Жаклин Уилсон - Сахарная вата

Папа старался изо всех сил, но гордиться своей работой не мог. Не слишком нравилось ему также готовить бургеры и сосиски, хотя при этом на их качество никто из посетителей не жаловался. Большим парням, которые толпами вываливались из пивных, хотелось просто съесть чего-нибудь горячего и острого, не вникая в тонкости. Тем более что они все равно покрывали любую еду толстым слоем кроваво-красного кетчупа или ярко-желтой горчицы.

– Папа говорит, что теперь его бутерброды стали уже не те, – грустно сказала я.

– Ничего, те его бутерброды я буду помнить всегда как свое самое возвышенное кулинарное восприятие, – сказала Сьюзен.

Я ни слова не поняла из того, что сказала Сьюзен, но догадалась, что она имеет в виду, и благодарно улыбнулась ей.

За ланчем мы ели испеченный нами хлеб с сыром, помидорами и салатом, а на десерт был греческий йогурт с медом. Мама Сьюзен объясняла нам все-все о протеинах, углеводах и витаминах, а мистер Поттс рассказывал о Греции и о том, как пчелы делают мед.

Я пыталась, подражая Сьюзен, задавать умные вопросы, но закончилось это тем, что у меня началась икота.

Миссис Поттс тут же объяснила, в какой маленькой штучке внутри меня произошел спазм и почему. Папа Сьюзен рассказал нам об одном несчастном шотландце, который икал без остановки целых два года. Я начала беспокоиться, не стану ли еще более несчастной английской девочкой, чем тот шотландец, и не придется ли мне теперь безостановочно икать до конца жизни, но тут Сьюзен неожиданно наклонилась ко мне через стол и завопила:

– Бууу!!!

Я подскочила от неожиданности.

– Ну вот, готова спорить, что ты больше не будешь икать, – сказала Сьюзен. И оказалась права.

Потом мы с удовольствием вернулись бы в комнату Сьюзен и поиграли еще, но мистер и миссис Поттс сказали, что мы все вместе едем на прогулку. Они повезли нас во дворец Хэмптон-Корт, потому что в нем когда-то жил король Генрих Восьмой, а мы со Сьюзен как раз проходили по истории эпоху правления Тюдоров.

У Генриха Восьмого было шесть жен. Папа Сьюзен перечислил нам их имена и рассказал о том, что случилось с каждой из них. Со своей первой женой, Екатериной, Генрих развелся. Мой папа тоже развелся с моей мамой. Я представила, каково папе было бы выдержать после этого еще пять жен.

Внутри дворца Хэмптон-Корт были актеры, одетые в костюмы елизаветинской эпохи. Они разговаривали с посетителями, и им можно было задавать любые вопросы. Сьюзен интересовалась тем, как тогда рубили головы, какой религии придерживались в то время и какая тогда была музыка. Мистер и миссис Поттс старались не подавать виду, но я заметила, что они сияют от гордости за Сьюзен.

– Ты тоже можешь задать вопрос, Флосс, – шепнула мне миссис Поттс.

Но я никак не могла придумать, что бы мне спросить такое умное.

– Давай, дорогая, не стесняйся, – сказал мистер Поттс.

Кончилось тем, что я спросила одну леди о том, почему ее юбка все время остается раздутой.

– Это называется «фижмы», Флосс, – прошипел мистер Поттс.

Я подумала, что он испугался, что меня тоже примут за его дочь. Но леди не сочла мой вопрос таким уж глупым. Она задрала юбки, и я увидела под ними странную конструкцию из колец.

Мы прошлись по всему дворцу, и по дороге мистер и миссис Поттс рассказали нам уйму всяких вещей про Тюдоров. Сьюзен млела от восторга, а меня тянуло зевать, слишком уж все это было утомительно. Зевала я с закрытым ртом, разумеется, но от этого у меня на глаза наворачивались слезы. Вероятно, миссис Поттс решила, что я плачу. Она обняла меня за плечи и сказала:

– О, я знаю, что тебе понравится, Флосси. Тюдоровская кухня! Пойдемте посмотрим.

Кухня действительно оказалась интересным местом, но, если честно, мне хотелось бы послоняться по ней только вдвоем со Сьюзен.

Больше всего мне понравился лабиринт перед Хэмптон-Кортом. Папа Сьюзен рассказал нам историю об одном монстре, которого звали Минотавр, и, войдя в лабиринт, мы со Сьюзен стали изображать, что убегаем от этого Минотавра. Мы с криками «Минотавр! Минотавр!» неслись по узким дорожкам между высокими живыми изгородями, но каждый раз утыкались в тупик и должны были поворачивать назад. При этом мы играли, будто проскальзываем между когтистыми лапами чудовища или перепрыгиваем через его покрытую чешуей спину.

Мистер Поттс сказал, что мы неправильно поняли легенду о Минотавре, и принялся было рассказывать нам ее заново, но миссис Поттс рассмеялась и сказала ему, чтобы он успокоился.

– Пусть девочки просто повеселятся немного, – сказала она и взяла Сьюзен за руку.

– Ой, нам ужасно, ужасно, ужасно весело! – крикнула Сьюзен. Щеки у нее раскраснелись от бега, глаза сияли за маленькими стеклышками очков.

Мистер Поттс улыбнулся, взял ее за другую руку, и Сьюзен запрыгала между своими мамой и папой. А у меня подкатил комок к горлу и сильно забилось сердце. Я отдала бы все на свете за то, чтобы так же вот скакать, держа за руку свою маму и своего папу, за то, чтобы мы снова были одной семьей.

Затем Сьюзен освободилась от родителей и взяла за руку меня, и мы снова побежали и неожиданно, без всяких усилий, оказались вдруг в центре лабиринта и затанцевали от радости.

Мама позвонила в воскресенье утром. Ей хотелось знать все подробности насчет нашего кафе и вообще о том, что происходит. А я не знала, что ей ответить, и вместо этого принялась рассказывать о Сьюзен. Мне удалось на время отвлечь маму от опасной темы, а потом она сама начала рассказывать мне, как они ходили в рыбный ресторанчик на берегу океана.

– Готова спорить, что жареная картошка там была хуже, чем у папы, – сказала я.

– Там не подают такую простую еду, как жареная картошка, Флосс, – ответила мама. – Это очень дорогой элитный ресторан. Кстати о картошке. Там, в ресторане, за соседним столиком сидел старик – точная копия того странного старого чудака, который постоянно торчит в кафе у твоего отца. Ну знаешь, тот самый, у которого прицеп с чипсами. Конечно, это не мог быть именно он – что ему делать в модном ресторане на другом конце света, хотя старик смотрел на меня так, будто тоже меня узнал.

– Да, очень странная история, мам, – сказала я. – Но извини, мне пора в школу.

– Флосс, сегодня же воскресенье.

– Что? А, ну да. Я хотела сказать, что скоро к нам придет моя новая подруга, Сьюзен, и мне нужно готовиться к ее приходу. Пока, мам, я люблю тебя, – неловко пробормотала я и бросила трубку.

– Мама видела Билли! – сообщила я папе.

– О боже, надеюсь, он не сказал ей, что наше кафе закрывается, как ты думаешь? Ох, Флосс, мне так неловко, что я ставлю тебя в такое положение. Может быть, рассказать твоей маме всю правду? Но тогда она взбесится. – Папа обхватил свою голову ладонями. – Но еще больше она взбесится, когда вернется и обнаружит, что мы живем у Билли. Если мы до тех пор все еще останемся здесь.