Сьюзан Кулидж - Что делала Кейти

Долго еще дети вспоминали со смехом веселый вечер Дня святого Валентина. Дорри заявил о своем желании, чтобы этот день повторялся каждую неделю.

— Не кажется ли тебе, что святой Валентин устанет писать для вас стихи каждую неделю? — спросила его Кейти. Но и ей воспоминания о том веселом и светлом вечере помогли пережить и весну, и лето, и долгую, холодную зиму.

В том году весна выдалась поздней, а наступившее наконец лето — жарким. Кейти тяжело переносила жару. Она не могла двигаться и поворачиваться к ветерку то одним, то другим боком. От нескончаемой дневной жары слабела и становилась вялой. Голова ее поникла, как увядший цветок в саду. Но Кейти было хуже, чем цветам: каждый вечер Александр обильно поливал их из резинового шланга, а ей никто не мог дать то, в чем она нуждалась, — струю холодного, свежего воздуха.

Нелегко было сохранять чувство юмора и хорошее настроение при таких обстоятельствах, и мало кто осудил бы Кейти за то, что она порой забывала свою решимость стойко переносить беду и становилась капризной и раздражительной. Не часто, но иногда выпадали такие дни, когда мужество и присутствие духа оставляли Кейти. И все же этот мучительный год болезни научил ее стойкости и терпению. Однако она худела и бледнела, и папа с тревогой замечал, что, изнуренная жарким летом, она была не в состоянии ни читать, ни учиться, ни шить, а сидела час за часом, опустив руки и тоскливо уставясь в окно.

Он пробовал покатать Кейти в карете. Но тряска экипажа причиняла ей такую боль, что она попросила его не повторять больше таких поездок. Оставалось лишь ждать более прохладной погоды. Лето тянулось мучительно долго, и все, кто любил Кейти, обрадовались, когда оно наконец кончилось.

Наступил сентябрь с его холодными ночами и утрами, задули с гор свежие ветры, пахнущие сосной. Казалось, ожили и природа, и люди, и Кейти вместе со всеми. Она снова принялась за чтение и вязание крючком. Через некоторое время она собрала свои учебники и начала учиться по ним, как советовала кузина Элен. Но много недель праздности привели к тому, что учиться ей стало труднее. Однажды она попросила папу разрешить ей брать уроки французского языка.

— Видишь ли, я забыла все, что знала… И Кловер собирается в этом семестре учиться французскому. Мне будет обидно, если она сильно обгонит меня. Как ты думаешь, папа, месье Берже согласится приходить ко мне? Он иногда дает уроки на дому.

— Думаю, он согласится, если мы попросим его, — ответил доктор Карр, радуясь, что Кейти, казалось, проснулась к новой жизни.

Учителя пригласили, и он приходил теперь два раза в неделю. Садился рядом с креслом Кейти, проверяя ее письменные задания, и занимался с ней французскими глаголами и произношением. Он был симпатичным маленьким старичком-французом и умел делать уроки занимательными и приятными.

— Вы теперь более усидчивы, чем раньше, мадемуазель, — заметил он ей однажды. — Если так пойдет, вы скоро станете моей лучшей ученицей. И если ушиб спины сделал вас такой прилежной, может, посоветовать другим юным леди прыгнуть с качелей?

Кейти рассмеялась. Но, несмотря на месье Берже и его уроки и на ее стремление учиться и сохранять бодрость, вторая зима оказалась для нее труднее, чем первая. Это часто случается с людьми, надолго прикованными к постели. Вначале сильное волнение, связанное с новым состоянием, помогает больному принимать мужественные решения. Но месяцы тянутся друг за другом, день следует за днем, и все они скучны и однообразны. И постепенно уходят мужество и присутствие духа. Кейти казалось, что весна была давным-давно и ничего не было после нее, кроме мучительно жаркого лета.

«Хорошо бы хоть что-нибудь случилось», — часто говорила она себе. И вскоре кое-что случилось, но такое, о чем она и подумать не могла.

— Кейти, — спросила Кловер, заглянув к ней как-то в ноябре, — ты не знаешь, где камфара? У тети Иззи сильно болит голова.

— Нет, — ответила Кейти, — не знаю. Или, подожди, Кловер, кажется, Дебби приходила за ней на днях. Поищи в ее комнате.

— Как странно! — произнесла она вслух, когда Кловер ушла. — Я не знала, что у тети Иззи бывают головные боли.

— Как тетя Иззи? — спросила она, когда папа зашел к ней днем.

— У нее жар и головная боль. Я просил ее лежать спокойно и не вставать сегодня вечером. Старушка Мери придет раздеть тебя. Ничего, дорогая?

— Ни-че-го! — протянула Кейти. Но она расстроилась. Только тетя Иззи умела прикасаться к ее телу с такой нежностью, что никогда не причиняла боли.

— И отчего это вдруг случаются всякие неприятности? — заметила она Кловер с неудовольствием.

Но ей стало еще хуже, когда ни завтра, ни послезавтра, ни на следующий день тетя Иззи не пришла в ее комнату. Мы начинаем по-настоящему ценить только то, что теряем. Впервые Кейти поняла, как много значила для нее тетя. Она скучала по ней ужасно.

— Когда же тетя Иззи выздоровеет? — спрашивала она отца. — Я так скучаю по ней.

— Мы все хотим поскорее видеть ее здоровой, — ответил доктор Карр, который выглядел встревоженным и озабоченным.

— Она очень серьезно больна? — спросила Кейти, пораженная выражением его лица.

— К сожалению, да, — ответил он. — Я собираюсь нанять сиделку, чтобы ухаживать за ней.

Болезнь тети Иззи оказалась тифом. Доктора сказали, что ей нужен полный покой, поэтому Джонни, Дорри и Фила увели к миссис Холл. Элси и Кловер тоже хотели отправить к знакомым, но они так горячо умоляли оставить их дома и так твердо обещали хорошо себя вести, что папа разрешил им остаться. С исчезновением звонких детских голосов в доме стало тоскливо. Все вели себя тихо, как мыши, говорили шепотом и реже навещали Кейти, потому что были поглощены уходом за тетей Иззи. Это было смутное, грустное время. Все три девочки мало понимали в болезнях, но папино скорбное лицо и притихший дом наводили на них тоску, и очень скучно было без маленьких.