Юлия Кузнецова - Первая работа. Испания

— Ты живёшь в лагере?

Марина покачала головой и загадочно улыбнулась. Кико обрадовался и предложил показать ей лагерь, нет-нет, не свою комнату, конечно, но столовую, развлечения. Марина щёлкнула пудреницей, милостиво кивнула, и они прошествовали к выходу. Алекс увязался за ними.

«Вот уж спектакль так спектакль, — подумала я, прислушиваясь к Марининому хихиканью, — и ничего придумывать не надо. Бедняга Кико не знает, что она использует его, чтобы проникнуть в лагерь и там завести себе поклонников. Интересно, она где-то ведёт счёт тех, кто потерял от неё голову? Ставит зазубрины на дубине?»

— А мы тоже живём не в лагере, — сказал по-русски Любомир.

Я вздрогнула. Совсем забыла об их присутствии. Богдан уже крутился у двери, ощупывая карманы жилетки, а Любомир ждал меня. «Вот мы и разделились на группы, — с горечью подумала я. — Красивые и весёлые ушли, а несимпатичные ботаны остались».

Не слишком доброжелательный вывод по отношению к парню, который ждёт меня, но я ничего не могла с собой поделать. Было обидно. Я думала, тут нет такого разделения, как в русской школе: на некрасивых отличников и весёлых красавцев. Кико ведь заинтересовался мной сначала! Но пришла Марина и всё испортила… Теперь я должна тащиться по жаре с этими двумя занудами, один из которых вообще не проронил ни слова.

И чего я такая злая? От голода, наверное…

— Ну пошли, — вздохнула я.

— Как это — пошли? — встрепенулся Любомир. — Мы ещё не пошли.

— Пойдём, — исправилась я.

Мы снова оказались в холле, где было ещё более шумно, чем обычно. Старосты рассадили ребят на полу, раздали цветастые ленты, которые вырезали на переменке, но смысла игры я не уловила. Хотелось поскорее избавиться от братьев-болгар, попасть домой и что-нибудь съесть. На злополучный автомат в углу я старалась не смотреть.

— Подожди! — тронул меня за рукав Любомир. — Check out!

Оказывается, тем студентам, которые живут не в лагере, а в семье, нужно было обязательно «выписаться» у Трини, то есть предупредить о том, что мы покидаем лагерь. Если бы я просто убежала, то через пару часов Трини должна была бы заявить о моем исчезновении в полицию! Мне стало стыдно. Такая славная девушка, а из-за меня получила бы неприятности. Или так не говорят по-русски — «получить неприятности»? Честно говоря, голова уже гудела от жары, которая охватила нас, едва мы вышли из школы, от испанских и русских соответствий. Есть и спать. Спать и есть. Больше не хочу ничего.

— А ты давно учишь испанский? — спросил Любомир.

Он шагал рядом со мной, засунув руки в карманы. Его брат снял сандалии и бежал по газону, на котором ещё блестели капли воды.

— Несколько лет — неохотно ответила я. — А ты давно учишь русский?

— Я его не учить… не учил специально, — принялся объяснять Любомир, — моя бабушка — русская. И она говорила со мной по-русски, когда я езжал к ней в деревня. В деревню. Там был такой…

Он попытался показать руками что-то, напоминающее воздушный шарик.

— Мяч?

— Нет, нет. Из дерева. С водой. В земле.

— А! Колодец!

— Да, — обрадовался он, — спасибо. И я нёс из него воду каждый день.

— Носил, — машинально поправила я.

— Русский язык очень сложный, — покачал головой Любомир. — Почему «носил»?

— Ну… — задумалась я. — Потому что каждый день. Если действие однократное… Ну то есть один раз делается, то «нёс». А если много раз, то «носил».

— Очень трудно, — повторил Любомир.

— И правда, — признала я.

— А ведь ещё есть «уносил», «приносил»…

— «Заносил», «подносил», «выносил», «сносил», «относил» и «переносил»! — подхватила я.

Любомир схватился за голову и застонал. Мы оба рассмеялись.

— Знаешь, — задумчиво сказала я, — теперь я понимаю, почему моя бабушка называет испанский самым лёгким языком в мире. Никаких тебе «сносить» и «переносить». Traer! [41] Носить (исп.). И нет проблем.

Он расхохотался. Забавный у него был смех. Такой бас. Га-га-га-га!

— А где твой брат? — огляделась я.

— Вот там, за магазином, — указал Любомир, — мы тут с тобой до свиданья. Там наша автобусная остановка.

— Пока! — с сожалением сказала я.

— Я всё равно люблю русский язык, — серьёзно добавил Любомир, — потому что я люблю бабушку. Это наш с ней язык…

Он показал на грудь.

— Сердце, — сказала я, — язык сердца.

Он кивнул, снова сунул руки в карманы и направился к остановке. А я смотрела ему вслед, и он больше не казался мне жалким и лопоухим. Я испытывала что-то вроде гордости за родной язык. Надо же, он такой сложный, а его всё равно любят.

Еда, еда! Теперь надо срочно найти себе еды!

Я последовала примеру Богдана: сбросила кроссовки и побежала по тёплой и влажной траве. Благо никого из знакомых рядом не было. Только вдалеке у забора гулял дяденька с крошечной собакой, но им обоим не было до меня никакого дела.

В Москве я ни за что не решилась бы на такой поступок.

Добежав до супермаркета, я остановилась. А если дома нет никакой еды? Я точно помнила, что сеньора должна была кормить нас завтраком. Но по поводу обедов и ужинов сомневалась.

«Зайду к пожилому индийцу, — решилась я, — наверное, он не тараторит по-испански, как Исабель».

В супермаркете было прохладно. Миновав ряды с рыбными консервами, овощами и игрушками для пляжа, я наконец добралась до багета. В ведре остался всего один! Вовремя я успела! Интересно, он дорогой? Не написано…

А что купить к нему? Я заметила холодильник, втиснутый между шкафами со сладостями. В нём полно газировки, соков и… да! На самой нижней полке выставлены упаковки гаспачо. Я подбежала к холодильнику, потянула за ручку. Заперто. Индиец возился где-то у кассы.

— Э-э… — начала я.

Как назло, забыла слово «открывать». Но он сам услышал моё бормотание и чем-то пикнул. Дверь зажужжала и открылась. Не веря своему счастью, я схватила литровую упаковку гаспачо и захлопнула дверь. Что ещё взять? Шоколадку? Чипсов? Так страшно опять остаться наедине с голодом! «Сыр надо было взять», — поздно догадываюсь я. Но холодильник снова заперт, и на второе «э-э» я не решусь.

Индиец по-прежнему возится у кассы: расставляет коробочки с жевательной резинкой. Я выкладываю суп и багет. Не удержавшись, хватаю с полки печенье. Индиец кивает, молча пробивает товар, а потом быстро спрашивает что-то по-испански. О да, он не тараторит, как Исабель. Он говорит ещё быстрее! В его фразе всё слито в одно слово, но какое?! Как его разгадать!

Я беспомощно пожимаю плечами. Хороша студентка, изучающая испанский. Суп себе купить не может.

— ¿Bolsa? — повторяет индиец и трясет пластиковым пакетом.

— А! — вздыхаю я и качаю головой: пакет мне не нужен.

В его взгляде нет никакого удивления. Он привык к немым туристам. Но я расстраиваюсь. Опять не справилась…