Михаил Штительман - Повесть о детстве (Художник Р. Гершаник)
- Название:Повесть о детстве (Художник Р. Гершаник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детгиз
- Год:1956
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Штительман - Повесть о детстве (Художник Р. Гершаник) краткое содержание
Повесть о детстве (Художник Р. Гершаник) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Какое там! Брали. Но что с ним сделаешь — в Трегубы возили, все в один голос говорят: Айзман, и только, даже бородавка на губе вроде отцовской.
— Здорово! — с восхищением воскликнул Сема. — Какой у нас Моисей, а?
— Тобой недоволен.
— Мной?
— Если, говорит, в нем есть кусочек от его папы, надо ему ремесло в руки. На фабрику Сему — так и пишет. Не выйдет из него купец, не та порода.
Услышав имя Моисея, бабушка подняла глаза:
— Что с Моисеем?
— Ничего! — радостно ответил Сема. — Все хорошо. А меня на фабрику.
— Что ты болтаешь? — встревожилась бабушка. — На какую фабрику…
— Ремесло в руки!
— Хорошее дело! Оттуда через полгода калеки выходят. Еще тебя там не хватало!
— Трофим говорит — меня там делу научат. А, бабушка?
Бабушка молчит.
— Трофим говорит — мастеровым я стану. А, бабушка?
Бабушка молчит.
— Ну, чего ты молчишь? — обиженно спрашивает Сема. — Разве лучше, чтоб на мне Гозман ездил? Посмотри на меня. Разве во мне не сидит кусочек от моего папы? И разве он плохой, этот кусочек?
Бабушка улыбается, смотрит на Сему, на Трофима и вытирает кончиком платка мокрое от слез лицо.
— Нет, внучек, он совсем не плохой!
— Ну, вот видишь! — загорается Сема. — Так почему ты думаешь, что мне нужно сидеть возле печки? А? Ты помнишь, что хотел узнать дедушка? Он хотел узнать, что такое хорошо. Он не хотел верить другим на слово. Узнал он? Нет. Так почему бы мне не попробовать? Может быть, я все-таки докопаюсь, где оно лежит — это хорошо!
— Дай бог, — тихо говорит бабушка.
Через два дня Сема был принят учеником на фабрику Айзенблита и в конторе получил свой рабочий номер. Рано утром прошел он в цех, с удивлением вдыхая незнакомый, крепкий и острый запах мокрой кожи.
Рабочие, которых он видел сегодня впервые, то и дело останавливали его, подробно расспрашивали о здоровье деда.
Все они, точно сговорившись, повторяли, что мальчик весь в отца: одни глаза, одни брови, — просто вылитый отец! Сема заметил, что людям было почему-то особенно приятно находить в нем это сходство, и какое-то неясное, новое, радостное чувство, названия которого он еще не знал, овладело им.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СЕМА — РЕБЕНОК
«Что делает ребенок? Ребенок уже пришел?» Сема узнает бабушку по ее милым вопросам. И кого она спрашивает? Соседку по двору! Эта старая кочерга с папильотками должна знать, что бабушка его называет ребенком. И до каких пор это будет продолжаться, до каких пор будет продолжаться такое издевательство? Ребенок! Года два тому назад — это другое дело, но сейчас Семе уже, слава богу, пятнадцать лет, чтоб он жил до ста двадцати! Пятнадцать, а бабушка — никакого внимания!
Кажется, если б Сема сейчас был старше вдвое, для бабушки он оставался бы прежним ребенком, который спит раскрывшись, который не ест, а лемжает, который не пьет, а тянет, который не ходит, а летит. Вот такая теперь жизнь, можете любоваться и завидовать! Усы бы отпустить хоть какие-нибудь, даже самые рыжие, но как это сделать? Над верхней губой у Семы торчат три золотых волосика. Чтобы их увидеть, надо очень захотеть, надо подойти близко — и тогда… Ах, ну что об этом говорить!
Ребенок! Хорошо, если б бабушка говорила ему это на ухо, по секрету. Но у этой женщины нет секретов. Через всю улицу она может крикнуть: «Наш ребенок тут не проходил?..» А ребенок ходит длинный, худой, нескладный, и штаны на нем уже такие короткие, что их впору подарить младшему брату, если б он был. Хорошо иметь брата или хотя бы какую-нибудь сестру… Вот у мясника Шлемы не семейство, а целый клад: сын Пейся — это раз, сын Ицхок — это два, дочь Хиня — это три, дочь Злата — это четыре, и жена ходит беременная — это пять, а может быть, даже и шесть, если родится двойня.
Вот это жизнь!
В полдень Сема возвращается с работы домой, и не с кем слово вымолвить. Дедушка кричит, командует, что-то строит во дворе, но не узнает никого. Есть дед — и нет деда. Бабушка… У нее одно дело: она охает. Даже в самый хороший день она раскопает, о чем поплакать. Вот, например, сегодня. Бабушка вошла и, увидев Сему, всплеснула руками:
— Ты уже пришел? А я только что спрашивала соседку.
— Я уже слышал, — хмуро отвечает Сема, — лучше б вы не спрашивали.
Бабушка удивленно смотрит на него и, вдруг вспомнив что-то, идет на кухню:
— Ты же голодный, ребенок мой!
Сема молчит. Бабушка ставит на стол тарелку с зеленым борщом и сама садится рядом с внуком, пристально следя за каждым его движением. Изредка она произносит такие слова:
— А хлеб?
— А корочку?
— А картошечку?
— А капусту, это же свежая капуста!
Потом она встает, убирает тарелку и разражается речью:
— Мальчик, такой, как ты, должен иметь силы. А откуда они у тебя будут, если хлеба ты в рот не берешь, если корку ты не кушаешь, если картошку ты оставляешь, если свежая капуста для тебя не еда!..
Сема, тяжело вздохнув, опускает голову. Ох, этот обед — наказание какое-то. А бабушка говорит, говорит и вспоминает все его грехи: на прошлой неделе было мясо, так самое полезное, жир, он выбросил, в пятницу утром жарила картошку — вся сковорода осталась полной. Вчера он, правда, ел с аппетитом, но как он позволил себе стать таким голодным. Мог прийти раньше!
Сема молчит, и бабушка постепенно успокаивается, она вытирает фартуком вспотевший лоб, поправляет сбившуюся косынку и медленно опускает обеденную посуду в котелок с теплой водой. Что теперь делать? С бабушкой заключен мир до следующего обеда, дед спит, в комнате жарко. Сема встает, берет в руки книгу и идет к дверям.
— Куда ты? — испуганно спрашивает бабушка.
— К реке.
Ты будешь купаться?
— Наверно.
— Лучше не надо! — умоляюще говорит бабушка. — Кто купается вечером?
— Но сейчас же еще день! — возмущается Сема.
— Правильно, — покорно соглашается она, — когда ты войдешь в воду, будет еще день, но, когда ты выйдешь на берег, будет уже вечер.
Вот такая бабушка женщина…
У реки было так тихо и небо было таким высоким и прозрачно голубым, что Семе вдруг стало хорошо. Он быстро сбросил одежду и вошел в мягкую, теплую воду. Пройдя несколько шагни, он окунулся с головой, поплыл и выпрыгнул у зеленого островка посреди реки. Три грустные плакучие ивы, печально опустив ветви, глядели в воду. Они росли почти рядышком, так тесно прижавшись друг к другу, что Семе показалось, будто им холодно. Но было тепло. Ветерок, вкрадчивый и тихий, робко шевелил листву.
Сема лег на спину и, подложив руки под голову, закрыл глаза. С мокрых волос его медленно скатывались капли, он не замечал их и лежал так, ни о чем не думая. Ему просто было хорошо. И грязные, соленые кожи, и едкий запах краски, и мутная коричневая вода, стекавшая по желобку в цехе, и бабушка с ее докучливым обедом — все забылось. Ничего на свете не было, кроме этой тихой реки, и хотя в ней купали тощих усталых коней и босые женщины на берегу били о катки только что выстиранное белье, Сема любил свою родную речку, вот такую, какая она есть — маленькая, смешная речка Чернушка.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: