Пауль Маар - Господин Белло и волшебный элексир

Макс слушал отца как заворожённый. Когда он был маленьким, Штернхайм рассказывал ему, что когда человек лжёт, ангел на небе плачет. Сейчас там наверняка стоял оглушительный рёв!

— А кто такой Каспар Хаузер? — спросил он.

— Двести лет назад жил на свете мальчик, которого заперли в подземелье. Он вышел к людям только в двадцать лет, — объяснила фрау Лихтблау. А Штернхайму она шепнула: — Какая ужасная жизнь! Бедняга! Теперь я всё поняла. Откровенно говоря, сначала я подумала, что он немного… как бы это назвать…

— Нет-нет. Господин Белло совершенно нормальный! — заверил её Макс.

— Да-да, совершенно нормальный, — подтвердил Штернхайм. — Если сбросить со счетов его собачьи привычки… Но это можно исправить. Представьте, что было бы с вами, если бы вам пришлось расти в собачьем окружении!

— Страшно подумать! Я бы, наверное, не говорила, а лаяла, — пробормотала фрау Лихтблау. — С вашей стороны это добрый поступок. Вы так о нём заботитесь!

— Не бросать же родственников на произвол судьбы, — скромно заметил Штернхайм.

— У вас золотое сердце! — восхитилась фрау Лихтблау. — Да, вы по-настоящему великодушны!

Тут в гостиную вернулся господин Белло. Он прятал что- то за спиной и приближался к фрау Лихтблау, сияя от предвкушения.

— Это — для тебя, — выпалил он. Потом опустился на колени и положил в подол её платья огромную кость. — Подарок от Господина Белло!

— Как мило. Спасибо! — выдавила она и с отвращением поглядела на кость, от которой шёл такой запах, словно она трое суток пролежала в земле. — Это наверняка самое прекрасное, что может подарить такой человек, как ты.

Штернхайм потянулся через стол и взял кость.

— Разреши, господин Бело? Мне кажется, фрау Лихтблау уже сыта. Или я ошибаюсь?

— Да. Я сыта. Совершенно сыта, — поддержала Штернхайма гостья и погладила господина Белло по голове. — Я в самом деле тронута.

В итоге господин Белло положил голову ей на колени, как он уже сделал однажды. Правда, тогда он был собакой.

— Господин Белло, пожалуйста, вернись на своё место, — попросил его Штернхайм.

Услышав слово «место», господин Белло растянулся на полу у ног фрау Лихтблау.

— Сядь, пожалуйста, на… стул, — повторил Штернхайм раздражённо.

— Господин Белло любит лежать на полу рядом с фрау с верхнего этажа, — ответил господин Белло и остался там, где лежал.

В этот момент зазвонил телефон. Штернхайм не мог ответить, пока не отыскал его на кухне возле раковины. От него довольно сильно пахло рыбой.

— Да? Штернхайм слушает.

Из трубки донёсся взволнованный голос господина Эдгара:

— Алло, Штернхайм? Это я, господин Эдгар. Представь себе: все мои животные исчезли. Оба сарая пусты.

— Какие животные?

— Кролик и куры. Просто исчезли. Вероятно, их украли.

— Дело плохо, — сказал Штернхайм. — Но я ничем не могу тебе помочь. Не хочешь же ты, чтобы я отправился на поиски прямо сейчас, так поздно?

Разговаривая по телефону, он поглядывал в гостиную, где господин Белло демонстрировал, как ловко он ловит ртом кусочки хлеба, которые ему бросали Макс и фрау Лихтблау.

Штернхайм в полной растерянности покачал головой.

— Господин Эдгар, извини, но у меня гости, — сказал он после минутной паузы. — Господин Эдгар, ты меня слушаешь? Господин Эдгар!

Тут он заметил, что нечаянно прижал к уху другую руку, в которой всё ещё держал кость. Поэтому господин Эдгар не мог его слышать!

— Господин Эдгар, ты меня ещё слушаешь? — опять спросил он. На этот раз в трубку.

— Даже платья моей покойной матушки эти бессовестные воры вытащили из шкафа, — говорил господин Эдгар в эту минуту. — Я наверняка очень крепко спал. Совсем ничего не слышал.

— Ну да, ничего не слышал, — машинально повторил Штернхайм.

Больше всего на свете ему хотелось закончить разговор, но господин Эдгар всё рассказывал и рассказывал об исчезнувших животных. Говорил он взволнованно и очень-очень громко. Штернхайм старался держать трубку подальше от уха и при этом, окончательно обессилев, выглянул в окно. В свете уличного фонаря он увидел странную группу. Впереди шёл господин Хаас, бледный продавец из овощной лавки, за ним семенили шестеро тёток, которых Штернхайм заприметил в супермаркете. Они по очереди катили хозяйственную сумку на колёсиках, которая теперь была заполнена яйцами до самого верха.

В голове Штернхайма забрезжило зловещее подозрение.

— Скажи, господин Эдгар, не скормил ли ты голубую траву и розовые зёрна своим животным?

— И поэтому я ничего не могу понять, — кричал господин Эдгар на другом конце провода.

Штернхайма окончательно осенило.

— Господин Эдгар, помолчи и послушай! Скормил ли ты животным траву с опытного участка?

— При чём тут трава? — недоумевал тот.

— Скормил или нет? — не на шутку разозлился Штернхайм.

— Конечно скормил. И кролику, и курам. Не пропадать же добру. Там было минимум два с половиной кубических метра травы и семьсот граммов зёрен. У меня ещё много осталось. И завтра утром в семь часов пятнадцать минут я покормлю корову, раз кролика и кур украли.

— Господин Эдгар, ни в коем случае никому не давай это «добро»! Слышишь? — заорал Штернхайм. — Я немедленно выезжаю к тебе. Это очень важно. Нет, я должен с тобой кое- что обсудить, не могу сказать это по телефону. Тем не менее! Я приеду! Немедленно!

Штернхайм отшвырнул трубку и бросился в гостиную. Там господин Белло демонстрировал, как ловко он умеет балансировать хлебным мякишем на кончике носа.

— Фрау Лихтблау, я очень сожалею, — вздохнул Штернхайм, — но мне необходимо отлучиться. Несчастный случай… что-то вроде этого. Известили по телефону. Мне нужно сейчас же выехать.

— Но папа! Только не сейчас! — запротестовал Макс. — Как раз стало так весело!

— То, что мне предстоит обсудить, к сожалению, совсем не весело, — понуро ответил Штернхайм. — Надо ехать. Фрау Лихтблау, мы ведь сможем повторить наш совместный ужин? Завтра. Или на следующей неделе. Мы… то есть я… Я поставлю его в холодильник, и завтра мы его разогреем.

— Да. Я, пожалуй, пойду, — сказала фрау Лихтблау и встала. Вид у неё был огорчённый.

— А я? — спросил Макс.

— А ты, будь добр, сейчас же ложись в постель, — велел Штернхайм. — И господин Белло тоже. — Потом, несколько понизив голос, добавил: — На своё одеяло.

Уже почти выйдя за дверь, он обернулся и сказал, обращаясь к фрау Лихтблау:

— Простите меня. Вечер был чудесный. Даже очень. Жаль, что его пришлось внезапно прервать.

Меньше чем через полчаса Штернхайм стоял в столовой господина Эдгара. Тот сидел в пижаме на угловой скамье и недоверчиво качал головой, слушая рассказ друга.