Юлия Кузнецова - Первая работа. Испания

— Что это за книга, дорогой? — спросила она по-испански, протягивая мою тетрадку.

— Просто книга, а что?

— Это не просто книга, — покачала головой девушка и перебросила косу через другое плечо, — это книга твоей возлюбленной.

— Ты моя возлюбленная, — тихо ответил парень.

— Нет, нет и нет! — закричала вдруг девушка. — Ты меня не любишь! Давно уже! Я чувствую это! Вот книга! Это её книга, я знаю, знаю!

Честно говоря, я совсем уже ничего не понимала. Почему эти двое ругаются на чужом уроке? Почему моя тетрадка стала книгой чужой возлюбленной? И главное, почему Исабель ни капельки не возмущена разбушевавшейся ссорой, а наоборот, стоит и улыбается, как будто то, что происходит, — это нормально?

Или это и правда нормально?!

А парень с девушкой уже мирились. Они просили друг у друга прощения, клялись в любви. И в конце концов девушка смахнула слёзы (настоящие! реальные!) и, повернувшись к нам, слегка поклонилась. А потом осторожно вернула мне тетрадку. Парень тоже поклонился.

Кико зааплодировал. Я словно очнулась ото сна. Это было представление? Спектакль? Для нас всех?

Исабель высунула кончик языка, словно поддразнивая нас, а потом произнесла, напирая на свистящий звук [θ]:

— Celo .

«Я знаю это слово, я его видела, слышала, читала где-то, но где?» — запаниковала я. И вдруг сообразила. Ну конечно, «ревность»! Они же только что показали сценку про ревность.

А Исабель снова затараторила.

«Почему бы ей не говорить чуть медленнее?» — чуть не заплакала я с досады. Она тем временем что-то объяснила про сценку, потом добавила слово «задание» и наконец отпустила парня с девушкой. Потом прошлась мимо наших столов и задула свечки. Вот уж фокусник так фокусник! Свечки, оказывается, не только умеют мерцать, как настоящие, но и задуваются.

Впрочем, я уже не понимала, чему удивляться. Всё было как-то… Как в стране чудес. Или чьём-то выдуманном мире. Даже казалось, что тут и время по-другому течёт, и воздух особый…

Исабель тем временем извлекла из сумки флешку, достала из учительского стола ноутбук, присоединила его к проектору, висевшему на подставке за нашими спинами, и размотала белый экран. Послышалась музыка, на экране возникло название фильма «El mar adentro».

«Море внутри!» — обожгло меня. Фильм с моим любимым Хавьером Бардемом! Я влюбилась в него ещё больше, когда узнала, что он женился на Пенелопе Крус. Но я никогда не смотрела фильмы с ними на испанском, хоть родители и поддразнивали меня за это. Я так любила этих актёров! И боялась упустить даже капельку смысла того, что они говорили. А Беатрис ставила нам только учебные фильмы — сериал «Экстра» и другие, похожие на него. Так что меня снова ждало что-то необычное.

Послышался голос за кадром. «Успокойтесь… Вы погружаетесь в тишину и покой». Начало фильма я помнила почти наизусть. На экране возник морской берег. А потом загрохотал гром. Бардема ещё не показывали, слышался только его голос — он кокетничал с докторшей. А она смеялась, ставила ему Вагнера и что-то отвечала, но что?!

За окном у Бардема громыхало, мелькнула молния, зашумел дождь. Всё как у меня внутри. Гром, молния. Радость и отчаяние. Мне безумно нравилось всё: фильм, полумрак, сценка, сама Исабель. Но как горестно было не понимать такую быструю и красивую испанскую речь!

Справа двинулся стул. Кико пересел ко мне.

— Ты поняла, что она хочет? — спросил он шёпотом по-английски.

Я пожала плечами, делая вид, что внимательно слушаю Хавьера Бардема, скованного параличом и замершего в своей кровати.

— Мы должны на следующем занятии разделиться на пары, — продолжал шептать Кико. — И устроить такой же… театр. Она даст каждому по заданию. А мы придумаем диалоги. Как в жизни!

Он указал на надпись на доске.

— Да?! — у меня перехватило дыхание.

— Она же объяснила, — удивился Кико. — Наверное, мне легче понять. Португальский похож на испанский. Немного.

Мои мысли заметались. Что хочет предложить Кико? Организовать с ним пару? А вдруг у нас тоже будет задание — влюблённые? Или… муж и жена? Или…

Я чуть не завопила от восторга. Хотелось вскочить, подбежать к экрану и расцеловать Хавьера Бардема в обе щёки. Что за чудо эта Исабель! Что за удивительный метод?! Что за везение — попасть в класс, где одни мальчики! С кем бы она ни поставила меня в пару, всё, всё получится замечательно!

Вдруг входная дверь скрипнула.

— Hola, — негромко сказала Исабель.

Я повернула голову, но густой, как повидло, запах персиков вмиг объявил, кто к нам пожаловал. Хотя это казалось невероятным, почти невозможным… Что она тут делает?

Марина уселась сначала рядом с Алексом. Потом, увидев меня, поднялась, взяла стул и показала знаком Кико, мол, подвинься.

— Здоро-ово, — лениво протянула она по-русски, когда уселась. — Меня сюда перевели. Тут, типа, лучше говорить учат. Мне какая разница, я сюда не учиться приехала. А это что за красавчик рядом с тобой?

Она ухмыльнулась и уставилась на оторопевшего Кико, который глаз не мог отвести от звенящих браслетов на Марининых руках.

— А, Манюш? Кого это ты тут закадрила?

— Habla español, por favor, — мрачно ответила я, — si hablas ruso, traes dulces [39] Говори по-испански, пожалуйста. Если ты говоришь по-русски, то должна принести конфеты (исп.). .

— Ну окей, — расплылась в улыбке Марина, не обращая внимания ни на Хавьера Бардема, ни на Исабель, — сами познакомимся!

Я отвернулась к экрану. Мне показалось, что, несмотря на зашторенные окна, в аудитории снова стало невыносимо жарко.

Досмотреть фильм не удалось, Исабель нажала на паузу как раз в том месте, где у Хулии случился инсульт.

— No tenemos tiempo de terminar de ver esta película. ¿Fue interesante? [40] У нас нет времени досмотреть фильм до конца. Вам было интересно? (исп.)

— ¡Si! — завопили Алекс и Кико хором, не отрывая глаз от Марины.

— Muy bien, — кивнула Исабель.

Дальше она сообщила что-то про кино дома. Кажется, предлагала досмотреть этот фильм тем, кому он понравился. И добавила ещё что-то про пары, на которые разделит нас. Я покосилась на Кико. Конечно, он теперь потерял голову от кое-кого в красном платье, но если его официально назначат мне в пару, то ему придётся смотреть на меня, а не на неё. Хоть бы мне достался он, а Марине — надменный Алекс. Или тогда уж Любомир. С его братом я попасть в одну пару не хотела: судя по всему, он совсем не говорит по-испански, а значит, основная работа ляжет на мои плечи.

Исабель тем временем покинула класс. Марина поднялась, достала из сумочки пудреницу и принялась разглядывать своё отражение. Кико делал вид, что его что-то страшно заинтересовало в пенале, но в конце концов не выдержал и спросил по-испански: