Николай Осинин - Железная команда

— Нет, я сейчас на мотоцикле в райком! Надо папке сказать обязательно! А оттуда мы с ним вместе на станцию двинем.

— Что ж, валяй, — согласился прораб, понимая, что сейчас никакие уговоры не удержат Никиту на месте.

Лева, насидевшийся взаперти, с радостью согласился сопровождать приятеля.

Выехали они ровно в восемь часов. Ветра не было. Густая, жирная пыль сплошной завесой стояла над трактом. Она не успевала оседать, поминутно взбиваемая проносившимися грузовиками с зерном. Трудно было дышать, запорашивало глаза, дорога впереди едва различалась на полсотни метров. Чтобы невзначай не столкнуться со встречной машиной, приходилось все время ехать неукатанной обочиной, где мотоцикл скакал по засохшим комьям грязи, точно по камням.

— Ой, не могу! Ты меня всмятку разбил! — взмолился Швабля, которому на жестком багажнике доставалось особенно крепко. — Давай свернем. Поехали вдоль кукурузника на отгоны, а там лугами к новому мосту на Суетинке.

— Через лес, на кордон?

— Ну да. Оттуда в райцентр прямая дорога — лесовозы ходят.

Свернули с тракта и сразу вздохнули свободно. Знакомая загорелая степь покорно стлалась под колеса машины.

Миновали огромный массив кукурузы, скошенный на силос. За ним потянулась прокаленная солнцем пшеница. С краев поле было обжато. Соломенные кучи казались Никите большими ватрушками, которые когда-то давным-давно пекла мама.

Все сейчас напоминало ему о ней. В бесформенном облаке он видел маму в обнимку с маленькой Верунькой. Степной ковыль на полянке походил в его представлении на мамины волосы. Даже запах полыни, густо бьющий в нос, чем-то был связан с ней…

— А что, если она не насовсем сюда? — неожиданно подумал вслух Никита. — Может, она за мной только?

Словно испуганный этой неожиданной мыслью, мотоцикл обессиленно чихнул и смолк.

Пока Швабля выяснял, отчего заглох мотор, Никита кусал чуть не до крови губы и озирался по сторонам, будто чувствуя приближение опасности.

— Не поеду! — ему казалось, что он решил это мысленно, про себя, однако Лева отозвался:

— Вот еще! Ну хочешь, я поведу?

Долго возились с мотоциклом. Лишь после захода солнца они смогли двинуться дальше.

Никита молча, не то со злостью, не то с какой-то внутренней решимостью, отчаянно гнал машину. Бедный Швабля гекал, охал и чертыхался на багажнике.

Суетинку переехали уже в темноте.

Немного поплутали, но вскоре нашли знакомую тропку и помчались Калинкиным лесом. Настроение сразу улучшилось.

В низине сверкнула вода — озерко, где они видели косуль. Вот береза, под которой сидели. А вот и солонцовая поляна.

— Помнишь, тут Калинка зайца спугнула? — сказал Швабля.

Еще бы не помнить!

— Тсс! Гляди, не тот ли косой! — встрепенулся Никита.

На свет фары из темноты выкатился белый клубочек и поскакал впереди. Как будто играя с ними на ходу в прятки, он то западал на чистом месте за клочок травы, то не выдерживал и катился дальше. Метров триста гнались за ним.

Потом зверек словно бы сказал «чур меня» — сел на дорожке, поджидая их.

Мотоцикл быстро приближался, а ослепленный зайчишка лишь поводил ушами.

— Вот так и стреляют зверей браконьеры! — шепнул Лева. — Сейчас его можно палкой убить.

Их ли говор или еще какой звук вспугнул зверька. Заяц сделал громадный прыжок влево и скрылся.

Никита кинул взгляд в противоположную сторону: невдалеке между деревьями промелькнул человек с ружьем.

— Смотри! Браконьер! Легок на помине…

— Как же он лучит без машины? — возразил Швабля, когда они проскочили мимо. — Может, просто человек откуда-нибудь возвращается с ружьем. Мало ли!..

— А вон машина! — указал Никита вперед.

Не более чем в километре от них сверкнули фары и скрылись. Белое пятно света поползло по опушке леса. Мигнул красный глазок стоп-сигнала.

Пока догоняли грузовик, он несколько раз поворачивался из стороны в сторону, обшаривая голубоватыми лучами прилегающий к лесу скошенный луг.

— Я же говорю — браконьеры! — взволнованно шептал Никита. — Помнишь, Калинка рассказывала?

— Давай номер машины подсмотрим! — предложил Швабля.

В этот миг белый сноп света грузовика выхватил из темноты купу густых кустов, похожих на зарод сена. Впереди кустов, точно изваяние из гипса, стояли рядом три косули: две покрупнее и одна маленькая.

Никита не мог ошибиться: это были те самые красавицы, которых они видели с Калинкой у лесного озерка. Вдруг из кабины грузовика в направлении зверей сверкнула огненная палка. В тот же миг, прежде чем звук выстрела достиг до ребят, взрослые косули нырнули в кусты. Малышка тоже рванулась за ними, но какой-то долей секунды позже.

Бухнул выстрел, и маленькая лесная красавица, путаясь в собственных ногах, покатилась на землю.

— Гады, что они сделали! — вскрикнул Никита ослабевшим от неожиданного потрясения голосом.

Руки его едва удержали руль. Выровняв мотоцикл, он с внезапной решимостью покатил прямо на двух убийц, выскочивших из грузовика за своей добычей.

Луч света, направленный со стороны, так испугал преступников, что они остолбенели на несколько секунд, подобно ослепленным зверям. Потом кинулись в кабину.

Взревел мотор, грузовик тронулся было наутек.

— Стой! — заорал Никита до того диким голосом, что в горле засаднило.

В один миг он обогнал тяжелую неповоротливую автомашину и круто развернул мотоцикл перед ней.

Зачем он так сделал — трудно объяснить. Два-три месяца назад в подобных обстоятельствах он вел бы себя куда благоразумнее. Прежний Никита любил в уютной комнате помечтать о полете в космос, об опасности и геройстве, а встреть вот так ночью преступников — обежал бы их за километр, даже если б они убили не косулю, а человека.

Можно было, конечно, подсмотреть номер машины сзади или сбоку на кузове, как советовал Швабля, а потом заявить в милицию. Но Никита презирал сейчас опасность и благоразумие, ему надо было во что бы то ни стало задержать преступников. Он не думал о том, в силах ли сделать это, однако знал, что поступает правильно.

— Стой! — хрипло крикнул он еще раз, направляя луч своей фары в глаза шоферу. — Вылазь!

Видимо, решительность в действиях и тоне, с каким он обращался, заставили преступников подчиниться. Они выбрались из кабины. Наконец один из браконьеров разглядел, что перед ними всего-навсего подростки.

— А-а, вот это кто! — он шагнул к ребятам. — Опять вы на моей дороге, малявки!

Это был Яшка Мухортов! Никита узнал и второго преступника — бригадира дойного гурта, который прогнал их когда-то с отгонного стана.

— Разукрасю, как бог попугая! — прохрипел Яшка и схватил Никиту за ворот рубашки.

Когда Лева успел соскользнуть с багажника на землю, Никита не заметил. Он услышал донесшийся из темноты голос товарища: