Александр Батров - Барк «Жемчужный»

Убрав со стола, служанка поднялась к себе, в комнату для прислуги. Там ее ждал ребенок в бамбуковой колыбели — Ахмет, или Сын Месяца, как назвала его марокканка.

Жара усиливалась.

Фатима накормила ребенка, легла на диван и закрыла глаза. Ей приснилась река, прохладная и прозрачная. По реке на шхуне с серебряным парусом плывет сильный и красивый юноша… Это ее мальчик, Сын Месяца… На темном, словно отлитом из бронзы, лице женщины была радость.

Спала и Симона. Ей тоже приснился сон. Симоне снилось, будто отец выгнал ее из дома. Проснувшись в холодном поту, она сжала кулаки. Эта девчонка и вправду приехала, чтобы забрать у нее все, все… Она, Симона, останется нищей…

Эмма осталась одна на террасе. Неожиданно с океана потянуло ветром, и дышать стало легче. Она вышла во двор и долго ходила вокруг цветочной клумбы. На ней росли цветы: белые, красные и темновишневые. Их запах, то пряный и резкий, то нежный и вкрадчивый, опьянил ее. Ей вдруг захотелось петь, плясать, веселиться… «Здесь все твое», — вспомнились отцовские слова. Что же, пусть эти цветы будут ее. Все остальное не привлекало Эмму. Ни дом отца, ни удивительная мебель, ни дорогая машина. Напрасно отец манит ее своим богатством. Эмма улыбнулась. Ведь она и сама не бедная. У нее есть моторный кунгас, упряжка из десяти собак, а дома драгоценные меха. Могучие ледоколы взламывают для нее льды Арктики. Освобожденная из ледового плена вода полярных морей вскипает, ликует и золотится…

Эмма присела на садовую скамью и незаметно задремала. Ей приснилось Бакланье. Весна Арктики звала ее. А над головой девочки кружились жемчужные бабочки. Деревья протягивали ей свои ветки. «Я возьму вас с собой», — сказала им Эмма. Тяжелый золотой персик упал к ногам Эммы и разбудил ее. Она открыла глаза и увидела перед собой Симону.

— Собирайся, — сказала она и поглядела на младшую сестру с еще большей неприязнью.

Эмма поднялась, взяла свою сумку и села в машину.

Они пронеслись через большой оживленный город с площадями, окруженными пальмами. За городом их встретили апельсиновые рощи. А дальше дорога стала пустынной.

— Симона, отец тебе запретил ехать этой дорогой, — покачивая на руках малыша, напомнила Фатима.

— Она короче, — рассмеялась девушка. — К тому же можно гнать вовсю…

Марокканка неодобрительно покачала головой. «Хороша эта Симона… — подумала она. — Пляшет в ночном ресторане американские танцы и курит гашиш… А потом болеет, лежит с утра до вечера на диване и плачет… Все это от безделья. Души богатых людей гнилые… И сам Поль Маршан такой. Он ненавидит Симону. Он хочет сделать девочку с севера своей наследницей. Но это не любовь… Хозяин хочет замолить какие-то свои грехи… Эмма, по всему видно, не останется в Африке».

Вечерело. Ветер Атлантики, дующий с океана, умолк. Проснулся другой ветер, восточный.

— Шерги, — назвала его Фатима. Она поглядела на небо и вдруг испуганно вскрикнула: — Идет пыльная буря!.. Поглядите вправо, туда, где небо будто смазали сажей…

Симона заметно побледнела.

— Ничего, — храбрясь, произнесла она. — Мы доберемся. Я хорошо знаю дорогу.

Через несколько минут на машину обрушился пыльный шквал. Вокруг стало темно, как ночью. Симона включила фары. Но свет даже не лег на дорогу.

Неожиданно раздался грохот, машину подбросило вверх, и, ударившись о землю, она перевернулась. Огромный грузовик, налетевший на нее сзади, пронесся мимо в облаках пыли.

Эмма не поняла, что случилось. Она долго лежала на дороге.

Когда к ней вернулось сознание, она увидела машину отца, охваченную языками пламени. Вокруг, машины бегала Симона и, смеясь, размахивала руками.

По-видимому, ум бедняги помутился. Увидев Эмму, она в испуге бросилась в сторону.

Песок ослеплял, вызывал в глазах резкую боль, но Эмма в надежде найти Фатиму с ребенком тщательно обыскивала дорогу, кричала и звала:

— Фатима!

Все было напрасно. Колючий шорох песков заглушал крик девочки.

Постепенно пыльная буря утихла. Наступила тишина.

— Фатима! — снова позвала Эмма.

— Я здесь! — вдруг послышался из темноты голос, и марокканка, прижимая к груди ребенка, подошла к Эмме — Мы убежали от Симоны… Она свихнулась. Волей аллаха мы все живы.

— Симону надо найти, — заявила Эмма. — Симона, Симона! Эй, Симона!

На этот раз Симона отозвалась. Она подошла к догорающим останкам машины, вся в пыли, в рваном платье. Печальная, виноватая улыбка блуждала по лицу девушки.

Фатима поглядела в ночь, прислушалась и сказала:

— На этой дороге больше никого не будет, она завалена пылью.

— Отчего шофер грузовика не остановился? — спросила Эмма.

— Не хотел отвечать за нашу машину…

— Что же нам делать, Фатима?

— Надо идти к океану. Там рыбаки. Если аллах захочет, мы непременно доберемся, девочка.

Они пошли. Эмма крепко держала Симону за руку, чтобы та снова не убежала. Но вскоре их остановила низина с зыбучими песками, Они долго, обходили опасное место.

Было уже часа три ночи, когда перед ними показались дюны. Ребенок уснул на руках матери.

— Здесь снова где-то зыбучие пески, — сказала Фатима. — Нам лучше обождать рассвета.

Все же они не остановились. Они осторожно и медленно шли, зорко приглядываясь к песчаной земле.

Стало светать. Как только над дюнами поднялось солнце, всем захотелось пить. Но воды не было.

Ребенок требовательно кричал, стараясь вырваться из рук матери.

— Я ударилась. У меня не стало молока… — с тоской произнесла Фатима.

Она присела на песок и обнажила правую ногу. Выше колена образовалась большая коричневая опухоль.

— Плохо, — сказала Эмма.

— Аллах нам поможет.

— Аллах, аллах, аллах! — вдрус рассердилась Эмма. — Скажи, где твой аллах?

— О чем ты говоришь, безумная? Молчи! — в ужасе взмолилась Фатима.

Марокканка поднялась. Теперь она с трудом волочила ноги. Но она шла. Ни жалобы. Ни стона. Зной усиливался. Мальчик захлебывался от крика.

— Сын Месяца, Сын Месяца! — позвала Эмма и погладила малыша. — Фатима, я понесу ребенка…

— Нет! — испугалась Фатима. — Ты нечистая… Ты оскорбила аллаха.

— Пусть так. Симона, помоги Фатиме.

— Нет, нет, не смейте к нему прикасаться!..

Эмма чувствовала, что силы оставляют ее.

— Скоро ли океан? — спросила она.

— Скоро, — хмуро ответила Фатима.

Наконец они вышли к океану. Он был безлюден. Ни одной лодки, ни одного паруса. Эмма и Фатима переглянулись.

— Рыба ушла далеко от берега, а все рыбаки за ней погнались, — глядя вдаль, вздохнула Фатима.

Они укрылись за кормой разбитой лодки, выброшенной на берег прошлогодним штормом.

Перед ними был океан воды. Они попробовали пить ее, но их тут же вырвало. Все же Эмма не могла оторвать глаз от прозрачной воды океана.