Карл Хайасен - У-гу!

Роя поразила чудесная тишина этого места, огражденного от шума цивилизации мангровыми зарослями. Беатрисин брат, прикрыв глаза, втягивал в себя соленый морской воздух.

Над их головами парила одинокая скопа, высматривая добычу на мелководье. Мимо проплыла стайка молодых тарпонов — эти тоже явно выискивали, чем бы поживиться. На берегу царственно стояла на одной ноге белая цапля — как раз на том дереве, где мальчики повесили свою обувь, прежде чем поплыть к заброшенному краболову.

— Недели две назад я тут видел крокодила, — небрежно заметил Беатрисин брат. — Здоровенный, метра три.

— Мог бы и заранее предупредить, — рассмеялся Рой.

На самом деле он чувствовал себя здесь в полной безопасности. Такая нетронутая красота, прямо как в заповеднике, — и всего в каких-то двадцати минутах от дома. Я мог бы и сам отыскать это место, подумал Рой, если бы не носился так со своей тоской по Монтане.

— Крокодилы — это ерунда, — сказал Рыбохват. — Москиты хуже.

— Ты Беатрису сюда водил?

— Только один раз. Голубой краб цапнул ее за ногу, и на этом все кончилось.

— Бедный крабик, — хмыкнул Рой.

— Угу, ему мало не показалось.

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Только не про имя, — предупредил Рыбохват. — Оно мне совершенно ни к чему.

— Я хотел спросить про твою маму, — сказал Рой. — Вы с ней поссорились, что ли?

— Ничего мы не ссорились. Просто не разговариваем, и все. Я уже привык.

Это не укладывалось у Роя в голове.

— А где твой настоящий отец?

— Никогда его не видел, — пожал плечами Рыбохват. — Даже на фотке.

Рой не знал что сказать и решил ничего не говорить. Вода рядом с рулевой рубкой «Молли» вдруг мелко забурлила, и из нее выпрыгнули сразу несколько небольших, с ладонь, серебристых рыбешек — наверное, спасались от хищника.

— Вот они! — оживился Беатрисин брат. Он лег на живот и велел Рою держать его за лодыжки.

— Зачем?

— Ну, скорее! Держишь?

Рой ухватил его за ноги, Беатрисин брат стал понемногу сползать с рубки и вскоре завис над водой, касаясь ее кончиками пальцев.

— Не отпускай! — крикнул он.

Держать было трудно, и Рой подвинулся вперед и всем телом навалился Рыбохвату на ноги. Он боялся, что они оба вот-вот бултыхнутся вниз — ничего страшного, конечно, только на камнях полно устриц, можно порезаться.

— Сейчас… Приготовься!

— Готов!

Рыбохват рванулся вперед, Рой вцепился еще крепче — и тут же до него донесся всплеск, а потом ликующий вопль: «Йо-хо-хо-о-о!!!»

Рой ухватил Рыбохвата за штаны и благополучно затащил назад, на крышу рубки. Сияя от радости, Рыбохват вытянул перед собой сложенные лодочкой руки.

— Загляни!

Между ладонями трепыхалась маленькая рыбка, сверкающая как ртуть. Надо же, поймал голыми руками! Скопа и та бы позавидовала!

— Это кефаль? — спросил Рой.

— Ну! — гордо улыбнулся мальчик. — Так я и заработал свою кличку!

— Нет, но как ты это делаешь? В чем фокус?

— Годы тренировки, — ответил Рыбохват. — Это тебе не за партой сидеть.

Рыбешка, поблескивая синим и зеленым, билась в его ладонях. Наклонившись над водой, Рыбохват разжал руки. Кефаль тихонько плеснула — и уплыла.

— Пока! — сказал ей Беатрисин брат. — В другой раз не попадайся.

Потом, когда они уже перебрались на берег, Роя все-таки одолело любопытство. Не выдержав, он спросил:

— Ну ладно, скажи, что сегодня будет в «Бабушке Пауле»?

Рыбохват, отлепляя улитку от своей новой кроссовки, загадочно улыбнулся.

— Приходи — увидишь, — ответил он.

Рой сидел на полу в своей комнате скрестив ноги и уставившись на плакат с быком и ковбоем. Вот бы стать таким же смелым, как этот ковбой, думал он.

Затея Рыбохвата нравилась ему все меньше и меньше. Не исключено, что на участке их уже поджидают. Пусть даже убрали сторожевых собак — все равно «Бабушка Паула» не оставит свою территорию без присмотра.

Рой боялся, что их поймают, а кроме того, ему не хотелось влезать во что-то противозаконное: ясно же, что проделки Рыбохвата — явное нарушение закона. Даже если побуждения у него самые что ни на есть благородные.

Рою все время мерещилось, как бульдозеры разрушают совиные норы. А совы-мамы и совы-папы беспомощно кружат над своими птенцами, похороненными под тоннами земли.

Поэтому он грустил и злился. Ладно, пусть у «Бабушки Паулы» есть все разрешения — ну и что с того?

Если все по закону, это еще не значит, что все в порядке.

Спор между головой и сердцем продолжался. Рой понимал, что он должен помочь совам (и Рыбохвату тоже) — но надо постараться сделать это законным путем. Надо что-то придумать. Найти какой-то выход.

Глянув в окно, Рой забеспокоился. Тени становились все длиннее, значит, солнце скоро сядет и Рыбохват отправится на дело.

Прежде чем уйти из дома, Рой заглянул на кухню. Мама стояла у плиты.

— Ты куда?

— Покатаюсь немного.

— Опять? Ты же только что вернулся!

— А когда ужин, мам? Так вкусно пахнет!

— Просто тушеное мясо, ничего особенного. Ужин сегодня будет поздно — в полвосьмого или даже в восемь: папа недавно пил чай.

— Хорошо, — сказал Рой. — Ну, пока, мам.

— Куда ты собрался? — крикнула она вслед. — Рой!

Он домчался до квартала, где жил Дана Матерсон, и пристегнул велосипед к дорожному знаку, потом дошел пешком до Даниного дома и через живую изгородь проник на задний двор.

Чтобы заглянуть в окно, ему не хватало роста, — пришлось подпрыгнуть и подтянуться, ухватившись за карниз. В первой комнате он увидел распростертую на диване тщедушную фигуру: это был отец Даны — похоже, он приложил ко лбу пакет со льдом.

Во второй комнате кто-то в красном спортивном костюме и с растрепанными волосами — то ли Дана, то ли его мать — чистил ковер пылесосом. Рой решил, что вряд ли это Дана, скорее миссис Матерсон. Он спрыгнул на землю, завернул за угол и прокрался к третьему окну.

На кровати валялся толстяк в грязных мешковатых штанах и в кроссовках с болтающимися шнурками. Он мотал головой в наушниках в такт музыке.

А вот это точно был Дана.

Рой спрыгнул на землю, поднялся на цыпочки и забарабанил по стеклу костяшками пальцев. Потом подтянулся и глянул. Дана не услышал. Рой забарабанил громче — даже собака в соседском дворе залаяла.

Когда Рой в третий раз подтянулся, чтобы заглянуть в комнату, Дана, уже без наушников, двигался к окну, злобно шевеля губами. И хотя слов было не разобрать, легко было догадаться, что это за слова.

Рой усмехнулся, спрыгнул на газон и отошел от окна на пару шагов, собираясь с духом. Он был мальчик стеснительный, а сейчас ему предстояло сделать нечто совершенно непривычное.

Он издевательски махнул Дане рукой, развернулся на сто восемьдесят градусов, стащил с себя трусы и наклонился, выставив зад.