Вячеслав Килеса - Юлька в стране Витасофии (сборник)

— Неравенство полов столь же отвратительно, как расизм и фашизм, — вспыхнула Симона де Бовуар. — Приспособляться к обстоятельствам легче, чем их изменять: поэтому вы и защищаете свой способ жизни. Но мне он не по нраву.

Юлька попробовала проанализировать позиции спорящих, но, почувствовав, как наваливается на нее усталость, оставила холл и отправилась на второй этаж. Зайдя в комнату, выделенную ей Флоренс Найтингейль, разделась, легла в кровать и быстро уснула.

Проснулась она от стука в дверь.

— Пора вставать! — услышала Юлька голос Джокера. — Нас ждут дорога и очередные неприятности.

Улыбнувшись, Юлька быстро оделась и вышла в коридор к ожидавшему ее шуту. Попрощавшись с Найтингейль, путешественники тронулись в путь.

— Как тебе это скопище беспокойных дамочек? — ухмыльнулся Джокер, кивнув головой на оставшийся позади поселок.

— Напрасно иронизируешь, — укоризненно произнесла Юлька. — Я только сейчас поняла, что пользуюсь свободами, завоеванными в борьбе с мужчинами предыдущими поколениями женщин.

— Интересно, какие права отвоюют у мужчин следующие поколения феминисток? — скорчил глубокомысленную гримасу шут. — Право на тещу?

Или на бутылку водки с соленым огурцом после работы?

— Перестань издеваться! — рассердилась Юлька. И, вспомнив подозрения Витгенштейна, спросила:

— Что ты делал в замке графини Батори?

— Подменял любимого шута-карлика графини — тот внезапно заболел.

Вот меня и наняли у проезжавшего мимо бродячего цирка. Нужно же было веселить несчастных гостей, чтобы не догадались о своей участи.

— Как-то своевременно карлик заболел, — съязвила Юлька.

— Возможно. Но ты-то чем недовольна? — удивился парнишка.

— Действительно! — спохватилась Юлька. И, переводя разговор на другую тему, сказала:

— Смотри: кто-то идет.

У шагавшего навстречу путешественникам сорокалетнего мужчины была буйная шевелюра на голове и смеющиеся добрые глаза. Подойдя поближе, мужчина весело представился:

— Меня зовут Рид [169] Рид Сэндридж , Вашингтон. Из-за кризиса потерял работу в неправительственной организации. У него есть кое-какие сбережения плюс пособие по безработице. Покойная мать, дочь шахтера, однажды сказала ему: помогать другим надо не тогда, когда у тебя дела пошли на лад, а когда трудно всем. Рид решил, что кризис — самое время помогать. И придумал, как: он будет каждый день отдавать незнакомому человеку 10 долларов. Поначалу прохожие отказывались, стеснялись брать деньги. Рид уговаривал их. Постепенно он сам втянулся и теперь уже настолько привык, что начинает беспокоиться, если день заканчивается, а он еще никому не отдал свою десятку. .

И, вынув из висевшей на плече сумки серебряную монету, протянул Юльке:

— Возьмите.

— Я не просила милостыню, — оскорбилась Юлька.

— А я ее и не подаю, — улыбнулся Рид. — Эта небольшая сумма поможет вам решить денежные проблемы. Если у вас их нет — отдайте монету тому, кому она нужнее.

— Вы — богач? — спросил Джокер. — Не знаете, куда девать деньги?

— Наоборот: очень хорошо знаю. Эта монета имеет моральное, а не бытовое значение. Она приучает к тому, что, помимо отношения «купить-продать» или «забрать-отдать», может быть отношение «подарить-получить в дар». Подобный обычай существует сейчас только между друзьями и родственниками. Я хочу, чтобы он утвердился при общении незнакомых людей.

— Ваш кошелек настолько полон, что вы навязываете деньжата всем встречным? — ухмыльнулся Джокер.

— К сожалению, я обладаю незначительным состоянием и могу подарить не более одной монеты в день, — мягко объяснил Рид. — Зато поступаю так четвертый год.

— Вы — удивительный человек, — растроганно сказала Юлька, беря монету. И, обернувшись к Джокеру, попросила:

— Отдай Риду золото, полученное от незнакомца!

— И не подумаю! — отрезал шут.

— Ничего не надо! — всполошился Рид. — Мне пора идти. Удачи вам!

И, напевая песенку, зашагал в сторону Югово.

— Ты не похож на жадину, — глядя на Джокера, задумчиво произнесла Юлька. — Ты — обыкновенный врун. У тебя нет золота, о котором ты рассказывал, да и таинственный незнакомец — явная выдумка. Скажи честно: что тебе от меня надо?

— Благополучно довести до Комнаты перекрестков и помочь попасть на Землю, — скорчив забавную рожицу, объявил парнишка.

— Даже о Комнате перекрестков знаешь! — покачала головой Юлька. — Я тебе не верю. Спасибо за спасение от Батори, но считай, что с этой минуты мы незнакомы. Возвращайся в бродячий цирк.

Гордо вскинув голову, Юлька направилась в Белогорье. Как ни прислушивалась Юлька, шагов позади себя она не услышала — и с огорчением решила, что Джокер последовал ее совету.

Белая дорога свернула в негустой лес. Юлька шла, вспоминая Сову и Мышку, потом перекинулась мыслями на родной дом, маму, отца. Когда она их увидит? И увидит ли?!

Придорожный домик поразил Юльку вывеской: «Уютный приют у Дамаста». А ниже в скобках: «Как у мамы».

Отдыхать Юльке не хотелось, но вывеска так ей понравилась, что она подошла к домику и позвонила в висевший над дверью колокольчик. Н а лице высунувшегося из-за двери толстяка сияло такое счастье, словно он ожидал Юльку с момента рождения.

— Заходите, дорогая гостья! — воскликнул толстяк, подтягивая на живот спадавшие с него шаровары. — Моя кухня и ложе к вашим услугам.

— Я не голодна, да и кровать мне ни к чему, — сообщила, входя в любезно распахнутую перед ней дверь, Юлька. — Зато на материнский уют посмотрю с удовольствием: давно его не видела.

— Конечно, конечно! — суетился толстяк. — Обратите внимание, какие красивые картинки висят на стенах! А какое ложе!

Картинки ничем Юльку не поразили, зато ложе действительно было великолепное: с пуховой периной и симпатичными маленькими подушками.

— Прилягте на минуту: ощутите такое блаженство, словно на седьмое небо взлетели, — уговаривал толстяк. — Только на минутку! Даже сапожки можете не снимать. Поколебавшись, Юлька легла на кровать.

— На спинку, на спинку, — командовал толстяк. — Ручки раскиньте и закройте глазки. Вот так! Молодец!

Что-то щелкнуло и Юлька почувствовала, что ее руки и ноги сдавливают железные кандалы.

— Что вы делаете? — закричала Юлька, пытаясь освободиться.

— Создаю людей идеального роста: по размеру моего ложа, — радостно сообщил толстяк. — Ваши ноги не дотягивают до конца кровати на двадцать сантиметров: придется их удлинить. Сейчас принесу блок и веревки.

— Негодяй! — воскликнула Юлька, лихорадочно прокручивая в уме варианты спасения.

— Вот так всегда: никакого понимания! — огорчился толстяк. — Могла бы и спасибо сказать: не каждому на Прокрустовом ложе полежать удается!