж к обеденному перерыву как раз и приводила!

Ольга с удивлением оглядела молодую напарницу, однако на резкие слова ее будто не обратила внимания. Сказала со сдержанным смехом:

— Людочка, ты как мой Сережка-обормот: «Хозяйка ты в доме или не хозяйка? Это что же такое: мне пить да мне же и о бутылке заботиться?»

Люда в растерянности заморгала:

— Что-то я не поняла…

— С актом комиссии сейчас знакомилась.

— С актом? — У Люды мурашки побежали по спине.

— Написали все-таки. Будь они неладны! Чтоб руки-ноги поломать им на скользком месте!

— И что в акте?

— Недовес в среднем на десять-пятнадцать граммов отметили. Вкус, видишь ли, не понравился им! Так даже выразились: «Что мочалка подслащенная»!

— Ну, это уж глупости! — возмутилась Люда.

— Так и я ж говорю — нормальный вкус.

— А Маргарита Васильевна что говорит?

— Бумага есть — надо реагировать.

Как реагировать?

— Наказывать.

— Кого?

— Дядю из Тамбова! Ясно кого — нас.

— Ну нет, — побледнев, сказала Люда. — Не согласна. Совершенно… Я пойду к Маргарите Васильевне. Я на собрании выступлю. Действительно, это же…

— Тише ты, — оглянувшись, шепнула Ольга. — Остынь. Никого Маргарита наказывать не собирается.

— Но ты же сказала.

— Что я сказала? Недослушала ты. Маргарита там что-нибудь напишет, в общем, ответит, как и куда нужно. И дело с концами. По-хорошему надо с Маргаритой. Без шуму… Ой, господи, Людка, учить, учить тебя! Работаешь без году неделя, а уж — на собрании выступлю! Ты и в школе такая была?

— В школе нас этому не учили. — Поджав губы, Люда опустила глаза.

— Замоталась без меня? — участливо проговорила Ольга. — Не сердись. Все мы сейчас испечем, вытащим, по коробкам в лучшем виде разложим. Вполне к обеду управимся.

И управились.

Обедать Люда обычно ходила в большой зал на втором этаже. А тут Ольга предложила пойти в малый, диетический. Она сразу же показала на свободный столик в дальнем углу.

— Садись. Занимай место.

А сама, скрылась на кухне. Минуты через три вышла оттуда с подносом в руках.

— Ничего себе диетический! — сказала Люда. — И мяса в борще с кулак, и сметана.

— Ешь. Не похудеешь, — хмыкнула Ольга.

Второе — рагу из баранины — и кисель им принесла рыженькая девушка с узеньким миловидным лицом.

— Оль, — сказала она, — я вельвета на штаны достала. Раскроить не поможешь?

— Приходи. Хоть завтра. Только, чур, глаза на Сережку не пялить!

— Да что ты, Оля, у меня свой есть. Лучший шофер автобазы.

— Тем более.

— Подружка твоя? — глядя вслед рыженькой, спросила Люда.

— Зинка-то? Да так, приходит иногда. Скроить. В журналах покопаться. Муж ей золотой попался. Мне бы такого.

Выпив кисель, Люда достала кошелек и спросила, сколько должна за обед.

— Считай, что я угощала.

— Нет, так я не хочу.

— Да могу я тебя угостить? — нахмурилась Ольга.