Александр Тутов - Казачьи былины

– Ты, бачка-атаман? – растерявшись, спросил он. – Ты же должен был умереть?

– Ты помнишь, как над моим Богом потешался? А он мне дал силу, чтобы я свершил месть над вами, убийцами и грабителями, да спас полоненных вами, татями, баб и ребятишек, – усмехнулся в лицо татарскому сотнику казак Любим. – И сейчас я свершу святую месть! Нельзя безнаказанно казаков и их родных обижать!

– Алла! – заорал Талгай и кинулся на казака, надеясь на свое воинское умение да на своих воинов.

Ведь казак-то всего один, хоть и пугало его поразительное воскрешение из мёртвых.

Но воскрес или не воскрес он, но сейчас этого казака они вновь отправят к мёртвым!

Да и выглядел Любим до крайности бледным и измученным, только глаза будто огнём полыхали, словно метали молнии. Зазвенели клинки. И хоть крымчаков было в десять раз больше, но страшен оказался напор казака, двое пали разрубленные, с полдюжины бросились бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого страшного места и этого наделенного неведомой силой казака.

Только сам Талгай да два десятника устояли на месте.

Нелегко приходилось Любиму, его и без того израненное тело получило еще несколько тяжких ран. Но пал с разрубленной головой один из десятников.

Силы покидали казака. Он начал пошатываться. Но крики пленниц: «Любим! Любимушка! Спаси нас горемычных!» – подстегнули его. Сразил он и второго десятника.

Опять силы стали оставлять казака, тут сабля Талгая пронзила ему грудь. Кровь забагрянила рубаху. Пошатнулся он и опустился на колени.

Радостно и торжествующе взревел сотник Талгай, устремился к казаку, чтобы ссечь с него голову. Но воззвал к Богу Любим и, собрав все оставшиеся силы, метнулся на врага, обхватил того и повалил.

Пленники с замиранием сердца следили за этой страшной схваткой. У Талгая оставалось больше сил, да и ранен он не был. Начал крымчак перебарывать казака.

«Неужели же все мучения напрасны? – промелькнуло в голове Любима страшной пугающей мыслью. – И казачек с казачатами не спасу?! Пойдут они на невольничий рынок в Кафу!»

И тогда изловчился он и впился зубами в горло крымчаку. Захрипел тот, задергался, пытаясь освободиться, но все напрасно. С трудом стряхнул с себя казак мертвое тело Талгая, встать самому сил не осталось. Любим пополз, таща за собой саблю. Он полз к пленникам, чтобы перерезать им путы.

Добрался до ближайшей женщины, еле успел перерезать связывающие ее веревки, как в глазах потемнело.

– Прощайте, люди добрые, – прошептал он, – не поминайте лихом!

И замер. Он выполнил свой долг. Он отомстил. Он спас…

Любим уже не слышал, как заголосили над его телом спасённые им полонянки. Говорили, что он всё-таки не умер, а его выходила влюбившаяся без памяти в спасителя одна из казачек. И после этого они жили долго и счастливо. И умерли в один день…

Не знаю… Не знаю…

Но так хочется, чтобы хорошие люди, которые сил не жалея, жертвуя жизнью ради Отчизны, ради родных и близких, еще при жизни получали достойную их награду…

Хочется верить, что именно так всё и было…